Она мгновенно потеряла сознание. Вряд ли даже почувствовала. Кажущееся временное полуосознанное состояние было иллюзией: часть ее мозга функционировала, она не понимала ничего.
— Наверное, это благо, — сказал Оливер. — С некоторыми девушками случалось такое... Как только вынесли их родители.
Еще он сказал, что его жена вернулась в Канаду. Смерть Джинни не сблизила ее мать и отца, скорее, завершила полный разрыв.
— Собачий шампунь? — переспросил Оливер. — Вайфолд говорит, что это именно он и есть, они проверили. Он спрашивал Найджела и всех остальных, чья это штука, этим ли мыли Сквибса, но никто ее не признал. Вайфолд считает, что Джинни могла найти ее на дорожке и подобрать, или получила ее от человека, с которым разговаривала через ворота и который дал ей шампунь для Сквибса, как повод войти, а затем убил ее.
— Нет, — сказал я.
— Почему нет?
— Он бы забрал шампунь, убегая.
— Вайфолд говорит, он мог не найти: во-первых, было темно, во-вторых, Джинни спрятала его зачем бы то ни было под юбку и два свитера, в-третьих, в этот момент появились Дэйв и Сэмми.
— Ну, может быть, — сказал я с сомнением.
— Вайфолд говорит, что это особенный шампунь, он вообще не продается в Англии, только в Америке, и абсолютно невозможно проследить, как он оказался здесь. Там нет никаких отпечатков, которые могли бы помочь: все стерты, кроме моих и ваших.
Еще через день он сообщил:
— Вайфолд сказал мне, что труднее всего распутать убийство, где всего один удар по голове. Он сказал, что дело остается открытым, но они уже занялись новым убийством — девочка возвращалась с танцев, и на этот раз определенно она в том ужасном ряду, бедняжка... Счастье мое, Тим, что Дэйв и Сэмми вернулись не позже.
В один прекрасный майский день Алек, решив, что офису необходим глоток ласкового, свежего воздуха, распахнул окно, выходящее на фонтан. Свежий воздух, как и следовало, явился, но не ласковым ягненком, а свирепым львом, и разметал бумаги на столах.
— Ураган какой-то, — сказал я. — Закрой, ради Бога.
Алек выключил шторм и обернулся с усмешкой.
— Извиняюсь.
Мы покинули стулья и, согнувшись, точно крестьяне в поле, принялись собирать рассеянные труды. В поисках страницы номер 3 длинной сметы предполагаемой постройки спорткомплекса я испытал глубокое и неприятное потрясение в виде бледно-голубого листочка бумаги, вырванного из блокнота.
На нем были нацарапаны карандашом несколько слов, перечеркнуты извилистой линией и под ними написаны другие.
«Стройте свой замок не на песке» — зачеркнуто; дальше шло «Сэнд-Кастл смыт приливом» и под этим «Не стройте свой дом на песке. Не делайте ставок на Сэнд-Кастла».
— Что там? — быстро спросил Алек, увидев листок в моей руке и протягивая свою. — Дай глянуть.
Я помотал головой и, продолжая сжимать листок, закончил сбор документов, а когда порядок в офисе был восстановлен, велел:
— Пойдем в комнату для посетителей.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Мы прошли в единственную на нашем этаже комнату, в которой можно было сохранить тайну, и я сказал без обиняков:
— Это твой почерк. Ты написал заметку в «Что Происходит...»?
Он театрально вздохнул, осторожно улыбнулся и демонстративно пожал плечами.
— Это я так, машинально царапал. Это ничего не значит.
— Это значит, для начала, — сказал я, — что ты не имел права выносить сор из избы.
— Да что я там вынес!
— Ты написал заметку?
Из-под очков в золотой оправе блеснули голубые глаза.
— Пойман с поличным.
— Но, Алек... — начал я.
— Ну да.
— А другие, — спросил я, — все те источники — это ты?
Он снова вздохнул, губы его искривились.
— Это ты? — повторил я, более всего на свете желая, чтобы он меня опроверг.
— Слушай, — сказал он. — Ну кому это повредило? Ну да, все те истории шли от меня. Я действительно сам их писал, как вот эту. — Он ткнул пальцем на листок из блокнота в моей руке. — И не читай мне лекций о нелояльности, потому что ни одна из них не причинила нам вреда. Наоборот, все выходило только к лучшему.
— Алек...
— Ну да, — прервал он, — но подумай, Тим, ну что по-настоящему сделали эти статейки? Ну ясно, заставили всех понервничать, смех да и только, какие у всех были физиономии, но дальше-то что? Уж я-то позаботился, уверяю тебя. То есть я не с самого начала об этом думал, признаюсь, я просто хотел народ расшевелить, но из-за того, что я написал, мы теперь имеем систему безопасности, и лучшую, чем раньше.
Я слушал его с отвисшей челюстью.
— И вся эта работа, что ты проделал с компьютером, обезопасив нас от мошенничества, это из-за того, что я написал. И у ребят из Ценных Бумаг нынче рты застегнуты на молнию и зернышка не проронят менеджерам по инвестициям. Я приносил пользу, понимаешь ты, а не вред.
Я стоял и смотрел на него, на плотную шапку рыжих кудрей, на сливочную веснушчатую кожу, на глаза, что подсмеивались надо мной восемь лет. Не хочу тебя терять, думал я; хочу, чтобы всего этого не было, чтобы ты этого никогда не делал.
— А как насчет заметки о Сэнд-Кастле? Что хорошего она сделала?
Он криво усмехнулся.
— Рано еще говорить.
Я посмотрел на смятые каракули в своей руке и почти непроизвольно вскинул голову.
— Ты собираешься сказать, — произнес Алек, — что я должен уйти.
Я посмотрел на него. Он был совершенно спокоен.
— Я знал, что должен буду уйти, если кто-нибудь из вас меня раскроет.
— И тебя это не заботит? — оторопело спросил я.
Он улыбнулся.
— Ну, как сказать. Я буду скучать по тебе, это факт. Но по работе... да я ведь говорил тебе, это не вся моя жизнь, как у тебя. Допустим, когда я пришел сюда, я любил свою работу. Мне очень хотелось стать банкиром, это ведь так великолепно звучало. Но если по чести, наверное, именно очарование меня влекло, а очарование исчезает, когда появляется привычка. Я вовсе не предан всей душой деланию денег... видишь, тебе я признаюсь честно, но никогда не думал, что смогу признаться себе.
— Но ты хорошо справляешься.
— До определенного момента. Мы уже это обсуждали.
— Мне очень жаль, — неловко сказал я.
— Ну, мне тоже иной раз жаль, а другой раз нет. Я ведь столько лет не мог решиться, а теперь это от меня не зависит, так я даже чувствую облегчение.
— Но... чем ты займешься?
Он расплылся в невиннейшей улыбке.
— Не угадаешь.
— Так скажи сам.
— "Что Происходит...", — заявил он, — предлагает мне полную ставку. — Он полюбовался моим смятением. — Я ведь написал для них порядочно.
Про других, не про нас, разумеется. Но чуть не в каждом выпуске есть что-нибудь мое, заметка-другая, а то и целая колонка. Они меня уже много раз звали, вот я и приду.
Я мысленно перелистал те дни, когда Алек, сбегав за шестью экземплярами, целый час после этого посмеивался. Алек, собиратель новостей. Алек, знавший все сплетни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82