когда все высадятся в Лейк-Луиз, поезд опять простоит два дня на боковом пути, темный и холодный, до тех пор, пока не настанет время отправиться в последний перегон — к Тихому океану.
В Калгари лишь часть пассажиров решила, так сказать, высадиться на берег, да и те, кто ходил на вокзал, вскоре стали возвращаться. Среди них были и супруги Янг. Филмер не показывался, и тот костлявый человек тоже.
Ресторан снова наполовину заполнился людьми, которым больше нравилось сидеть здесь, и от них я услышал, что вагон с лошадьми без всяких происшествий отцепили от поезда, и наш локомотив куда-то его повез, так что теперь мы на время остались без тяги.
Из их разговоров я узнал, что поезд, стоящий через три пути от нашего, и есть «Канадец», который прибыл по графику — через тридцать пять минут после нас. Его пассажиры, как и наши, разминались, прохаживаясь по перрону.
Похоже было, что теперь все считают «Канадец» уже не врагом, а другом, нашим двойником и спутником. Пассажиры обоих поездов болтали друг с другом и обменивались впечатлениями. Главные кондукторы стояли рядом и о чем-то беседовали.
Поезд тряхнуло — это вернулся и был прицеплен наш тепловоз. Вскоре мы были уже в пути, и пассажиры толпой хлынули на застекленный второй этаж салон-вагона, чтобы наслаждаться зрелищем гор.
Среди тех, кто прошел туда через вагон-ресторан, к некоторому моему удивлению, оказался и Филмер, а сразу за ним шла Нелл, которая из-за его плеча увидела меня и сказала:
— Джордж Берли просил кое-что вам передать.
— Прошу прощения, мисс, — прервал ее я и отступил подальше в промежуток между столиками, чтобы пропустить Филмера. — Сейчас к вам подойду.
— Что-что?
Она была немного озадачена, но остановилась и тоже отступила в сторону, чтобы пропустить тех, кто шел позади нее. Филмер прошел мимо, не останавливаясь и не обратив никакого внимания ни на меня, ни на Нелл, и, когда его спина была уже далеко и он не мог нас слышать, я вопросительно повернулся к Нелл.
— Случилась какая-то путаница, — сказала она, стоя напротив меня, по другую сторону столика. — Кажется, когда Берли вернулся с вокзала к себе в купе, у него звонил телефон — какая-то женщина хотела поговорить с неким мистером Келси. Джордж Берли просмотрел свои списки и сказал, что в поезде нет никакого мистера Келси. Тогда эта неизвестная попросила его передать то, что она скажет, мне, что он и сделал.
Это наверняка была миссис Бодлер, подумал я: больше никто номера телефона Берли не знает. Самого Билла никак не могли принять за женщину. Неужели его секретарша?.. Боже упаси.
— И что нужно было передать? — спросил я.
— Я не уверена, что мы с Джорджем ничего не перепутали. — Она нахмурилась. — В этом нет никакого смысла, но... Вот: ноль-сорок девять. Это и нужно было передать — ноль-сорок девять, и все. — Она посмотрела на меня. Но вас, по-моему, это здорово обрадовало.
Однако в то же время мне было не по себе при мысли о том, что еще немного — и это услышал бы Филмер.
— Да... Вот что, — сказал я. — Пожалуйста, никому про это не говорите и сами забудьте, если можете.
— Не смогу.
Я лихорадочно пытался придумать какое-нибудь, пусть не правдоподобное, но хотя бы осмысленное объяснение.
— Речь идет о границе между Канадой и Штатами, — сказал я. — Она проходит по сорок девятой параллели.
— А, ну да. — Похоже, это ее не очень убедило, но она решила не углубляться в подробности.
— Сегодня вечером, — сказал я, — кто-то доставит в «Шато» письмо, адресованное вам. В нем будет фотография. Это для меня, от Билла Бодлера.
Постарайтесь сделать так, чтобы я его получил, ладно?
— Хорошо. — Она заглянула в свою папку. — Я вообще-то хотела поговорить с вами о том, где вас разместить. — Мимо нас прошли несколько пассажиров, и она подождала, пока они скроются. — Поездная бригада остановится в служебном флигеле «Шато», а актеры — в самом отеле. Что вы предпочитаете? Я должна составить список.
— Наши пассажиры тоже остановятся в отеле?
— Наши — да, но не болельщики. Они все сходят в Банфе. Это городок не доезжая Лейк-Луиз. А все владельцы будут жить в «Шато». И я тоже. Что вы предпочитаете?
— Жить с вами, — ответил я.
— А серьезно?
Я немного подумал:
— А нет еще какого-нибудь места?
— Там есть что-то вроде поселка при станции, километрах в полутора от самого «Шато», но это всего несколько лавок, и в такое время года они уже закрываются на зиму. В горах много чего уже закрыто. — Она помолчала. «Шато» стоит отдельно, на берегу озера. Там очень красиво.
— Большой этот отель? — спросил я.
— Огромный.
— Ладно. Рискну остановиться там.
— А чем вы рискуете?
— Тем, что меня разоблачат. Сорвут с меня жилет.
— Но ведь там вам не нужно будет ходить в жилете, — заверила она меня.
— Нет, не нужно будет... Это образное выражение.
Она приготовила папку и ручку.
— Томми Титмус, — сказал я.
Она усмехнулась.
— Т.Титмус, — повторила она, записывая. — Правильно?
— Прекрасно.
— Кто же вы такой на самом деле?
— Потерпите — со временем узнаете.
Она сердито взглянула на меня, но ничего не сказала, потому что кто-то из пассажиров подошел к ней с какими-то вопросами, и я отправился вперед, в салон-вагон, чтобы посмотреть, насколько прочно засел там Джулиус Аполлон. По дороге я размышлял, чем грозит мне попытка залезть в его портфель и не лучше ли неукоснительно выполнить приказ — не подвергаться риску попасть под арест. Если бы генерал не надеялся, что я загляну в портфель, он не стал бы сообщать мне номер. Но если я полезу в портфель и меня за этим застанут, вся операция провалится. Однако Филмера нигде не было видно.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, я снова оглядел ряды затылков под застекленной полукруглой крышей. Но густого черного, аккуратно приглаженного ежика с легкой проседью среди них не оказалось. Были лысые, светловолосые, растрепанные и причесанные, но Филмера не было.
Не было его ни в салоне внизу, ни в баре, где, как обычно, засели игроки в покер, не обращая внимания на пейзажи. Остался только вагон Лорриморов... Наверное, он там, с Мерсером, Бемби и Шериданом. Занте сидела с Розой и Китом Янг, глядя, как все ближе подступают к нам далекие белые пики под безоблачным небом.
Я нерешительно пошел назад, к купе Филмера, размышляя о том, почему мне так не хочется туда входить — из разумной осторожности или же просто из страха, и подозревая, что второе ближе к истине.
Но мне все равно придется туда войти, подумал я, потому что иначе я буду без конца жалеть, что этого не сделал. Двойка с минусом, навсегда вписанная в дневник. Еще выходя из ресторана и направляясь по коридору мимо кухни, я уже чувствовал, что задыхаюсь, что у меня лихорадочно бьется сердце, и это никак не вселяло уверенности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97