Но есть еще понятие «ответственность», и я думаю, оно вам более знакомо.
Он молчал.
— Я могу показать вам, какие поступки привели к каким последствиям. Я могу дать знания и навыки, могу научить видеть цепи, тянущиеся из прошлого в будущее. И я не буду контролировать, что вы попытаетесь с этим знанием сделать.
— А что вы требуете взамен?
— Взамен — вы останетесь жить. И будете действовать так, как требует от вас ваше чувство ответственности.
Ему даже не пришло в голову, что она может обманывать, готовить ловушку. С существами такого порядка это просто смешно. Она была настолько выше глупых игр...
Ответственность.
Смерть легче перышка. Долг тяжелее скалы.
Оливулцы умели выбирать героев.
— Я согласен.
* * *
— Раниэль.
— Давно не виделись, о божественная.
— Давно, — в ее взгляде невероятным образом смешались терпение и раздражение. Если ты сочетаешь в себе миллиарды личностей, можно позволить некоторую амбивалентность. — Но ты, похоже, ничуть не изменился.
* * *
— Прости, что покусился на то, что принадлежит тебе, божественная. Опять.
— Ты так ничего и не понял.
Рубиновые глаза блеснули. Давным-давно, когда многоцветная лишь начала осознавать себя, он и те, кто пошел за ним, отказались подчинить себя этой новой силе. У них был иной путь.
— Это ты ничего не поняла.
Она заломила бровь — демонстративно человеческий жест, который его величество уже видел однажды.
— Я мог бы полюбить ее, — задумчиво протянул король демонов.
— Ты уже ее полюбил. Как и всех остальных моих избранниц.
— А я и не спорю, — не ясно было, к чему относится последняя реплика.
Они помолчали.
— Ты повзрослела.
— А ты — нет.
— Глупо получилось.
— Как всегда.
* * *
— Леди Адрея.
— Невероятно, — шепнула дарай-княгиня, зачарованно изучая появившееся перед ней существо. Все чувства говорили ей что-то... невозможное. То, чего быть просто не могло. То, что можно было описать только словом «бог».
— В точку.
Адрея арр Тон Грин привыкла доверять своим чувствам, и не без причины. А поскольку то, что она видела и ощущала в этом странном месте, уже поставило ее мир с ног на голову, значит... значит, не будет ничего плохого, если вышеупомянутый мир перевернется еще пару раз.
— Очень практичный подход, — признало существо. — Но вообще-то я хотела поговорить о генеалогии. В частности, об одном из ваших довольно отдаленных предков...
* * *
Музыкальная фраза-символ, которыми Драконы Ауте обозначали свои имена.
Он проявил грубость, ответив на человеческом наречии.
— Многоцветная.
— Не сердись на меня, о могучий.
— Да пошла бы ты... о божественная.
* * *
Существо, которое Антея тор Дернул-Шеррн весьма фамильярно называло Бесом, чуть склонило голову в приветствии.
— Мы знаем тебя.
Она поклонилась в ответ.
— Я знаю вас.
Тишина. Затем:
— Если вы пересечете мой Путь, то ваш прервется.
Еще один поклон. Они поняли друг друга.
* * *
— Ворон.
Оливулец резко повернулся на звук смутно знакомого голоса. Абсурдное облегчение, которое он вопреки всякой логике испытал, услышав этот голос, мгновенно исчезло, стоило взглянуть в многоцветные глаза. Та, что посмотрела на него в ответ, имела мало общего с Антеей тор Дернул.
Поняв что-то, побледнел.
— Ты сейчас говоришь со всеми, кто здесь есть.
— Да.
— И ты вмешиваешься в их сознания.
— Да.
— После этого с Сопротивлением будет покончено. Может быть, кто-то еще будет трепыхаться, но останется только видимость, суть уже потеряна. Мы не сможем, да и не захотим вас уничтожить.
— О да.
— Будь ты... вы... все вы прокляты!
Она улыбнулась.
— Ты очень хорошо научился нас понимать.
Оливулец отшатнулся.
Затем:
— Мы... станем частью тебя?
— Не знаю, — она подошла почти вплотную, коснулась когтистой рукой. — Это зависит в основном от вас. В большинстве религий слияние с абсолютом — дело личного выбора каждого. Мне достаточно, чтобы меня просто прекратили убивать.
Он твердо отвел ее руку.
— Я не хочу.
— Как я уже сказала, это дело личного выбора.
— А... Императрица?
— Она теперь для вас потеряна.
— Ты говоришь так, будто это великая трагедия.
— А для вас это и есть трагедия.
Молчание.
— Боюсь, что я тебе верю. А это значит, что она выиграла, не так ли?
Богиня улыбнулась, как улыбаются только боги.
— О да.
* * *
— Даратея.
Мать Изменяющихся открыла глаза, пытаясь хоть на мгновение сбросить сковывающую по ногам и рукам усталость. Этот танец был очень сложным и, похоже, не прошел для нее даром.
— Лежи, — рука богини надавила ей на плечо, укладывая обратно. — Я только заскочила сказать, что ты справилась.
— У меня получилось?
— Да.
* * *
Темная армия, уже собравшаяся было, несмотря ни на что, штурмовать ощетинившуюся неприступными щитами твердыню эльфов, вдруг оказалась вынесена за пределы Эль-онн, аккуратно возвращена домой.
— Не мешайте. Мы сейчас заняты.
— Да, Многоцветная.
А что еще им оставалось сказать?
* * *
— Приветствую, о мой пламенный холод. — Губы женщины, погибшей много лет назад во время Эпидемии, изогнулись в печальной улыбке.
— Так... — Зимний мгновенно понял, что происходит, и наметил план действий. — Она надолго тебя отпустила?
— Вообще-то я должна провести тебя в одно место, как можно скорее...
— Заморожу время, — он был сама деловитость. — На пару суток меня хватит. Пойдем, в конце этой галереи есть проход в закрытые покои.
— Но...
Беловолосый воин подхватил свою вернувшуюся на мгновение из царства смерти жену на руки и, не слушал неискренние протесты, понес ее прочь из зала. Да и протестовала Дайронэ весьма неубедительно. Богине оставалось лишь беспомощно смотреть на это безобразие.
* * *
— Эй...
— Присаживайся, о божественная.
Она села рядом, положила голову ему на плечо.
Раниэль-Атеро улыбнулся, без труда вслушиваясь в миллионы разговоров, которые доверчиво прижавшееся к нему существо вело сейчас в этом Зале.
— Ты и вправду повзрослела.
Богиня промычала что-то нечленораздельное и, кажется нецензурное. Потом спросила:
— Может, ты все-таки согласишься стать королем Эль-онн, а?
— У народа (на древнем языке это многозначное слово передавалось звукосочетанием «in») только один король, и ты прекрасно знаешь, что это не я.
Она его ударила. Не слишком сильно, но чувствительно. Раниэль-Атеро понимающе хмыкнул:
— Он опять создает вокруг себя трудности?
— Этот твой, твой... — Богиня, казалось, не могла найти подходящий сен-образ, который бы выразил и степень родства двух бледных черноволосых мужчин, и ее отношение к тому из них, глаза которого сияли адским пламенем. — Он невыносим!
— Угу.
— Отвратителен.
— Несомненно.
— Груб, и невоспитан, и слишком много о себе воображает. Он заносчив.
— Точно. — И этак задумчиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Он молчал.
— Я могу показать вам, какие поступки привели к каким последствиям. Я могу дать знания и навыки, могу научить видеть цепи, тянущиеся из прошлого в будущее. И я не буду контролировать, что вы попытаетесь с этим знанием сделать.
— А что вы требуете взамен?
— Взамен — вы останетесь жить. И будете действовать так, как требует от вас ваше чувство ответственности.
Ему даже не пришло в голову, что она может обманывать, готовить ловушку. С существами такого порядка это просто смешно. Она была настолько выше глупых игр...
Ответственность.
Смерть легче перышка. Долг тяжелее скалы.
Оливулцы умели выбирать героев.
— Я согласен.
* * *
— Раниэль.
— Давно не виделись, о божественная.
— Давно, — в ее взгляде невероятным образом смешались терпение и раздражение. Если ты сочетаешь в себе миллиарды личностей, можно позволить некоторую амбивалентность. — Но ты, похоже, ничуть не изменился.
* * *
— Прости, что покусился на то, что принадлежит тебе, божественная. Опять.
— Ты так ничего и не понял.
Рубиновые глаза блеснули. Давным-давно, когда многоцветная лишь начала осознавать себя, он и те, кто пошел за ним, отказались подчинить себя этой новой силе. У них был иной путь.
— Это ты ничего не поняла.
Она заломила бровь — демонстративно человеческий жест, который его величество уже видел однажды.
— Я мог бы полюбить ее, — задумчиво протянул король демонов.
— Ты уже ее полюбил. Как и всех остальных моих избранниц.
— А я и не спорю, — не ясно было, к чему относится последняя реплика.
Они помолчали.
— Ты повзрослела.
— А ты — нет.
— Глупо получилось.
— Как всегда.
* * *
— Леди Адрея.
— Невероятно, — шепнула дарай-княгиня, зачарованно изучая появившееся перед ней существо. Все чувства говорили ей что-то... невозможное. То, чего быть просто не могло. То, что можно было описать только словом «бог».
— В точку.
Адрея арр Тон Грин привыкла доверять своим чувствам, и не без причины. А поскольку то, что она видела и ощущала в этом странном месте, уже поставило ее мир с ног на голову, значит... значит, не будет ничего плохого, если вышеупомянутый мир перевернется еще пару раз.
— Очень практичный подход, — признало существо. — Но вообще-то я хотела поговорить о генеалогии. В частности, об одном из ваших довольно отдаленных предков...
* * *
Музыкальная фраза-символ, которыми Драконы Ауте обозначали свои имена.
Он проявил грубость, ответив на человеческом наречии.
— Многоцветная.
— Не сердись на меня, о могучий.
— Да пошла бы ты... о божественная.
* * *
Существо, которое Антея тор Дернул-Шеррн весьма фамильярно называло Бесом, чуть склонило голову в приветствии.
— Мы знаем тебя.
Она поклонилась в ответ.
— Я знаю вас.
Тишина. Затем:
— Если вы пересечете мой Путь, то ваш прервется.
Еще один поклон. Они поняли друг друга.
* * *
— Ворон.
Оливулец резко повернулся на звук смутно знакомого голоса. Абсурдное облегчение, которое он вопреки всякой логике испытал, услышав этот голос, мгновенно исчезло, стоило взглянуть в многоцветные глаза. Та, что посмотрела на него в ответ, имела мало общего с Антеей тор Дернул.
Поняв что-то, побледнел.
— Ты сейчас говоришь со всеми, кто здесь есть.
— Да.
— И ты вмешиваешься в их сознания.
— Да.
— После этого с Сопротивлением будет покончено. Может быть, кто-то еще будет трепыхаться, но останется только видимость, суть уже потеряна. Мы не сможем, да и не захотим вас уничтожить.
— О да.
— Будь ты... вы... все вы прокляты!
Она улыбнулась.
— Ты очень хорошо научился нас понимать.
Оливулец отшатнулся.
Затем:
— Мы... станем частью тебя?
— Не знаю, — она подошла почти вплотную, коснулась когтистой рукой. — Это зависит в основном от вас. В большинстве религий слияние с абсолютом — дело личного выбора каждого. Мне достаточно, чтобы меня просто прекратили убивать.
Он твердо отвел ее руку.
— Я не хочу.
— Как я уже сказала, это дело личного выбора.
— А... Императрица?
— Она теперь для вас потеряна.
— Ты говоришь так, будто это великая трагедия.
— А для вас это и есть трагедия.
Молчание.
— Боюсь, что я тебе верю. А это значит, что она выиграла, не так ли?
Богиня улыбнулась, как улыбаются только боги.
— О да.
* * *
— Даратея.
Мать Изменяющихся открыла глаза, пытаясь хоть на мгновение сбросить сковывающую по ногам и рукам усталость. Этот танец был очень сложным и, похоже, не прошел для нее даром.
— Лежи, — рука богини надавила ей на плечо, укладывая обратно. — Я только заскочила сказать, что ты справилась.
— У меня получилось?
— Да.
* * *
Темная армия, уже собравшаяся было, несмотря ни на что, штурмовать ощетинившуюся неприступными щитами твердыню эльфов, вдруг оказалась вынесена за пределы Эль-онн, аккуратно возвращена домой.
— Не мешайте. Мы сейчас заняты.
— Да, Многоцветная.
А что еще им оставалось сказать?
* * *
— Приветствую, о мой пламенный холод. — Губы женщины, погибшей много лет назад во время Эпидемии, изогнулись в печальной улыбке.
— Так... — Зимний мгновенно понял, что происходит, и наметил план действий. — Она надолго тебя отпустила?
— Вообще-то я должна провести тебя в одно место, как можно скорее...
— Заморожу время, — он был сама деловитость. — На пару суток меня хватит. Пойдем, в конце этой галереи есть проход в закрытые покои.
— Но...
Беловолосый воин подхватил свою вернувшуюся на мгновение из царства смерти жену на руки и, не слушал неискренние протесты, понес ее прочь из зала. Да и протестовала Дайронэ весьма неубедительно. Богине оставалось лишь беспомощно смотреть на это безобразие.
* * *
— Эй...
— Присаживайся, о божественная.
Она села рядом, положила голову ему на плечо.
Раниэль-Атеро улыбнулся, без труда вслушиваясь в миллионы разговоров, которые доверчиво прижавшееся к нему существо вело сейчас в этом Зале.
— Ты и вправду повзрослела.
Богиня промычала что-то нечленораздельное и, кажется нецензурное. Потом спросила:
— Может, ты все-таки согласишься стать королем Эль-онн, а?
— У народа (на древнем языке это многозначное слово передавалось звукосочетанием «in») только один король, и ты прекрасно знаешь, что это не я.
Она его ударила. Не слишком сильно, но чувствительно. Раниэль-Атеро понимающе хмыкнул:
— Он опять создает вокруг себя трудности?
— Этот твой, твой... — Богиня, казалось, не могла найти подходящий сен-образ, который бы выразил и степень родства двух бледных черноволосых мужчин, и ее отношение к тому из них, глаза которого сияли адским пламенем. — Он невыносим!
— Угу.
— Отвратителен.
— Несомненно.
— Груб, и невоспитан, и слишком много о себе воображает. Он заносчив.
— Точно. — И этак задумчиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117