Он приблизился танцующе-рваной походкой: мужчина-вене, чудо из чудес. Черная грива волос и черные крылья разъяренной мантией обрамляли закованное в синий шелк тело, глаза полночной синевы сияли на белоснежном алебастре кожи.
— Вы желали видеть меня, Хранительница?
Безупречное следование этикету. Я чуть опустила уши, показывая, что мне это сейчас неприятно, и он, красиво разметав крылья, опустился на пол у моих ног. Запрокинутое лицо казалось нереальным, точно древняя маска из белой кости.
— Valina?
Мои уши чуть дрогнули, ловя старинное обращение. И сен-образом я обрушила на него память о столкновении с древнейшим из темных. С золотоволосым и зеленоглазым эльфом, который держал у моего горла меч и шептал на том же языке: «Valina a Raniel». Ученица Раниэля.
— Почему он хотел моей смерти, Учитель?
Молчание.
— Понятно.
Я отвернулась, отказываясь смотреть на черной пантерой свернувшуюся у ног фигуру. У древних свои разборки, и влезать в них нам, желторотикам, для здоровья крайне противопоказано. Только вот не всегда нас спрашивают, желаем ли мы в них влезть.
— Как много вы уже узнали о произошедшем, Учитель?
— Столько, сколько смог.
Значит, больше, чем я. Ладненько.
— Комментарии?
— Я с удовольствием поработаю с матерью тор Эошаан, окажу посильную поддержку во всех ее начинаниях. — Вот он, эль-лорд старой закваски. Такой ни за что не позволит себе неодобрительно высказаться о действиях женщины, тем более Матери клана. Он просто привяжет к ней ниточки и незаметно заставит делать так, как считает нужным. Матриархат, как же.
— Прихвати с собой Кесрит, возможно, еще кого-нибудь из Расплетающих.
— Да, Хранительница.
Я смотрела на изумительно тонкие и изящные руки. Белейшая кожа в облаке синей ткани, закругленные черные когти. Изысканностью линий, стройностью, гибкостью он скорее походил на едва намеченный взмахом кисти иероглиф, чем на существо из плоти и крови. Древний и прекрасный.
— Скажи мне хоть что-нибудь. Пожалуйста. — Немного осталось тех, с которыми я могла позволить себе разговаривать жалобно.
— Его зовут Ийнэль. Стар. Почти также стар, как Зимний.
Значит, младше самого Раниэля-Атеро на целую вечность и еще чуть-чуть.
— Он оставит меня в покое?
— Я когда-то убил его ученика. — Я удивилась. Не ожидала подобной откровенности. Но никакое удивление не помешало заметить, что он не сказал «нет». Древний демон, жаждущий твоей крови, — это ли не радость?
— Может, удастся уговорить его переключиться на Зимнего? — спросила с трепетной надеждой. В конце концов, Зимний ведь тоже ученик Раниэля-Атеро. Авось они друг друга поубивают... Надеяться никто не запретит.
Молчание.
— Поня-ятно... — И почему это я почувствовала такое острое разочарование? Риторический вопрос: — Еще что-нибудь?
На этот раз тишина длилась почти бесконечно. Он приподнялся на коленях, заглядывая мне в лицо, а когда я отвернулась, не в силах выносить сияния силы в темно-синих глазах, толчком развернул мой подбородок назад.
— Верь Арреку. — Вихрь движения, такой резкий, что я не заметила, как он оказался у выхода. — Просто верь.
И исчез. Ну как прикажете все это понимать?
До прихода следующей вызванной «на ковер» посетительницы осталась еще пара минут, и я откинулась на отвердевших потоках воздуха, пытаясь собраться с мыслями. Разговор с Учителем выбил из колеи, мгновенно перечеркнув весь философский настрой. Будто ледяной водой окатили. Или помоями. На мгновение я заколебалась, не прийти ли в бешенство, а затем махнула рукой. Ситуация была настолько знакома, что даже думать об этом не хотелось. С самого детства у меня за спиной громоздили сложные планы и многоходовые комбинации. Кто-то (чаще всего родственники) всегда знал, что для меня лучше, и претворял это знание в жизнь, не слишком интересуясь моим мнением. Если же у меня таковое вдруг оказывалось, то ожидалось, что я сама и сделаю все необходимое, дабы чужие планы разрушить. Мол, если не смогла, не больно это было тебе надо. Вот и сейчас нечто подобное: и Тэмино, и Раниэль-Атеро считали, что определенная информация для меня будет просто опасна. Что слишком рано раскрытые карты помешают мне в нужный момент принять нужное решение. Только вот если компетентности Учителя я в подобных вопросах доверяла, по опыту зная, что тот предпочитает сводить свое воздействие к минимуму, то о Тэмино того же сказать было нельзя. Причем не факт, что я права — в обоих случаях.
Хранительница обязана делать выбор. Сама, только сама. Для этого она и требуется. Но как быть, если Хранительница не считает себя вправе решать самой?
Ох, Лейри, как же все бесконечно сложно.
Сен-образ, похожий на тихий стук в дверь. Зелень и золото.
— Входите.
Она проскользнула внутрь гибким движением — красивая, искрящаяся силой и агрессией женщина. Вииала тор Шеррн всегда была... как бы это сказать... немного безнравственна. Конечно, «нравственный эль-ин» — это еще один оксюморон, но тетя Ви свою раскрепощенность возвела в ранг искусства. Столь изящного и столь утонченного, что употреблять к ней разнообразные пренебрежительные термины, используемые обычно для описания такого рода поведения, язык не повернулся бы даже у человека.
Ви была ярка. Ви была самобытна. Ви была прекрасна.
Золотые волосы струящимся водопадом спускались по спине, перехваченные тонкими серебристыми цепочками лишь дважды — на уровне лопаток и ягодиц. Одежда... я даже не знала, можно ли это назвать одеждой. Короткая кофточка, закрывающая руки до самых пальцев, но оставляющая живот открытым, и широкая, разлетающаяся от бедер и до самых лодыжек юбка оттеняли зеленоватую кожу прозрачным кружевом. Серебристые, золотые, черные узоры, подсвеченные дымчатым блеском вспыхивающих тут и там изумрудных камней. Призрачные цветы и снежинки ластились к шелку кожи, скрывая все, что нужно скрывать, и в то же время не оставляя ни малейшего пространства воображению. Благо стесняться своего тела ей никогда не приходилось. Все это великолепие должно было смотреться соблазнительно и бесполезно, но на самом деле выглядело как затейливая, надетая прямо на обнаженное тело узорчатая кольчуга: доспехи, но не одежда. Оружие ведь тоже может быть разным.
Грациозно опустилась на одно колено, отводя крылья назад в приветствии. Когда-то все было по-другому. Когда-то мы были почти подругами. Но потом погибла Виор. И насмешливая близость тетки и племянницы сменилась самоконтролем официальности. Ритуализированный этикет, приходящий на помощь эль-ин тогда, когда любые другие формы общения чреваты смертоубийством. Хранительница Эль-онн и ее верная генохранительница — ничего больше. Но и не меньше.
Я подняла ее движением руки, дублируя его глубоким, тщательно и с уважением составленным сен-образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117