Сейчас. Уже. Почти... Мягко сверкнула серебром и голубизной поверхность щита.
Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а'Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлете. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.
Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство «одного удара», когда исход боя решается противостоянием воли — и лишь один короткий удар завершает уже определенное.
Сен-образ сплелся между нами, точно трепещущая бабочка. Тройственное восприятие: я, Сергей и наш древний противник, казалось, слились в единое существо.
Этот миг был прекрасен. Как ужасно было бы, погибни я раньше. Ведь тогда не смогла бы узнать холодного совершенства этой схватки.
Я застыл, точно идол
Каменный.
Солнце ровно в зените
Стоит.
Поединок.
Мы атаковали одновременно, стремительно и безупречно.
Удар мечами наискось —
Словно дрожанье крыльев
Невесомой стрекозы,
Зависшей на мгновенье
Над мерцающей гладью пруда.
Все решается одним ударом. И решилось.
Вдруг устремившийся навстречу глазам пол, выбитый из моих пальцев Сергей, прижатая ногой к поверхности Щита моя рука со все еще сжимаемой в ней аакрой. И холод стали у горла. Ауте и все ее дети, он действительно был Древним. У них, знаете ли, была бездна времени, чтобы научиться укорачивать самоуверенных желторотиков.
Зелень и многоцветие. Глаза в глаза. На один бесконечно долгий миг.
Его губы дрогнули не то улыбкой, не то гримасой внезапного узнавания.
Valina a Raniel.
Ученица Раниэля. Ауте, только старых врагов отчима и не хватало для полного счастья!
Пальцы на рукоятке меча напряглись, и я поняла — ударит. Попробовала потянуться к Эль и поняла — не успею. Все, свершилось. Моя жизнь закончится. Здесь и сейчас. Ур-ра!
Радости не было. Злость была. Непринятие. И какая-то детская, до слез, обида. Не так все должно быть.
Аррек! Да где же ты?
И он пришел. Древнего отбросило назад ударом сырой, яростной и смертной силы. Арры, наверное, сами не понимают, какой мощью они на самом деле обладают. И уж совершенно точно не умеют ею пользоваться. Аррек выделялся даже из себе подобных — в отличие от остальных, он прекрасно все понимал и умел. Беднягу древнейшего протащило по серебристой поверхности физиономией вниз с добрый десяток метров, когда на него накинулась полностью потерявшая от ярости контроль над собой перламутровая фурия.
Альфа-ящер, не видящий смысла погибать из-за чужой жены, благоразумно наблюдал со стороны.
— Кто? — Темный вскинул меч, подозрительно легко отбивая поток вероятностных атак, обрушившихся на него со всех сторон. Мне показалось, что в глубине старого, безупречно отстраненного сознания мелькнуло удивление и вновь узнавание. Темный, наконец очухавшись, швырнул в противника чистой Ауте, свернутой в хлыст стремительно раскручивающейся плетки. И красивым прыжком ретировался. Аррек зашатался, бешено парируя обвивавшиеся вокруг него удары, вскрикнул, бросился плашмя пол и был втянут в серебристую поверхность Щита, точно погрузился в воду — кто-то с той стороны его прикрыл и по первому требованию вытащил назад.
Я обмякла, уткнувшись носом в серебряную синеву, готовясь осмыслить произошедшее. Так просто на первый взгляд... и так безумно сложно.
Я не хотела умирать — это было первым открытием.
Лейри пыталась меня убить, втравив во всю эту историю — логично, но тоже почему-то обидно.
Темному королю зачем-то понадобилась Кровь Драконов. До зарезу понадобилась. Зачем?
Аррек ведет какие-то дела с древнейшим из темных, у того личная вендетта с моим учителем. О причинах которой мне, разумеется, никто сообщать не собирается.
Тэмино умудрилась спутаться и с темными, и со смертными. При этом спутав их друг с другом.
Что там я забыла?
Ауте, дорогая, я ошиблась. Я все-таки хочу умереть. Прямо здесь и сейчас. Пусть сами разбираются!
Мысль ударила, точно электрический разряд. Я ведь могу это сделать. Я, по стечению обстоятельств впервые за многие годы оставшаяся без охраны, наконец-то могу распорядиться собой так, как сочту нужным. Здесь и сейчас. Позволить себе расслабиться, позволить времени утечь сквозь пальцы драгоценными каплями, позволить защите хоть немного ослабнуть. Ауте довершит остальное...
Так просто. Самые красивые решения — самые простые. Погибнуть в Ауте, уйти с боем, с честью. Погибнуть красиво.
И бессмысленно.
Ничего этой смертью не достигнув.
Осквернив этой бессмысленностью всю свою жизнь.
Зато избавив Аррека от необходимости наблюдать, как и вторая его жена совершает ритуальное самоубийство.
Ага. Как же.
Я выругалась сквозь зубы. Поднялась на четвереньки, еще раз выругалась. Всхлипнула. И прямо так, на четырех конечностях, поползла туда, где поблескивал Сергей.
— Проклятый... Ауте... дарайский... глупец! Вкрадчивый паразит! Вор! Крыса. Пррр-редатель...
Этот смертный без дозволения влез в мою душу. И украл мое мужество.
Ну уж нет.
Неуклюже, непослушными пальцами схватила меч и подтянула его к себе. Рукоять была холодна — судя по всему, Сергей был без сознания. Или как там это называется у Мечей. Думать о том, чем огрел его темный, чтобы довести до такого состояния, мне не хотелось. Хотя бы потому, что это неизбежно должно повлечь догадки на тему того, чем огрели меня. И Аррека...
Наглый вор! Украл мое сердце. Украл у меня все удовольствие от планирования и подготовки к такому важному событию, как собственная смерть!
Кисти казались замороженными — я их почти не чувствовала и только с изумлением смотрела на крупную дрожь, сотрясающую руки. Боли не было. Кое-как запихнула меч в ножны и позволила себе наконец упасть, плача от страха и слабости.
Нечего грешить на Аррека. Дело даже не в нем. Добровольный уход на иную грань ту, этой вечной жизни-смерти, был деянием либо величайшей отваги, либо величайшей трусости. Венцом всего существования, завершающим штрихом, который либо наполнял всю предыдущую жизнь смыслом, либо навечно перечеркивал ее, как нечто мелкое и бесполезное. В моем случае требование долга было однозначным. И сделать это здесь и сейчас, уйти так, было... признанием окончательного поражения. Все равно что расписаться в собственной слабости.
Умереть с достоинством — одно. Умереть из-за того, что жить больше нет сил...
Сама мысль о подобном малодушии была столь спесива, что утонченная суть эль-ин восставала, морщась отвращения. Некрасиво. Уродливо. Даже непробиваемая броня долга разбивалась о непонятно откуда взявшуюся брезгливость.
Уродливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а'Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлете. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.
Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство «одного удара», когда исход боя решается противостоянием воли — и лишь один короткий удар завершает уже определенное.
Сен-образ сплелся между нами, точно трепещущая бабочка. Тройственное восприятие: я, Сергей и наш древний противник, казалось, слились в единое существо.
Этот миг был прекрасен. Как ужасно было бы, погибни я раньше. Ведь тогда не смогла бы узнать холодного совершенства этой схватки.
Я застыл, точно идол
Каменный.
Солнце ровно в зените
Стоит.
Поединок.
Мы атаковали одновременно, стремительно и безупречно.
Удар мечами наискось —
Словно дрожанье крыльев
Невесомой стрекозы,
Зависшей на мгновенье
Над мерцающей гладью пруда.
Все решается одним ударом. И решилось.
Вдруг устремившийся навстречу глазам пол, выбитый из моих пальцев Сергей, прижатая ногой к поверхности Щита моя рука со все еще сжимаемой в ней аакрой. И холод стали у горла. Ауте и все ее дети, он действительно был Древним. У них, знаете ли, была бездна времени, чтобы научиться укорачивать самоуверенных желторотиков.
Зелень и многоцветие. Глаза в глаза. На один бесконечно долгий миг.
Его губы дрогнули не то улыбкой, не то гримасой внезапного узнавания.
Valina a Raniel.
Ученица Раниэля. Ауте, только старых врагов отчима и не хватало для полного счастья!
Пальцы на рукоятке меча напряглись, и я поняла — ударит. Попробовала потянуться к Эль и поняла — не успею. Все, свершилось. Моя жизнь закончится. Здесь и сейчас. Ур-ра!
Радости не было. Злость была. Непринятие. И какая-то детская, до слез, обида. Не так все должно быть.
Аррек! Да где же ты?
И он пришел. Древнего отбросило назад ударом сырой, яростной и смертной силы. Арры, наверное, сами не понимают, какой мощью они на самом деле обладают. И уж совершенно точно не умеют ею пользоваться. Аррек выделялся даже из себе подобных — в отличие от остальных, он прекрасно все понимал и умел. Беднягу древнейшего протащило по серебристой поверхности физиономией вниз с добрый десяток метров, когда на него накинулась полностью потерявшая от ярости контроль над собой перламутровая фурия.
Альфа-ящер, не видящий смысла погибать из-за чужой жены, благоразумно наблюдал со стороны.
— Кто? — Темный вскинул меч, подозрительно легко отбивая поток вероятностных атак, обрушившихся на него со всех сторон. Мне показалось, что в глубине старого, безупречно отстраненного сознания мелькнуло удивление и вновь узнавание. Темный, наконец очухавшись, швырнул в противника чистой Ауте, свернутой в хлыст стремительно раскручивающейся плетки. И красивым прыжком ретировался. Аррек зашатался, бешено парируя обвивавшиеся вокруг него удары, вскрикнул, бросился плашмя пол и был втянут в серебристую поверхность Щита, точно погрузился в воду — кто-то с той стороны его прикрыл и по первому требованию вытащил назад.
Я обмякла, уткнувшись носом в серебряную синеву, готовясь осмыслить произошедшее. Так просто на первый взгляд... и так безумно сложно.
Я не хотела умирать — это было первым открытием.
Лейри пыталась меня убить, втравив во всю эту историю — логично, но тоже почему-то обидно.
Темному королю зачем-то понадобилась Кровь Драконов. До зарезу понадобилась. Зачем?
Аррек ведет какие-то дела с древнейшим из темных, у того личная вендетта с моим учителем. О причинах которой мне, разумеется, никто сообщать не собирается.
Тэмино умудрилась спутаться и с темными, и со смертными. При этом спутав их друг с другом.
Что там я забыла?
Ауте, дорогая, я ошиблась. Я все-таки хочу умереть. Прямо здесь и сейчас. Пусть сами разбираются!
Мысль ударила, точно электрический разряд. Я ведь могу это сделать. Я, по стечению обстоятельств впервые за многие годы оставшаяся без охраны, наконец-то могу распорядиться собой так, как сочту нужным. Здесь и сейчас. Позволить себе расслабиться, позволить времени утечь сквозь пальцы драгоценными каплями, позволить защите хоть немного ослабнуть. Ауте довершит остальное...
Так просто. Самые красивые решения — самые простые. Погибнуть в Ауте, уйти с боем, с честью. Погибнуть красиво.
И бессмысленно.
Ничего этой смертью не достигнув.
Осквернив этой бессмысленностью всю свою жизнь.
Зато избавив Аррека от необходимости наблюдать, как и вторая его жена совершает ритуальное самоубийство.
Ага. Как же.
Я выругалась сквозь зубы. Поднялась на четвереньки, еще раз выругалась. Всхлипнула. И прямо так, на четырех конечностях, поползла туда, где поблескивал Сергей.
— Проклятый... Ауте... дарайский... глупец! Вкрадчивый паразит! Вор! Крыса. Пррр-редатель...
Этот смертный без дозволения влез в мою душу. И украл мое мужество.
Ну уж нет.
Неуклюже, непослушными пальцами схватила меч и подтянула его к себе. Рукоять была холодна — судя по всему, Сергей был без сознания. Или как там это называется у Мечей. Думать о том, чем огрел его темный, чтобы довести до такого состояния, мне не хотелось. Хотя бы потому, что это неизбежно должно повлечь догадки на тему того, чем огрели меня. И Аррека...
Наглый вор! Украл мое сердце. Украл у меня все удовольствие от планирования и подготовки к такому важному событию, как собственная смерть!
Кисти казались замороженными — я их почти не чувствовала и только с изумлением смотрела на крупную дрожь, сотрясающую руки. Боли не было. Кое-как запихнула меч в ножны и позволила себе наконец упасть, плача от страха и слабости.
Нечего грешить на Аррека. Дело даже не в нем. Добровольный уход на иную грань ту, этой вечной жизни-смерти, был деянием либо величайшей отваги, либо величайшей трусости. Венцом всего существования, завершающим штрихом, который либо наполнял всю предыдущую жизнь смыслом, либо навечно перечеркивал ее, как нечто мелкое и бесполезное. В моем случае требование долга было однозначным. И сделать это здесь и сейчас, уйти так, было... признанием окончательного поражения. Все равно что расписаться в собственной слабости.
Умереть с достоинством — одно. Умереть из-за того, что жить больше нет сил...
Сама мысль о подобном малодушии была столь спесива, что утонченная суть эль-ин восставала, морщась отвращения. Некрасиво. Уродливо. Даже непробиваемая броня долга разбивалась о непонятно откуда взявшуюся брезгливость.
Уродливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117