Мне все не удавалось сформулировать вопрос, который я намеревался задать. Наконец я сказал:
– Ты обещал мне объяснить, зачем ты убил Теклу.
– Разве она не живет в Северьяне?
Стена без окон в моем сознании рухнула, обратившись в пыль. – Я умерла! – закричал я, сам не понимая, что говорю, рока эти слова не слетели с моих губ.Автарх достал пистолет из-под приборной панели и, положив его на колени, обернулся ко мне.
– Тебе это не понадобится, сьер, – сказал я. – Я слишком слаб.
– В тебе есть поразительная способность к восстановлению… Я уже убедился в этом. Да, шатлены Теклы больше нет, если забыть, что она продолжает жить в тебе, и пусть вы неразлучны, вы все же оба одиноки. Тебя по-прежнему тянет к Доркас? Помнишь, ты рассказывал о ней, когда мы встретились во Второй Обители?
– Зачем ты убил Теклу?
– Я не убивал ее. Ошибочно думать, будто я – первопричина всех событий. Никто таковой не является… ни я, ни Эребус, ни кто-либо еще. Что же касается шатлены, ты – это она. Тебя публично взяли под стражу?
Память так живо воспроизвела события, как я и представить себе не мог. Коридор, на стенах печальные серебряные маски, я вошла в одну из заброшенных комнат с высоким потолком, почувствовала запах плесени, исходящий от древней драпировки. Курьер, которого я должна была встретить, еще не явился. Я знала, что пыльные диваны испачкают мое платье, поэтому выбрала стул, искусное изделие из позолоченной слоновой кости. За моей спиной со стены упал гобелен; помню, я взглянула наверх и увидела, как ко мне спускается Судьба, увенчанная оковами, и Недовольство с жезлом и зеркалом – изображения, вытканные цветными нитями.
– Тебя арестовали офицеры, – говорил тем временем Автарх. – Они узнали, что ты передаешь информацию любовнику своей сводной сестры. Арестовали тайно, потому что твое семейство имеет большое влияние на севере страны, и препроводили в полузабытую тюрьму. К тому времени, когда я узнал, что произошло, ты уже была мертва. Должен ли я был наказать тех офицеров, которые действовали самостоятельно в мое отсутствие? Они патриоты, а ты была предательницей.
– Я, Северьян, – тоже предатель. – И я впервые рассказал Автарху во всех подробностях, как спас Водалуса, и о том пиршестве, в котором позднее принимал участие вместе с ним.
Когда я закончил, он кивнул своим мыслям.
– Преданность Водалусу, разумеется, исходит от шатлены. Часть ты усвоил, когда Текла была еще жива, но в основном – уже после ее смерти. Каким бы наивным ты ни был, уверен, ты не считаешь совпадением, что именно ее плоть подали тебе пожиратели трупов.
– Даже если бы он знал о моей связи с ней, – возразил я, – у него просто не хватило бы времени доставить ее тело из Нессуса.
Автарх улыбнулся.
– Разве ты забыл то, о чем сам только что поведал мне?
Когда ты спас его, он улетел на корабле, подобном нашему. Из того леса, едва ли в дюжине лиг от Городской Стены, он мог бы домчаться до центра Нессуса, откопать труп, оставшийся свежим в холодной почве ранней весны, и вернуться обратно меньше чем за стражу. В сущности, ему даже не требовалось слишком много знать и торопиться. Пока ты томился в заключении, арестованный твоими же собратьями, до него наверняка дошла весть, что шатлена Текла, сохранившая ему верность до самой смерти, погибла. Угостив своих соратников ее плотью, он укрепил бы в них преданность его делу. Вполне достаточный повод, чтобы выкрасть ее тело; и, несомненно, он перенес ее останки куда-нибудь в подвал, схоронив в снегу, или спрятал в заброшенной шахте, каких множество в том районе. Ты появился, и, захотев привязать тебя к себе, он приказал подать ее к столу.
Что-то незримо пронеслось рядом, и вслед за этим флайер сильно тряхнуло, по экрану пробежали искры.
Не успел Автарх схватиться за рычаги управления, как нас отбросило назад. Раздался взрыв, такой мощный, что меня, казалось, парализовало. Грохочущие небеса разверзлись, выпустив желтый огненный цветок. Как-то я видел воробья, сбитого камнем, который был выпущен из рогатки Эаты. Он трепыхался в воздухе и падал, завалившись набок, – в точности как теперь падали мы.
Я осознавал лишь, что лежу в темноте среди едкого дыма на прохладной земле. На мгновение, а может, на целую стражу я забыл о своем спасении и не сомневался, что нахожусь на поле боя, где мы с Дарьей, а также Гуазахт, Эрблон и другие сражались с асцианами.
Кто-то лежал рядом, я слышал его дыхание, поскрипывание и скрежет, выдававшие его движение, но сперва не обратил на это внимания; потом я решил, что эти звуки издают рыскающие в поисках добычи звери, и не на шутку испугался. Наконец я вспомнил последние события, понял, что рядом шевелится Автарх, который, должно быть, тоже выжил в катастрофе, и окликнул его.
– Так, значит, ты еще жив, – сказал он слабым голосом. – Я боялся, что ты умрешь… как это ни глупо с моей стороны. Я не мог привести тебя в чувство, да и пульс едва прощупывался.
– Я забыл! Помнишь, как мы летели над армиями? На время я совсем забыл об этом! Теперь я знаю, что значит забыть.
– И запомнишь это всегда. – В его голосе угадывалась скрытая насмешка.
– Надеюсь, но уже сейчас, пока мы говорим, память об этом постепенно стирается, рассеивается как туман, что, наверное, само по себе есть забвение. Каким оружием нас подбили?
– Я не знаю. Но послушай. Это самые важные слова в моей жизни, послушай. Ты служил Водалусу и его мечте о возрожденной империи. Ты и теперь хотел бы, чтобы человечество вновь отправилось к звездам, не правда ли?
Я вспомнил, что говорил мне Водалус в том лесу, и ответил:
– Люди Урса, бороздящие межзвездные пространства, от галактики к галактике, господа дочерей солнца…
– Однажды так уже было… и они привезли с собой с Урса все древние войны, и на молодых солнцах вспыхивали новые. Даже они (я не мог видеть говорившего, но по его интонации понял, что он указывает на асциан) и то понимают, что это не должно повториться. Они хотят, чтобы человеческий род превратился в одну-единственную личность… одну и ту же, воспроизведенную бесконечное множество раз. Мы же хотим, чтобы каждый нес в себе весь человеческий род и все его чаяния. Ты обращал внимание на пузырек, который я ношу на груди?
– Да, неоднократно.
– В этом пузырьке – фармакон вроде альзабо, смешанный и поддерживаемый в виде суспензии. Я уже хладен ниже пояса. Скоро я умру. Но прежде… ты должен воспользоваться им.
– Я не вижу тебя и едва могу пошевелиться.
– Тем не менее ты найдешь способ. Ты ничего не забываешь, поэтому должен вспомнить вечер, когда ты пришел в мой Лазурный Дом. В тот вечер кое-кто еще навестил меня. Когда-то я был слугой в Обители Абсолюта… Вот почему они ненавидят меня. Они и тебя будут ненавидеть за твое прошлое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82