Нечего и говорить, что большинство его жертв ни имели никакого отношения к иллюминатам, которые, как я говорила, представляют собой очень маленькую организацию. Поскольку он охвачен яростью и находится в параноидальном расположении духа, я опасаюсь за жизнь всех, кто рядом с ним.
Сидя в кресле, пьяный, удручённый и подавленный Дэнни подался всем телом вперёд.
— Теперь, когда я знаю, — риторически спросил он, — что мне со всем этим делать? Господи, что мне с этим делать?
* * *
Во время перелёта в Мюнхен я наконец-то взялся за чтение книги «Телемах чихнул» — ив этом был вполне уместный оттенок синхронистичности, поскольку Атланта Хоуп летела в одном самолёте со мной, сидя на несколько рядов кресел впереди меня по правому борту или как там это называется у самолёта.
Рядом со мной сидела Мэри Лу; это женщина, от которой уже так просто не отделаешься, если у тебя с ней получилось. Джон дал мне денег лишь на один билет, поэтому пришлось продать на Уэллс-стрит немного «чёрного аламута», чтобы и на неё хватило, а потом ещё и объяснять ей, что это не просто увеселительная поездка.
— Да что за тайны такие? — спросила она. — Ты агент ЦРУ, или комми, или кто-то ещё, господи ты боже?
— Если я тебе скажу, — ответил я, — ты все равно не поверишь. Просто наслаждайся музыкой, кислотой и всем происходящим, а когда надо будет, сама все увидишь. Ты никогда в это не поверишь, пока не увидишь собственными глазами.
— Саймон гребаный Мун, — торжественно сказала она, — после йоги и секса, которым ты обучил меня за последние три дня, я готова поверить во что угодно.
— А в привидения? В зомби!
— Эй, ты снова меня подначиваешь, — запротестовала она.
— Вот видишь!
Так что на этом мы поставили точку, выкурили два косячка, вскочили в такси и помчались в аэропорт О'Хэр, мимо больших указателей, оповещавших, что в этих кварталах дома пойдут под снос и трущобы «нижне-среднего класса» превратятся в многоэтажки «верхне-среднего класса». И каждый такой плакат провозглашал: «УЛУЧШИМ ЖИЗНЬ В ЧИКАГО! — РИЧАРД ДЖ. ДЭЙЛИ, МЭР». Естественно, в кварталах самого низшего класса ничего не сносили, а выжидали, когда люди в очередной раз устроят беспорядки и сами сожгут свои дома дотла. Надписи, которые встречались в этих районах, выполненные краской из аэрозольных баллончиков, были более разнообразными: «ДОЛОЙ ЛЕГАВЫХ! ЗДЕСЬ РУЛЯТ БЛЭКСТОУН-СКИЕ РЕЙНДЖЕРЫ», «ВЛАСТЬ НАРОДУ», «ФРЕД ХЭМПТОН ЖИВ!», «ЗДЕСЬ РУЛЯТ ВСЕМОГУЩИЕ ЛАТИНСКИЕ КОРОЛИ». Одна наверняка понравилась бы Хагбарду: «ДОЛОЙ ДОМОВЛАДЕЛЬЦЕВ!» Потом мы попали в дорожную пробку на шоссе Эйзенхауэра и сидели, натянув на себя газовые маски, пока такси ползло со скоростью старой змеи, страдающей артритом.
Мэри Лу купила в аэропорту семидесятый или восьмидесятый роман Эдисона Йерби, что вполне меня устроило, поскольку я и сам люблю в полёте почитать. Оглядев книжный прилавок, я заметил «Телемах чихнул» и решил: была не была, почему бы мне не узнать, как мыслит другая сторона. И вот, на высоте 50 000 футов над землёй и в нескольких ярдах от самого автора, я приступил к изучению donner-und-blitzen[52] метафизики «Божьей молнии». В отличие от жалкого австрийского монорхоида, Атланта умела писать увлекательно и излагала свою философию не в автобиографическом, а в сугубо художественном жанре. Довольно скоро я окунулся в её прозу с головой и продолжал погружаться. Со мной такое бывает всегда, когда я читаю беллетристику: сначала все принимаю за чистую монету, и лишь когда книга дочитана до конца, ко мне возвращается критическое мышление.
Так вот, если кратко, действие романа «Телемах чихнул» происходит в ближайшем будущем, когда мы — грязные, зачуханные, безумные, ленивые, обдолбанные и похотливые анархисты — довели Закон и Порядок в Америке до нервного коллапса. Героиня по имени Тэффи Райнстоун, как и сама Атланта когда-то, состоит в Движении за Освобождение Женщин и верит в социализм, анархизм, необходимость легализации абортов и харизму Че Гевары. Затем наступает глубокое разочарование: голодные бунты, разруха, мародёрство, то есть все, от чего нас всегда предостерегал Джордж Уоллес. Но Верховный Суд, сплошь состоящий из анархистов, чьи фамилии заканчиваются на —штейн, или —фарб, или —бергер (открытого антисемитизма в книге нет), продолжает отменять законы и лишать полицейских все новых и новых прав. Наконец в пятой главе, кульминационной части книги первой, нашу незадачливую бедняжку Тэффи пятнадцать раз подряд насилует какой-то гиперсексуальный чёрный маньяк, вылитый персонаж из фильма «Рождение нации». Все это происходит на глазах у полицейских, которые ругаются, заламывают руки и бездействуют, потому что по решению Верховного Суда им запрещено предпринимать какие бы то ни было действия.
В книге второй, действие которой происходит через несколько лет, вырождение общества продолжается, а на смену индустриальному смогу приходит чад марихуаны, окутавший всю страну. Верховного Суда больше нет, все члены убиты обезумевшими от ЛСД мау-мау[53], которые ошибочно приняли его заседание за митинг вашингтонского филиала Благотворительной ассоциации полицейских. Президент и его «правительство в изгнании» скрываются в окрестностях Монреаля, влача унылое эмигрантское существование; белых женщин по всей стране терроризируют «Слепые тигры» — весьма прозрачный намёк на «Чёрных пантер»; чокнутые анархисты принуждают женщин к абортам; телевидение показывает только маоистскую пропаганду и датские порнофильмы. В хаосе этой деградации больше всего страдают, конечно же, женщины. Несмотря на все взятые уроки каратэ, Тэффи подвергается изнасилованиям так много раз — причём не только классическим способом, но также орально и анально, — что становится, можно сказать, ходячим банком спермы. Затем случается неожиданное: самое последнее зверское изнасилование совершает истинный ариец с впалыми щеками, худым длинным телом и бесстрастным лицом. «Все сущее есть огонь, — говорит он Тэффи, вытаскивая из неё свой пенис, — и никогда об этом не забывай». Потом он исчезает.
Тэффи обнаруживает, что она воспылала нежными чувствами к этому типу, и решает его отыскать, чтобы перевоспитать в честного человека. Параллельно развивается другая сюжетная линия: злой брат Тэффи, Даймонд Джим Райнстоун, беспринципный наркоторговец, подмешивает в травку героин, чтобы сделать всех людей своими рабами через физиологическую зависимость. Даймонд Джим объединяется с мрачными «Слепыми тиграми» и тайным обществом «Просветлённых», которые не могут стать правителями мира, пока у жителей Америки сохраняется такая патриотическая и параноидальная черта характера, как национализм.
Но силы Зла загнаны в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Сидя в кресле, пьяный, удручённый и подавленный Дэнни подался всем телом вперёд.
— Теперь, когда я знаю, — риторически спросил он, — что мне со всем этим делать? Господи, что мне с этим делать?
* * *
Во время перелёта в Мюнхен я наконец-то взялся за чтение книги «Телемах чихнул» — ив этом был вполне уместный оттенок синхронистичности, поскольку Атланта Хоуп летела в одном самолёте со мной, сидя на несколько рядов кресел впереди меня по правому борту или как там это называется у самолёта.
Рядом со мной сидела Мэри Лу; это женщина, от которой уже так просто не отделаешься, если у тебя с ней получилось. Джон дал мне денег лишь на один билет, поэтому пришлось продать на Уэллс-стрит немного «чёрного аламута», чтобы и на неё хватило, а потом ещё и объяснять ей, что это не просто увеселительная поездка.
— Да что за тайны такие? — спросила она. — Ты агент ЦРУ, или комми, или кто-то ещё, господи ты боже?
— Если я тебе скажу, — ответил я, — ты все равно не поверишь. Просто наслаждайся музыкой, кислотой и всем происходящим, а когда надо будет, сама все увидишь. Ты никогда в это не поверишь, пока не увидишь собственными глазами.
— Саймон гребаный Мун, — торжественно сказала она, — после йоги и секса, которым ты обучил меня за последние три дня, я готова поверить во что угодно.
— А в привидения? В зомби!
— Эй, ты снова меня подначиваешь, — запротестовала она.
— Вот видишь!
Так что на этом мы поставили точку, выкурили два косячка, вскочили в такси и помчались в аэропорт О'Хэр, мимо больших указателей, оповещавших, что в этих кварталах дома пойдут под снос и трущобы «нижне-среднего класса» превратятся в многоэтажки «верхне-среднего класса». И каждый такой плакат провозглашал: «УЛУЧШИМ ЖИЗНЬ В ЧИКАГО! — РИЧАРД ДЖ. ДЭЙЛИ, МЭР». Естественно, в кварталах самого низшего класса ничего не сносили, а выжидали, когда люди в очередной раз устроят беспорядки и сами сожгут свои дома дотла. Надписи, которые встречались в этих районах, выполненные краской из аэрозольных баллончиков, были более разнообразными: «ДОЛОЙ ЛЕГАВЫХ! ЗДЕСЬ РУЛЯТ БЛЭКСТОУН-СКИЕ РЕЙНДЖЕРЫ», «ВЛАСТЬ НАРОДУ», «ФРЕД ХЭМПТОН ЖИВ!», «ЗДЕСЬ РУЛЯТ ВСЕМОГУЩИЕ ЛАТИНСКИЕ КОРОЛИ». Одна наверняка понравилась бы Хагбарду: «ДОЛОЙ ДОМОВЛАДЕЛЬЦЕВ!» Потом мы попали в дорожную пробку на шоссе Эйзенхауэра и сидели, натянув на себя газовые маски, пока такси ползло со скоростью старой змеи, страдающей артритом.
Мэри Лу купила в аэропорту семидесятый или восьмидесятый роман Эдисона Йерби, что вполне меня устроило, поскольку я и сам люблю в полёте почитать. Оглядев книжный прилавок, я заметил «Телемах чихнул» и решил: была не была, почему бы мне не узнать, как мыслит другая сторона. И вот, на высоте 50 000 футов над землёй и в нескольких ярдах от самого автора, я приступил к изучению donner-und-blitzen[52] метафизики «Божьей молнии». В отличие от жалкого австрийского монорхоида, Атланта умела писать увлекательно и излагала свою философию не в автобиографическом, а в сугубо художественном жанре. Довольно скоро я окунулся в её прозу с головой и продолжал погружаться. Со мной такое бывает всегда, когда я читаю беллетристику: сначала все принимаю за чистую монету, и лишь когда книга дочитана до конца, ко мне возвращается критическое мышление.
Так вот, если кратко, действие романа «Телемах чихнул» происходит в ближайшем будущем, когда мы — грязные, зачуханные, безумные, ленивые, обдолбанные и похотливые анархисты — довели Закон и Порядок в Америке до нервного коллапса. Героиня по имени Тэффи Райнстоун, как и сама Атланта когда-то, состоит в Движении за Освобождение Женщин и верит в социализм, анархизм, необходимость легализации абортов и харизму Че Гевары. Затем наступает глубокое разочарование: голодные бунты, разруха, мародёрство, то есть все, от чего нас всегда предостерегал Джордж Уоллес. Но Верховный Суд, сплошь состоящий из анархистов, чьи фамилии заканчиваются на —штейн, или —фарб, или —бергер (открытого антисемитизма в книге нет), продолжает отменять законы и лишать полицейских все новых и новых прав. Наконец в пятой главе, кульминационной части книги первой, нашу незадачливую бедняжку Тэффи пятнадцать раз подряд насилует какой-то гиперсексуальный чёрный маньяк, вылитый персонаж из фильма «Рождение нации». Все это происходит на глазах у полицейских, которые ругаются, заламывают руки и бездействуют, потому что по решению Верховного Суда им запрещено предпринимать какие бы то ни было действия.
В книге второй, действие которой происходит через несколько лет, вырождение общества продолжается, а на смену индустриальному смогу приходит чад марихуаны, окутавший всю страну. Верховного Суда больше нет, все члены убиты обезумевшими от ЛСД мау-мау[53], которые ошибочно приняли его заседание за митинг вашингтонского филиала Благотворительной ассоциации полицейских. Президент и его «правительство в изгнании» скрываются в окрестностях Монреаля, влача унылое эмигрантское существование; белых женщин по всей стране терроризируют «Слепые тигры» — весьма прозрачный намёк на «Чёрных пантер»; чокнутые анархисты принуждают женщин к абортам; телевидение показывает только маоистскую пропаганду и датские порнофильмы. В хаосе этой деградации больше всего страдают, конечно же, женщины. Несмотря на все взятые уроки каратэ, Тэффи подвергается изнасилованиям так много раз — причём не только классическим способом, но также орально и анально, — что становится, можно сказать, ходячим банком спермы. Затем случается неожиданное: самое последнее зверское изнасилование совершает истинный ариец с впалыми щеками, худым длинным телом и бесстрастным лицом. «Все сущее есть огонь, — говорит он Тэффи, вытаскивая из неё свой пенис, — и никогда об этом не забывай». Потом он исчезает.
Тэффи обнаруживает, что она воспылала нежными чувствами к этому типу, и решает его отыскать, чтобы перевоспитать в честного человека. Параллельно развивается другая сюжетная линия: злой брат Тэффи, Даймонд Джим Райнстоун, беспринципный наркоторговец, подмешивает в травку героин, чтобы сделать всех людей своими рабами через физиологическую зависимость. Даймонд Джим объединяется с мрачными «Слепыми тиграми» и тайным обществом «Просветлённых», которые не могут стать правителями мира, пока у жителей Америки сохраняется такая патриотическая и параноидальная черта характера, как национализм.
Но силы Зла загнаны в угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86