Это явление не случайное для русской мысли, - в нем по новому выступает мотив целостности, уже знакомый нам. Даже те мыслители, которые от трансцендентализма переходят к позитивизму, даже они по существу остаются "полупозитивистами", так как привносят в свое мировоззрение элементы идеализма, невыводимые из позитивного материала, а просто присоединяемые ими - явно или тайно - к своему позитивизму. В развитии русского западничества, русского социально-политического радикализма по разному влияет немецкая или французская мысль, - но над всем этим возвышается, все объединяет эстетический гуманизм. На путях секуляризма и построения "независимой" и автономной системы мысли последней заветной идеей является вера в "правду" и "красоту", но не столько в форме, какую этому придал Шиллер (.Schone Seele!), а в несколько иных тонах (хотя по существу это остаются шиллерианством). Шеллинг и Гегель оба вдохновляют русскую мысль в рамках шиллерианства (как и сами в начале вдохновлялись Шиллером). И, конечно, при изучении всего этого течения важны не только отдельные мыслители, но и та духовная атмосфера, в которой они жили. Это была атмосфера философской культуры; в широких кругах русского общества интересовались и жили философскими вопросами. Об этом много пишет Герцен в своих мемуарах "Былое и думы", об этом много рассказывает Тургенев (напр. в "Рудине" или "Гамлете Щигровского уезда"). Очень интересно с этой точки зрения погрузиться в изучение семья Бакуниных (1), с которыми были связаны столь многие выдающиеся люди этого периода. Философские кружки (преимущественно в Москве) (2), собирали, главным образом, молодежь, но их влияние не ограничивалось только периодом юности, а переходило в дальнейшие годы. О кружках, с которыми были связаны Чаадаев и Хомяков. Киреевские, Самарин и К. Аксаков, нам уже приходилось говорить. Сейчас мы переходим к двум другим кружкам, - один из них возглавлялся Н. В. Станкевичем, другой Герценом, но оба кружка были очень связаны между собой персонально. Обратимся - --------------------------------------(1) См. об этом главным образом книги Корнилова (т. 1 и II). (2) О философских кружках, в частности гегельянских кружках, см. у Чижевского "Гегель в России". Книга Аронсона и Рейсера Литературные кружки и салоны" (1929) заключает в себе очень много лишнего материала. сначала к изучению кружка Н. В. Станкевича, к которому одно время принадлежал и К. Аксаков и в который входили М. А. Бакунин, В. Г. Белинский, В. П. Боткин и другие. На изучении их "лидера", наиболее яркого и замечательного в краске человека - Н. В. Станкевича - остановимся теперь. 2. Николай Владимирович Станкевич (1813 - 1840) писал очень мало за свою недолгую жизнь, - наиболее существенной (как и у других мыслителей этого времени) является его переписка (3). Но и она не дает достаточного представления о Станкевиче - нужно вчитаться в переписку Бакунина, Белинского, в различные воспоминания из того времени, чтобы почувствовать всю значительность этого человека и понять его исключительное влияние. Первоначальное образование Н. В. Станкевич получил в Воронеже в так наз. "Благородном пансионе": 17-ти лет он поступил в Московский университет, а жил у известного нам шесллингианца. проф. Павлова. Здесь Станкевич целиком погрузился в мир немецкой романтики - и особенно залегло в его душе эстетическое мировоззрение Шиллера. "Искусство для меня делается Божеством", писал в эти годы Станкевич, а к концу его жизни эта формула, сменилась несколько иной: "искусство есть первая ступень познания Бога". Все это созвучно тому примату эстетического начала, который столь глубоко связан с романтизмом, - Станкевич, конечно, во всю свою недолгую жизнь был романтиком (4), хотя в нем с чрезвычайной силой стала развиваться позже строгая мысль. Во всяком случае у Станкевича (как у всех русских мыслителей того времени) чувство интимнейше связано с работой мысли, и это и делает его неисправимым романтиком. Станкевич обладал поэтическим даром (небольшого калибра), но его личности было присуще постоянное одушевление, которое неотразимо действовало на всех окружающих людей. Он был весь проникнут своеобразным поэтическим оптимизмом; его любимой фразой было изречение: "Es herrscht eine allweise Gute uber die.) Welt". Yoa вера в "премудрую благость", царящую в мире, это живое ощущение гармонии и благообразия в мире вытекали из самой глубины его души и определяли тот - --------------------------------------(3) См. Н. В. Станкевич. - Переписка. Москва 1914. См. также книгу Н. В. Станкевич. (Стихотворения. Трагедия. Проза). Москва 1910 г. О Станкевиче особенно важны статьи П. В. Анненкова. (Воспоминания, ч. Ш, 1881), Гершензона. (История молодой России), Чижевского: "Гегель в России", Setchkareff: Schellings Einfluas in d. russ. Literatur der 20-30 Jahre des XIX Jahrliunderte, Leipzig, 1939. Образ Станкевича прекрасно обрисован Тургеневым в романе "Рудин" в лице Покорского. (4) Противоположный взгляд высказывают Сечкарев (Ор. cit. S. 75) и Чижевский. (Ор. cit., стр. 78). Оба историка- свое категорическое отрицание романтизма у Станкевича не аргументируют. эстетический гуманизм, изящнейшим представителем которого был он сам. Надо заметить, что в Станкевиче к этому присоединялись удивительная доброта и очень глубокая и живая религиозность, - что и придавало личности Станкевича исключительное очарование. Под влиянием Павлова и еще более профессора словесности Н. И. Надеждина Станкевич увлекается Шеллингом, но затем под влиянием М. Бакунина, с которым он знакомится, он увлекается Фихте, а вслед затем Гегелем. К этому времени философские интересы у Станкевича решительно выступают на первый план. Он едет в Германию (этого требовало и его пошатнувшееся здоровье), слушает в Берлине лекции. Еще в Москве Станкевич носился с мыслью об магистерском экзамене по философии; в Берлине он углубляет свои занятия, но здоровье становится все хуже и хуже; он едет в Италию, где не бросает своих занятий. Летом 1840 г. жизнь его оборвалась, философские замыслы остались незаконченными... Философски Станкевич прежде всего испытал влияние Шеллинга, на которого он, по его словам, "напал нечаянно". Любопытно, что сам Станкевич считает (5), что Шеллинг "опять обратил меня на прежний путь, к которому привела было эстетика". Именно Шеллинг вернул Станкевича к целостному восприятию мира и жизни: "я хочу полного единства в мире моего знания, пишет он вслед за упоминанием о влиянии Шеллинга (6), ...хочу видеть связь каждого явления с жизнью целого мира, его необходимость, его роль в развитии одной идеи". У Шеллинга (по свидетельству самого Станкевича) он научается понимать единство истории и природы, научается связывать разные стороны бытия в живое целое. Вместе с тем у того же Шеллинга Станкевич берет его трансцендентализм (7), его концепцию космоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72