- Любопытно.
- Вы сказали, что радость - признак бессмертия, но вот, угасает тело старика, немеют ноги, выцветают глаза, едва шамкает беззубый рот, притупляется радость, а потом и вовсе исчезает, и лишь плоть, потеряв цель, еще булькает, выделяет, испаряет, пока какая-нибудь жилка не лопнет, или гной не перекроет дорогу крови. Отсюда радость - продукт исправного тела. Это одно доказательство. Красив котенок, чтобы его кошка не сожрала. Красиво живое и здоровое. И нищий маляр разрисовывает картину, чтобы внушить себе ощущение здоровья и полноты жизни, а потом пропьет гонорар за картину. Пьет с безумством, с блевотиной, очнется опухший, с безобразной потаскухой под боком, в облеванной комнатушке. Руки дрожат, изо рта зловоние. Другое вам доказательство: девяносто девятое. Дмитрий Есипов. Слишком близко наклонился к гниющей яме, увидел, как распадается плоть, превращается в осклизлые, вонючие комки. Понял, что ум гения, титана - лишь тонкая пыльца на крыльях бабочки. Скомкать в кулачище - пыль останется. Таблетки хватит, чтобы умницу превратить в кретина.
Елисею и самому стало дурно от такой картины, он вглядывался в задумчивое лицо Ильи Ефимовича.
- Но вот, почему вы живы? - сказал Елисей. - Для меня загадка. Вас должны были убить на войне. Социализм не забыл вас - определил на гниение в лагерь, да и после под прессом... душу из вас выжимали. Так что, не буду представлять сто первое доказательство. Пожалуй, соглашусь с вами. Пусть даже обман, но ведь хорошо: бесконечная и не подвластная никому душа.
Илья Ефимович улыбнулся:
- А знаете, как это происходит? Бродил себе Иисус по полям и холмам Галилеи. Лепет листьев от ветра, бормотание ручья в тени деревьев. Сначала он проникся тишиной, зовом загадочного совершенства живого мира. Наконец его осенила догадка, что плоть отмирает, а красота и совершенство вечны, и в этот миг началось общение, диалог с эфиром духа... Я сам этот путь прошел.
После этих слов Елисей не удержал улыбку.
- Да вы не смейтесь, - благодушно попросил Илья Ефимович. - Этим путем прошли тысячи. Сначала приходит ощущение вечности, то есть понимание, что гармония, совершенство пребудет всегда - это не поддается тлену. Потом Иисус осознал себя единым с невидимым духом. В чудные южные ночи, в блещущей мозаике огромных звезд невозможно не воспарить душой. Он видел себя в звездном пространстве. Он уже знал, что неосязаемый дух принял его... Ведь это ошибка, что душа человека воспаряет куда-то после смерти. Если душа человека созрела, то с этого момента он переходит в иное состояние. Пусть его тело живет, ходит - он уже в вечности. Конечно, как любопытный ребенок, он начинает исследовать мир души: задает бесконечные вопросы, которые свойственны ребенку. Дух всемогущ? Да, потому что ему ничего не нужно: ни пропитание, ни кров, ни телега, ни топор ему не требуется. Он все знает? Да, потому как, что бы человек ни открыл, все это духу ни к чему. Знания человека все сводятся к добыванию пищи, тепла, удобства для тела. Одно лишь имеет связь с душой - искусство, поскольку оно творит душу человека. Вот эта область духа, как тропинка к нему. Но узкая и тернистая. - Илья Ефимович ехидно улыбнулся. - Не каждый по ней пройдет. Дух всеведущ? Несомненно! Каждый человек доступен духу, но интересует его в разной степени. Как нас, допустим, интересуют соседи, птички порхающие и муравей ползущий. Дух сродни мысли, посему мысли людей не секрет для него. Другое дело - насколько наши мысли близки и необходимы вечной душе.
Илья Ефимович замолчал, о чем-то раздумывая, потом снова заговорил:
- Может, я рассказ написал этот только для того, чтобы заронить зерна этих мыслей. А Селин, Париж, прохиндейство нашей жизни - все это так, пустое. Хотел представить, как Иисус встретился с Иоанном Крестителем. Они оба оказались посвященными в эту тайну. Представляю их блаженство. Илья Ефимович помедлил в задумчивости. - Насчет исчезновения тела Христа... Конечно, кто-то из его учеников. Голова Иоанна Крестителя на блюде - слишком сильный аргумент для жалких человеков. Какие уж тут разговоры о духе. Исчезновение тела Христа как раз свидетельство того, что его ученикам не была доступна тайна учителя. Для них важнее были другие аргументы. Но это не значит, что не исчезни тело Христа - и он разделил бы судьбу своего собеседника Иоанна, и на том конец. Все шло бы своим чередом: озаренные постигали бы вечность, все прочие падали бы в прах. Я бы сказал, эта история, как булыжник на дороге, споткнешься - да оглянешься, может, мысль дельная посетит, задумаешься... Предвидел ли свою судьбу Иисус? Что гибель неминуема, конечно, знал. Но радость ощущения вечности оказалась сильнее страха. Не побоялся с другими делиться этой радостью.
- Нечто подобное, - нерешительно произнес Елисей, - происходит и со мной. Не знаю, как выразить эти ощущения, но выводы похожи.
- Верю вам, голубчик, - поспешил успокоить его Илья Ефимович.
- За городом у мольберта бывало такое. Как будто оцепенение - и такое счастье. Всего лишь жнивье заморозками схваченное, или голубизна неба непередаваемая. Последнее время, передать это трудно. Думал, нечто вроде галлюцинаций, - Елисей задумался, пытаясь понять, как лучше выразить свои впечатления. - Наверное, похоже на чистый голубой поток, пронизанный золотым сиянием - и радость, которая затмевает все... Когда в мае цветут одуванчики, целыми луговинами. Тысячи одуванчиков солнечно-желтых. Если посчастливится зайти на такую поляну, и тут солнце из-за туч выбивается - и сразу воздух вспыхивает золотым сиянием. Ты плывешь в солнечном потоке. Так пусть жизнь будет пронизана сиянием вечности... А мы еще посмотрим, обман ли это или правда.
***
Ночь сгустилась. Вместе с последними шорохами ветра смолкли писк и копошение животных, только изредка донесется птичий крик, и тут же снова все замрет. Отяжелевшее сияние звезд еще ближе нависло над землей, но потом звезды поблекли и отдалились. Тьма на востоке стала наливаться светом, разлилась сиянием, и над скудной пустыней стал выползать огромный диск луны.
- Почему ты улыбаешься? - прервал долгое молчание Иохан, и в отсвете луны было видно, что он нахмурился.
- Я радуюсь, - ответил Иошуа. Его глаза плавно скользнули по мозаике звезд, осветились лунным сиянием, остановились на смуглом лице собеседника.
- Я ушел в пустыню, чтобы не видеть радостных лиц. Я видел радость на похотливых лицах властителей, когда перед ними казнили людей, радость на лице жадного торговца, когда он считал монеты в своем кошельке. Когда человек скорбит, похоть и ложь умирают.
- Радость властителя и торговца - это радость плоти, когда она насытилась или предвидит насыщение. Столь же яро плоть скорбит, если не насытится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62