Пусть священник переговорит с часовыми, чтобы вас допустили беспрепятственно к Гриффиту в качестве моих послов. С Гриффитом будет говорить опять-таки священник, и так как тебе трудно будет понять его слова, то ты только наблюдай за его движениями. Как увидишь, что он поднимает жезл, то ты поскорее сунь в руку Гриффита этот перстень и шепни ему по-английски: «Повинуйся ради этого залога; ты знаешь, что Гарольд не поступит с тобой по-изменнически; исполни его требование, иначе ты погибнешь, потому что твои подданные давно продали твою голову!» Ты должен встать близко к нему, но если он после твоих слов начнет расспрашивать тебя, то скажи, что ты больше ничего не знаешь.
– Вижу, что ты поступаешь по чести, – проговорил тронутый де-Гравиль. – Фиц-Осборн точно так же поступает с противниками... Благодарю тебя за твое доверие; я тем более рад быть твоим послом, что ты не требуешь от меня, чтобы я узнал численность его дружины и запомнил расположение лагеря.
– За это ненужно хвалить меня, – возразил Гарольд с улыбкой, – мы, простодушные саксонцы, не имеем понятия о ваших тонкостях. Если вас поведут на вершину горы, в чем я, впрочем, сомневаюсь, то ведь у священника есть глаза, чтобы видеть, и язык, чтобы рассказать об увиденном. Признаюсь тебе: мне уже известно, что сила Гриффита не в укреплениях, а в суеверии наших людей и в отчаянии его подданных. Я бы мог овладеть этими вершинами, но только пожертвовав большим количеством воинов и убив всех врагов, а я желал бы избежать и того, и другого.
– Я заметил, когда ехал сюда, что ты не всегда так жалеешь людей, – сказал отважный рыцарь.
– Долг иногда запрещает нам быть человеколюбивым, – ответил немного побледневший Гарольд твердо. – Если не запереть этих валлийцев в их горах, то они понемногу подточат всю Англию, как волны подтачивают берег. Они тоже беспощадно поступают с нами... Но большая разница в том, сражаешься ли ты с сильным врагом или же побеждаешь его, когда он лежит пред тобой связанный по рукам и ногам. Видя, что имею дело с горсткой осужденных на смерть героев, которые уже не могут больше противостоять мне, видя несчастного короля, лишенного всякой возможности дать мне отпор, и сделав все, что я должен был сделать для своей родины, я становлюсь снова человеком.
– Иду, – сказал рыцарь, почтительно склонив голову перед графом, как перед своим герцогом, и направился к двери. У порога он остановился и, взглянув на перстень, данный ему Гарольдом, проговорил: – Еще одно слово, извини за нескромность; ответ твой, может быть, придаст больше силы моим убеждениям, когда они понадобятся... Какая тайна кроется в этом залоге?
Гарольд покраснел, но потом произнес:
– Вот история перстня: при штурме Радлана мне попала Альдита, супруга Гриффита. Так как мы воюем не с женщинами, то я проводил эту госпожу к ее супругу. При прощании она дала мне этот перстень, и я попросил ее сказать Гриффиту, что если я, в минуту его величайшей опасности, перешлю ему этот перстень, то он должен видеть в нем залог того, что жизнь его будет сохранена мною.
– Ты думаешь, что Альдита теперь находится со своим супругом?
– Не знаю этого наверное, но подозреваю, что так.
– А если Гриффит будет упорствовать в своем решении?
– Тогда ему не миновать смерти, хотя и не от моих рук, – прошептал Гарольд грустно. – Да хранит тебя Водан!
ГЛАВА 3

В самой отдаленной части предполагаемого замка на вершине пенмаен-маврских гор сидел несчастный король Гриффит. Не удивительно, слухи, распространившиеся относительно устройства этого укрепления, были весьма различны; ведь и теперь исследователи древностей спорят друг с другом даже, когда говорят об измерении остатков какого-либо здания. Едва ли нужно доказывать, что описываемое нами место в то время выглядело иначе, чем теперь, оно и тогда уже почти все было разрушено.
Местопребывание Гриффита ограничивалось овальной стеной из песчаного камня, вокруг которой шли четыре другие стены, отстоявшие друг от друга на восемьдесят шагов. Эти стены были толщиною около восьми футов, но разной вышины. На них возвышалось нечто в виде круглых башен, покрытых грубыми крышами. Из этого укрепления был только один выход прямо в ущелье, извивавшееся между гор. С другой стороны возвышались громадные груды различных обломков, развалины каменных домов, бретонские жертвенники и гигантские янтарные столбы, воздвигнутые когда-то в честь солнца. Все свидетельствовало, что тут существовал некогда город кельтов, поклонников учения друидов.
Обреченный Гриффит лежал распростертым на каменных плитах возле устроенного из камней на скорую руку трона, над которым был приделан изорванный и полинявший бархатный балдахин. На этом троне восседала Альдита, дочь Альгара и супруга Гриффита. Из двадцати четырех должностных лиц, обычно всегда окружавших эту королевскую чету, большая часть уже стала добычей ворон и червей, оставшееся в живых добросовестно исполняли свою обязанность. На почтительном расстоянии от короля и королевы стоял главный сокольничий, держа на руках страшно исхудавшего сокола; неподалеку располагался мужчина с жезлом в руках, который наблюдал за тишиной и порядком, а в углу сидел певец, наклонясь над своей разбитой арфой.
На полу стояли золотые блюда и бокалы, но на блюдах лежал черствый черный хлеб, а в бокалах была только чистая ключевая вода – это был обед Гриффита и Альдиты.
За стеной находился каменный бассейн, в который струилась вода, выходившая неподалеку из недр земли; здесь лежали раненные, радовавшиеся, что могут хоть утолить свою жажду и что лихорадочное состояние избавляет их от ощущения голода. Между ними пробиралась превратившаяся почти в скелет фигура лекаря, раздавая свою красную мазь и бормоча непонятные фразы. Глядя на него больные слабо улыбались, понимая, что все его старания тщетны. В другом месте сидели группы воинов, оставшиеся невредимыми, и разжигали огонь для приготовления обеда; лошадь, собака и овца, обреченные насытить голодные желудок, еще бродили около огня, тупо глядя на него и не подозревая, что через несколько минут они уже будут жариться. Кроме этих трех животных больше не было ничего, пригодного для еды, и несчастным осажденным теперь грозила голодная смерть.
Ближайшая к центру стена имела громадную брешь, в ней стояло трое мужчин, взгляды которых выражали страшную ненависть к Гриффиту, который хорошо был виден им. Это были три королевских сына из древних семей, для которых было ужасным унижением стать вассалами Гриффита. Каждый из них когда-то восседал на троне в деревянном дворце, принадлежавшем еще их предкам. Все они были покорены Гриффитом в дни его побед.
– Неужели мы должны умереть с голоду в этих горах из-за человека, которого Бог давно оставил и который даже не мог сберечь своего обруча от кулаков сакса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111