Но Гарольд не дремал. Моркар, предупрежденный королевским гонцом, выступил против хищника и победил его. Оставленный большинством кораблей, Тости спешил причалить к шотландским берегам, но и тут его опередил Гарольд. Малькольм отказался содействовать Тости, и он удалился к окрестным островам, где и решил ждать прибытия норвежского конунга.
Таким образом, Гарольд, освободившись от одного врага, мог спокойно готовиться к отражению другого, более страшного. Он ставил заслоны на море и берегах от Вильгельма Нормандского. Все лето корабли Гарольда бороздили море, а воины стерегли берега.
Но чем дальше шло время, тем ощутимее были последствия расточительности короля Эдуарда: не хватало продовольствия и денег. Последний англосаксонский король, избранник народа, не мог делать тех поборов и требовать тех податей, на которые преемники содержали войска. Его подданные стали думать, что им не нужно опасаться вторжения нормандцев. Успокоенные легкой победой над Тости, они говорили: «Едва ли нормандец сунет голову в пчелиный рой! Пусть попробует, если посмеет!»
Но тем не менее Гарольд собрал большое войско, что могло вызвать недовольство народа. Вступив на престол, он зорко наблюдал за поступками герцога, и его люди доставляли ему сведения обо всем, что творилось в Нормандии.
А что же происходило в это время у Вильгельма? Уныние было непродолжительным. Убедившись, что он бессилен справиться с целым собранием, герцог уговаривал купцов, рыцарей и баронов поодиночке; соблазненные его красноречием, обещаниями и хитростью, они согласились один за другим помочь Вильгельму, обязуясь поставить требуемое количество людей и кораблей.
Вильгельм пировал со своими баронами, когда прибыл Ланфранк, он вошел прямо к герцогу.
– Приветствую тебя, король Английский! – воскликнул он. – Я привез тебе помощь Франции против Гарольда и его приверженцев; привез тебе в подарок английскую державу. Кто дерзнет отказать тебе теперь в содействии? Можешь объявить свой военный призыв не только в Нормандии, но и по всему миру.
Когда распространилась молва об успешном посольстве Ланфранка, все страны приняли близко к сердцу призыв Вильгельма: из Мена, из Анжу, из Пуату и Бретани, из Эльзаса и Фландрии, Аквитании и Бургундии поскакали ратники, засверкав мечами. Все стремились под знамена герцога для разграбления Англии. Огромное значение имели, разумеется, слова: «Щедрая плата и обширные земли каждому, кто хочет служить герцогу с оружием в руках!»
Герцог говорил Фиц-Осборну, заранее дробя богатые английские земли на нормандские лены:
– У Гарольда не хватит духа выделить хоть клочок из того, что принадлежит мне; я же не могу раздать свое и то, что принадлежит ему. И только тому быть победителем, кто может дарить и свое, и чужое!
Нормандия смотрела теперь на английского короля как на клятвопреступника, а на политику Вильгельма как на правое дело. Матери, боявшиеся, когда сыновья их уходили на охоту, сами посылали теперь своих любимцев вносить имена в листы воинов Вильгельма. В лесах раздавался треск деревьев, падавших под ударами топора, предназначавшихся для постройки кораблей; с каждой наковальни сыпались искры из-под молота, ковавшего шлемы и кольчуги. Все шло так, как хотел герцог. Граф Бретонский Конан предъявил было претензию на нормандское герцогство как на свое законное наследство, но спустя несколько дней умер от яда, которым были пропитаны его перчатки. Новый же граф Бретонский послал своих сыновей участвовать в походе против короля Английского.
Громадное войско собралось в устье Соммы, но погода слишком долго стояла ненастная, не позволяя переправляться в Англию: шли проливные дожди и дул шквальный ветер.
ГЛАВА 6
В это время Харальд Суровый, последний викинг, сел на свой великолепный корабль в Солундире. Одному из людей, находившихся на палубе этого корабля, Гюрдиру, приснился сон. Ему снилось будто на Суле стояла гигантского роста ведьма с метлой в руке. Он видел, как она проходила по всему флоту; и на каждом из трехсот кораблей конунга Норвегии сидел ворон и слышал, как она пела:
С золотого востока
Я на запад гоню
Его жизни ладью.
Меня ждет пир широкий
В том привольном краю.
Вижу белые кости,
Чую свежую кровь,
Я примнусь быстрым коршуном
На их кличи и зов.
Буйный ветер несет
Над пространством морей
Тучи стрел, звук мечей,
Пар от бранных полей.
Черный ворон глядит
На бой жаркий вдали,
Алчный ворон уж ждет
Своей доли в крови!
Мы плывем, он и я,
К трупам, павшим в бою,
Но полет мой быстрей
Я схвачу, проглочу его долю в бою!
Не менее странный сон видел и другой человек, Торд, находившийся на другом корабле. Торду привиделось, что норвежские корабли приближался к берегу Англии, на котором стояли два громадных войска.
Перед одной из них ехала безобразная колдунья верхом на волке; у него в пасти был человеческий труп, с которого ручьями текла кровь. Когда волк сожрал труп, ведьма бросила ему другой, потом третий и четвертый и много еще. Волк только пощелкивал зубами и пожирал трупы один за другим. Ведьма же пела:
Прелесть темных лесов
Исчезает из глаз,
Под сверканьем щитов
И победных знамен.
Но взор Скульды следит
С высоты облаков
За всем тем, что таит
Ряд знамен и щитов.
И высоко паря
Над живою стеной,
Одевает во мрак
Светлый лик короля.
Исполняя завет
Непреклонной судьбы,
Будь гробом для костей
Павших в битве людей.
Ты, ужасная пасть
Моего скакуна,
На котором лечу
Во главе адских сил
Совершить дикий пир
В крови падших в бою
Вместе с их королем!
Поспеши, утоли
Жажду в теплой крови,
Обагрившей луга
И поля, и леса,
Серый волк, не щади,
Щедрой жатвы войны.
Стаям птиц и зверей
Предстоит скромный пир,
Для колдуньи ж он будет
Намного пышней.
Ей на зуб попадет
Конунг падших вождей.
Королю также привиделся страшный сон: он как будто видел убитого брата своего, Олава, который пропел ему:
И я, как ты, в момент паденья
Был полон бодрых, свежих сил,
Я жаждал битвы упоенья
И так же мало жизнь ценил!
Белый саван смиряет
Гордость наших сердец,
Мы еще у начала,
А нас ждет уж конец.
Земли и неба было мало
Для взмаха наших гордых крыл,
Но, чему мира не хватало,
То тесный гроб в себя вместил!
Страшна, душна, тесна могила,
Но, принимая дань времен,
Она сокроет, как уж скрыла
Родов немало всех племен.
Но Харальд Суровый был человеком не робкого десятка и плыл дальше, не обращая внимания на зловещие сны. Около Оркнейских островов к нему присоединился Тости, и вскоре корабли пристали к английским берегам. Войско высадилось в Кливленде; береговые жители или бежали, или безропотно покорялись при одном виде грозных пришельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Таким образом, Гарольд, освободившись от одного врага, мог спокойно готовиться к отражению другого, более страшного. Он ставил заслоны на море и берегах от Вильгельма Нормандского. Все лето корабли Гарольда бороздили море, а воины стерегли берега.
Но чем дальше шло время, тем ощутимее были последствия расточительности короля Эдуарда: не хватало продовольствия и денег. Последний англосаксонский король, избранник народа, не мог делать тех поборов и требовать тех податей, на которые преемники содержали войска. Его подданные стали думать, что им не нужно опасаться вторжения нормандцев. Успокоенные легкой победой над Тости, они говорили: «Едва ли нормандец сунет голову в пчелиный рой! Пусть попробует, если посмеет!»
Но тем не менее Гарольд собрал большое войско, что могло вызвать недовольство народа. Вступив на престол, он зорко наблюдал за поступками герцога, и его люди доставляли ему сведения обо всем, что творилось в Нормандии.
А что же происходило в это время у Вильгельма? Уныние было непродолжительным. Убедившись, что он бессилен справиться с целым собранием, герцог уговаривал купцов, рыцарей и баронов поодиночке; соблазненные его красноречием, обещаниями и хитростью, они согласились один за другим помочь Вильгельму, обязуясь поставить требуемое количество людей и кораблей.
Вильгельм пировал со своими баронами, когда прибыл Ланфранк, он вошел прямо к герцогу.
– Приветствую тебя, король Английский! – воскликнул он. – Я привез тебе помощь Франции против Гарольда и его приверженцев; привез тебе в подарок английскую державу. Кто дерзнет отказать тебе теперь в содействии? Можешь объявить свой военный призыв не только в Нормандии, но и по всему миру.
Когда распространилась молва об успешном посольстве Ланфранка, все страны приняли близко к сердцу призыв Вильгельма: из Мена, из Анжу, из Пуату и Бретани, из Эльзаса и Фландрии, Аквитании и Бургундии поскакали ратники, засверкав мечами. Все стремились под знамена герцога для разграбления Англии. Огромное значение имели, разумеется, слова: «Щедрая плата и обширные земли каждому, кто хочет служить герцогу с оружием в руках!»
Герцог говорил Фиц-Осборну, заранее дробя богатые английские земли на нормандские лены:
– У Гарольда не хватит духа выделить хоть клочок из того, что принадлежит мне; я же не могу раздать свое и то, что принадлежит ему. И только тому быть победителем, кто может дарить и свое, и чужое!
Нормандия смотрела теперь на английского короля как на клятвопреступника, а на политику Вильгельма как на правое дело. Матери, боявшиеся, когда сыновья их уходили на охоту, сами посылали теперь своих любимцев вносить имена в листы воинов Вильгельма. В лесах раздавался треск деревьев, падавших под ударами топора, предназначавшихся для постройки кораблей; с каждой наковальни сыпались искры из-под молота, ковавшего шлемы и кольчуги. Все шло так, как хотел герцог. Граф Бретонский Конан предъявил было претензию на нормандское герцогство как на свое законное наследство, но спустя несколько дней умер от яда, которым были пропитаны его перчатки. Новый же граф Бретонский послал своих сыновей участвовать в походе против короля Английского.
Громадное войско собралось в устье Соммы, но погода слишком долго стояла ненастная, не позволяя переправляться в Англию: шли проливные дожди и дул шквальный ветер.
ГЛАВА 6
В это время Харальд Суровый, последний викинг, сел на свой великолепный корабль в Солундире. Одному из людей, находившихся на палубе этого корабля, Гюрдиру, приснился сон. Ему снилось будто на Суле стояла гигантского роста ведьма с метлой в руке. Он видел, как она проходила по всему флоту; и на каждом из трехсот кораблей конунга Норвегии сидел ворон и слышал, как она пела:
С золотого востока
Я на запад гоню
Его жизни ладью.
Меня ждет пир широкий
В том привольном краю.
Вижу белые кости,
Чую свежую кровь,
Я примнусь быстрым коршуном
На их кличи и зов.
Буйный ветер несет
Над пространством морей
Тучи стрел, звук мечей,
Пар от бранных полей.
Черный ворон глядит
На бой жаркий вдали,
Алчный ворон уж ждет
Своей доли в крови!
Мы плывем, он и я,
К трупам, павшим в бою,
Но полет мой быстрей
Я схвачу, проглочу его долю в бою!
Не менее странный сон видел и другой человек, Торд, находившийся на другом корабле. Торду привиделось, что норвежские корабли приближался к берегу Англии, на котором стояли два громадных войска.
Перед одной из них ехала безобразная колдунья верхом на волке; у него в пасти был человеческий труп, с которого ручьями текла кровь. Когда волк сожрал труп, ведьма бросила ему другой, потом третий и четвертый и много еще. Волк только пощелкивал зубами и пожирал трупы один за другим. Ведьма же пела:
Прелесть темных лесов
Исчезает из глаз,
Под сверканьем щитов
И победных знамен.
Но взор Скульды следит
С высоты облаков
За всем тем, что таит
Ряд знамен и щитов.
И высоко паря
Над живою стеной,
Одевает во мрак
Светлый лик короля.
Исполняя завет
Непреклонной судьбы,
Будь гробом для костей
Павших в битве людей.
Ты, ужасная пасть
Моего скакуна,
На котором лечу
Во главе адских сил
Совершить дикий пир
В крови падших в бою
Вместе с их королем!
Поспеши, утоли
Жажду в теплой крови,
Обагрившей луга
И поля, и леса,
Серый волк, не щади,
Щедрой жатвы войны.
Стаям птиц и зверей
Предстоит скромный пир,
Для колдуньи ж он будет
Намного пышней.
Ей на зуб попадет
Конунг падших вождей.
Королю также привиделся страшный сон: он как будто видел убитого брата своего, Олава, который пропел ему:
И я, как ты, в момент паденья
Был полон бодрых, свежих сил,
Я жаждал битвы упоенья
И так же мало жизнь ценил!
Белый саван смиряет
Гордость наших сердец,
Мы еще у начала,
А нас ждет уж конец.
Земли и неба было мало
Для взмаха наших гордых крыл,
Но, чему мира не хватало,
То тесный гроб в себя вместил!
Страшна, душна, тесна могила,
Но, принимая дань времен,
Она сокроет, как уж скрыла
Родов немало всех племен.
Но Харальд Суровый был человеком не робкого десятка и плыл дальше, не обращая внимания на зловещие сны. Около Оркнейских островов к нему присоединился Тости, и вскоре корабли пристали к английским берегам. Войско высадилось в Кливленде; береговые жители или бежали, или безропотно покорялись при одном виде грозных пришельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111