Неподдельное удивление на лице ее быстро переросло в откровенное недовольство. – Как вы тут оказались? Вы что, так и не удосужились дойти до тюрьмы?
Лайам невольно почувствовал себя виноватым.
– Прошу прощения, госпожа председательница. Мы просто остановились тут, чтобы перекусить.
Вдова повернулась к Эласко.
– Неужто в крепости не нашлось приличной еды?
Пятна, оставленные на щеках юноши недавним волнением, снова побагровели. Он раскрыл было рот, но тут же закрыл, не издав при этом ни звука.
– Мы только что осмотрели гостиницу, где был убит Пассендус, – сказал Лайам, начиная сердиться, – и решили, что в крепость возвращаться не стоит.
– Ах, значит, вы так решили! А позвольте узнать, почему? Разве тело чародея не там? Разве Хандуитов куда-нибудь перевели? Что вам понадобилось в гостинице? – Вдова гневно прищурилась и попыталась скрестить на груди руки, но ей помешала корзина.
– А также мы навестили книготорговца, – севшим от робости голосом добавил Эласко.
– Который, кстати, сообщил нам прелюбопытные вещи.
Лайам вкратце пересказал вдове, чем они с Эласко занимались все утро, упомянув отдельно о том, что им удалось выведать у старичка-книгочея, и подчеркнув, что теперь между двумя преступлениями стала проглядывать связь. Суровое лицо председательницы смягчилось не сразу, но в конце концов она неохотно кивнула, то ли в знак одобрения, то ли задумавшись о чем-то своем.
– Так что сейчас мы хотим обойти городских фармацевтов, – закончил свой монолог Лайам и, после довольно продолжительной паузы, пояснил: – Чародеи частенько заглядывают в аптеки, сударыня, вы и сами должны это знать.
– Да-да, они вечно охотятся за редкими травами, – рассеянно проговорила вдова и вдруг встрепенулась. – Что ж, я вижу, вы не теряли времени зря. Прошу извинить мою резкость, я просто была очень удивлена, увидев вас здесь. Последние годы у ареопага не возникало необходимости вести дознание вне мест заключения.
– Понимаю, сударыня.
Не возникало необходимости! А что можно выяснить, торча за решеткой? Что они вообще себе думают, эти странные господа? И где находилась сама госпожа председательница все эти часы? Уж точно не в крепости. Лайам недовольно скривился и тут же себя осадил. Кто может запретить бедной женщине почтить память мужа? Но все-таки можно было бы и подсократить ритуал. Особенно когда делаешь вид, что сокрушаешься о каждой потраченной впустую минуте…
Вдова задумчиво хмурилась, покусывая губу.
– Все идет хорошо, но… но мне не нравится упоминание о холодной палате. Я всегда… я всегда полагала, что ее существование больше легенда, чем явь.
«Она часа три непрерывно молилась, – напомнил себе Лайам. – Тут немудрено и свихнуться».
– Похоже, что нет.
– Нет, – пробормотала женщина. – Нет, значит – нет. Продолжайте дознание, квестор. Мне надо посовещаться… мне… в общем, встретимся позже – в тюрьме.
Она побрела к рынку, погруженная в свои размышления. Ей, видите ли, надо посовещаться, но с кем? Когда вдова исчезла из виду, Лайам щелкнул пальцами и громко, с наслаждением выбранился.
– Поняла ли она, что мы собираемся выследить чародея? Думаю, нет.
– Боюсь, нет, – согласился Эласко. – Она словно бы не в себе.
– Хм, да… Ладно, забудем. Да и аптекари сами к нам не придут. Где тут ближайшая лавочка, набитая травками и порошками?
Эласко на миг задумался, затем решительно двинулся к рынку – по горячему следу госпожи Саффиан.
Городские часы пробили шесть, и Лайам с чувством проклял всех на свете аптекарей и сборщиков трав.
Они начали с того, что переговорили со всеми рыночными лоточниками, торговавшими травами и безвредными зельями, но никто из них не припомнил покупателя с харкоутским выговором. «Что вы, сэр, тот, кто живет в Харкоуте, все может купить и там!»
– Ладно, – оптимистично заявил он, покидая площадь, усеянную палатками, киосками и ларьками. – Человек мало-мальски сведущий к этой шушере не пойдет. Поспрашиваем в аптеках.
Эласко, воодушевленный его уверенностью, с готовностью закивал.
Они протащились по всем аптекам Уоринсфорда, и каждое посещение отнимало у них частицу надежды хотя бы что-нибудь для себя прояснить. Наконец эта надежда исчезла бесследно. Физиономия Эласко сделалась кислой, своего лица Лайам не видел, но он и без того догадывался, что его спутник может на нем прочитать. В последние полгода ни к одному местному аптекарю никакие странные незнакомцы не обращались, да и откуда бы им взяться, милорды? Уоринсфорд – город маленький, тут у каждого клиентура своя. Даже чистенький фармацевт, над входом в лавку которого красовалась горделивая надпись «Поставщик королевской гильдии магов», ничем не сумел обрадовать высоких гостей. Он имел дело только с посредниками, которые время от времени забирали у него травы и снадобья и переправляли их дальше – в Торквей.
Чувство горечи, охватившее Лайама, усиливалось с каждой минутой, однако упрямство не давало ему прекратить бесполезный обход. Маг, если только он настоящий, а не поддельный, просто не может не сноситься с аптеками. Ему ведь постоянно нужна всякая всячина, которую только там и найдешь.
– Ах, этот чертов книжный червяк! – вырвалось у него, когда последний удар колокола затих. – Ну почему он не ослеп чуточку позже?
Они снова стояли на набережной – возле грязной припортовой лавчонки. Шарлатан, ее содержавший и удовлетворявший спрос портового люда на снадобья известного рода, тоже не смог им ничего сообщить. Эласко виновато потупился, потом собрался что-то сказать, но Лайам остановил его жестом. Если тут кое-кто опять начнет извиняться, ему не избежать купания в холодной реке.
– Боюсь, мы впустую потратили время, – заявил он, получая мрачное удовольствие от собственных слов. – Мне очень жаль. Нам нужно вернуться в крепость. Возможно, госпожа председательница сумеет нас как-нибудь вразумить. Или ваш раскрасавец-эдил придумает что-то.
Солнце уже садилось, но работа в порту не стихала. Тут по-прежнему было полно грузчиков и телег. Силуэты судов скользили над золотистой водой, тени их парусов пересекали Уорин. Лайам ничего этого не замечал. Нахохлившись и сунув руки в карманы, он брел к тюрьме, понимая, что день потрачен впустую. Поражение всегда поражение, даже если ты в том нисколько не виноват.
Слабое утешение принес ему и визит к травнику, снабжавшему Хандуитов лекарствами. То, что просила пересылать для нее болезная Ровиана, оказалось на деле мазью от ревматизма, вызывающей бледность и раздражение горла, если принимать ее внутрь. Лайам велел в другой раз послать симулянтке нечто похожее, но абсолютно безвредное, чтобы мадам Хандуит чудесным образом исцелилась. Это, конечно, доказывает, что Хандуиты пытались ввести следствие в заблуждение, но с целью, в общем, невинной – вызвать жалость к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Лайам невольно почувствовал себя виноватым.
– Прошу прощения, госпожа председательница. Мы просто остановились тут, чтобы перекусить.
Вдова повернулась к Эласко.
– Неужто в крепости не нашлось приличной еды?
Пятна, оставленные на щеках юноши недавним волнением, снова побагровели. Он раскрыл было рот, но тут же закрыл, не издав при этом ни звука.
– Мы только что осмотрели гостиницу, где был убит Пассендус, – сказал Лайам, начиная сердиться, – и решили, что в крепость возвращаться не стоит.
– Ах, значит, вы так решили! А позвольте узнать, почему? Разве тело чародея не там? Разве Хандуитов куда-нибудь перевели? Что вам понадобилось в гостинице? – Вдова гневно прищурилась и попыталась скрестить на груди руки, но ей помешала корзина.
– А также мы навестили книготорговца, – севшим от робости голосом добавил Эласко.
– Который, кстати, сообщил нам прелюбопытные вещи.
Лайам вкратце пересказал вдове, чем они с Эласко занимались все утро, упомянув отдельно о том, что им удалось выведать у старичка-книгочея, и подчеркнув, что теперь между двумя преступлениями стала проглядывать связь. Суровое лицо председательницы смягчилось не сразу, но в конце концов она неохотно кивнула, то ли в знак одобрения, то ли задумавшись о чем-то своем.
– Так что сейчас мы хотим обойти городских фармацевтов, – закончил свой монолог Лайам и, после довольно продолжительной паузы, пояснил: – Чародеи частенько заглядывают в аптеки, сударыня, вы и сами должны это знать.
– Да-да, они вечно охотятся за редкими травами, – рассеянно проговорила вдова и вдруг встрепенулась. – Что ж, я вижу, вы не теряли времени зря. Прошу извинить мою резкость, я просто была очень удивлена, увидев вас здесь. Последние годы у ареопага не возникало необходимости вести дознание вне мест заключения.
– Понимаю, сударыня.
Не возникало необходимости! А что можно выяснить, торча за решеткой? Что они вообще себе думают, эти странные господа? И где находилась сама госпожа председательница все эти часы? Уж точно не в крепости. Лайам недовольно скривился и тут же себя осадил. Кто может запретить бедной женщине почтить память мужа? Но все-таки можно было бы и подсократить ритуал. Особенно когда делаешь вид, что сокрушаешься о каждой потраченной впустую минуте…
Вдова задумчиво хмурилась, покусывая губу.
– Все идет хорошо, но… но мне не нравится упоминание о холодной палате. Я всегда… я всегда полагала, что ее существование больше легенда, чем явь.
«Она часа три непрерывно молилась, – напомнил себе Лайам. – Тут немудрено и свихнуться».
– Похоже, что нет.
– Нет, – пробормотала женщина. – Нет, значит – нет. Продолжайте дознание, квестор. Мне надо посовещаться… мне… в общем, встретимся позже – в тюрьме.
Она побрела к рынку, погруженная в свои размышления. Ей, видите ли, надо посовещаться, но с кем? Когда вдова исчезла из виду, Лайам щелкнул пальцами и громко, с наслаждением выбранился.
– Поняла ли она, что мы собираемся выследить чародея? Думаю, нет.
– Боюсь, нет, – согласился Эласко. – Она словно бы не в себе.
– Хм, да… Ладно, забудем. Да и аптекари сами к нам не придут. Где тут ближайшая лавочка, набитая травками и порошками?
Эласко на миг задумался, затем решительно двинулся к рынку – по горячему следу госпожи Саффиан.
Городские часы пробили шесть, и Лайам с чувством проклял всех на свете аптекарей и сборщиков трав.
Они начали с того, что переговорили со всеми рыночными лоточниками, торговавшими травами и безвредными зельями, но никто из них не припомнил покупателя с харкоутским выговором. «Что вы, сэр, тот, кто живет в Харкоуте, все может купить и там!»
– Ладно, – оптимистично заявил он, покидая площадь, усеянную палатками, киосками и ларьками. – Человек мало-мальски сведущий к этой шушере не пойдет. Поспрашиваем в аптеках.
Эласко, воодушевленный его уверенностью, с готовностью закивал.
Они протащились по всем аптекам Уоринсфорда, и каждое посещение отнимало у них частицу надежды хотя бы что-нибудь для себя прояснить. Наконец эта надежда исчезла бесследно. Физиономия Эласко сделалась кислой, своего лица Лайам не видел, но он и без того догадывался, что его спутник может на нем прочитать. В последние полгода ни к одному местному аптекарю никакие странные незнакомцы не обращались, да и откуда бы им взяться, милорды? Уоринсфорд – город маленький, тут у каждого клиентура своя. Даже чистенький фармацевт, над входом в лавку которого красовалась горделивая надпись «Поставщик королевской гильдии магов», ничем не сумел обрадовать высоких гостей. Он имел дело только с посредниками, которые время от времени забирали у него травы и снадобья и переправляли их дальше – в Торквей.
Чувство горечи, охватившее Лайама, усиливалось с каждой минутой, однако упрямство не давало ему прекратить бесполезный обход. Маг, если только он настоящий, а не поддельный, просто не может не сноситься с аптеками. Ему ведь постоянно нужна всякая всячина, которую только там и найдешь.
– Ах, этот чертов книжный червяк! – вырвалось у него, когда последний удар колокола затих. – Ну почему он не ослеп чуточку позже?
Они снова стояли на набережной – возле грязной припортовой лавчонки. Шарлатан, ее содержавший и удовлетворявший спрос портового люда на снадобья известного рода, тоже не смог им ничего сообщить. Эласко виновато потупился, потом собрался что-то сказать, но Лайам остановил его жестом. Если тут кое-кто опять начнет извиняться, ему не избежать купания в холодной реке.
– Боюсь, мы впустую потратили время, – заявил он, получая мрачное удовольствие от собственных слов. – Мне очень жаль. Нам нужно вернуться в крепость. Возможно, госпожа председательница сумеет нас как-нибудь вразумить. Или ваш раскрасавец-эдил придумает что-то.
Солнце уже садилось, но работа в порту не стихала. Тут по-прежнему было полно грузчиков и телег. Силуэты судов скользили над золотистой водой, тени их парусов пересекали Уорин. Лайам ничего этого не замечал. Нахохлившись и сунув руки в карманы, он брел к тюрьме, понимая, что день потрачен впустую. Поражение всегда поражение, даже если ты в том нисколько не виноват.
Слабое утешение принес ему и визит к травнику, снабжавшему Хандуитов лекарствами. То, что просила пересылать для нее болезная Ровиана, оказалось на деле мазью от ревматизма, вызывающей бледность и раздражение горла, если принимать ее внутрь. Лайам велел в другой раз послать симулянтке нечто похожее, но абсолютно безвредное, чтобы мадам Хандуит чудесным образом исцелилась. Это, конечно, доказывает, что Хандуиты пытались ввести следствие в заблуждение, но с целью, в общем, невинной – вызвать жалость к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83