Когда унесли тарелки, толстый квестор встал, скованно поклонился вдове и удалился. Иоврам, засуетившись, поспешил откланяться тоже.
Когда и Лайам собрался отправиться восвояси, госпожа председательница жестом остановила его. Она долго смотрела в огонь, словно приводя свои мысли в порядок. Лайам терпеливо молчал.
– В этом году ареопаг действует скомканно, – наконец заговорила она, не отводя взгляда от очага. – Этого следовало ожидать. Что-то идет не так, что-то мы упускаем, где-то не можем свести концы с концами. Будь мой супруг жив, все шло бы иначе. – Она откашлялась и посмотрела на собеседника.
Лайам, к своему удивлению, не обнаружил в ее глазах ни слез, ни иных признаков скорби. Лицо вдовы было спокойным, а взгляд – твердым.
– Мастера Саффиана с нами, однако, нет, потому у нас множество недочетов. Например, взять этого Каммера – мой муж сразу вычислил бы его, найдя верную нить в клубке совпадений. В этом Акрасий был просто неподражаем, глядя на вещи, он их видел насквозь. Нам очень его не хватает. Я до него не дотягиваю. Можно сказать, его не хватает во мне.
Вдова вновь замолчала, пощипывая кончик своего крючковатого носа и раздраженно помахивая рукой. Лайам, со своей стороны, не мог ничего придумать в ответ. Он просто не понимал, к чему она клонит. Через мгновение руки женщины успокоились, она бросила их на колени и снова заговорила.
– Вот что я хотела сказать, квестор Ренфорд. У нас возникла проблема. Я вижу, что вы с квестором Проуном несовместимы, как масло и вода. Понимаете, после смерти главы ареопага он ожидал, что уголовные дела передадут ему. Его самолюбие уязвлено. Более того, он по натуре… вспыльчив. Прошу вас, будьте терпимее с ним, квестор Ренфорд.
– Конечно, – заговорил было Лайам, но осекся, увидев, что она еще не закончила.
– С другой стороны, – продолжала председательница ареопага, суровым взглядом пригвоздив собеседника к месту, – вы должны понимать, что в деле, которым мы занимаемся, многое может идти не так, как нам хочется. И если какой-то отчет попал бы к вам в руки чуть позже, то что, собственно, могло бы от этого измениться? Его ведь, так или иначе, все равно бы отдали вам.
На сей раз она закончила и явно ожидала ответа, но Лайам не мог оправиться от изумления.
«Значит, эта скотина нажаловалась на меня!»
– Простите, госпожа председательница, – пробормотал он, наконец. – Но если речь идет о документах, которые я попросил у квестора Проуна…
– Да, о них, – сказала вдова. – Вы слишком давите на него, а ведь на нем лежит основная тяжесть работы. Считается, что дела, относимые к разряду особенно тяжких, труднее вести, чем дела рядовые, но это не так. Вы не должны забывать, что рядовых дел куда больше, и чаще всего они очень запутаны. Я поручила вам особо тяжкие случаи, поскольку их мало, уважаемый квестор, а вовсе не потому, что сочла вас лучшим.
Подавив протест, Лайам с минуту молчал.
– Я понимаю это, госпожа председательница, – сказал он после паузы, – я вовсе не утверждаю, что сведущ в делах суда больше, чем квестор Проун. Но именно потому я и просил его выдавать мне бумаги пораньше. У меня мало опыта, мне думалось, что прилежание должно, хотя бы частично, его заменить.
Вдова Саффиан подняла голову, скептически глянула на него и вскинула руку.
– Конечно, и вы в чем-то правы, да и поздно уже о том говорить. Однако очень была бы вам благодарна, если бы вы впредь постарались не волновать квестора Проуна. У него и так много забот.
Лайам покорно развел руками.
– Как прикажете, госпожа.
Удовлетворенно кивнув, она снова заговорила:
– В Кроссрод-Фэ нас ожидают лишь рядовые дела. Вам об этом известно?
– Да. Квестор Проун мне сообщил.
– Хорошо. Я думала было просить вас поработать с ним вместе, но вижу, что это было бы неразумно. – Лайам молча вознес благодарность богам. – Так что вы, похоже, будете там свободны. Я была бы вам очень признательна, квестор, если бы вы подготовили для архива отчет о смерти этого Каммера. Опишите всю цепочку событий, которая к ней привела, изложите там свои мысли, упомяните о методах, какими вы пользовались, расследуя это дело. Понимаете, он погиб без суда, и погиб… необычным образом.
В том, как она произнесла окончание фразы, таился упрек, словно Лайам один был виноват в смерти мага. Он хотел было спросить, в чем причина такого к нему отношения, затем передумал. Вдова хочет получить объяснительную, она получит ее.
– Как прикажете, госпожа председательница.
«В конце концов, не я ткнул его в бок алебардой. Я корчился в судорогах, и перерезать глотку собирались мне самому». У него даже холодок прошел по спине от жуткого воспоминания.
– Благодарю, – сказала вдова и кивнула, отпуская его. – Доброй вам ночи, квестор.
– Доброй и вам ночи, сударыня.
Лайам собирался посвятить этот вечер отчету из Дипенмура, но делать нечего, он направился к выходу из столовой, прикидывая, что бы ему в этой дурацкой объяснительной написать.
* * *
Ранним утром ареопаг вновь тронулся в путь по дороге, уводящей прочь от Уорина. Та забирала вверх по пологим холмам, и лошади были пущены шагом. Когда солнце поднялось выше, далекая дымка над горизонтом, которую Лайам принимал за полосу облаков, оказалась горами.
Фануил спросил, решил ли мастер оставить «Демонологию» при себе, и тот вынужден был признаться, что перечитать отчет не сумел. «Мы с госпожой председательницей… капельку поболтали. В общем, время ушло».
«Ты должен решить», – ответил дракончик.
Поскольку мысли уродца не выражали каких-либо чувств, Лайам зачастую не понимал их подоплеки. Впрочем, сейчас он не был склонен воспринимать что-то всерьез – день обещал быть прекрасным. Даймонд шел размашистым шагом, и возможность угодить под арест казалась Лайаму смехотворной.
«Сегодня вечером я все решу. Не стоит так волноваться!»
«Решай поскорей».
«А чего ты боишься? Какая разница, уничтожу я ее или нет? Я ведь могу запомнить все наизусть и вызывать этих лордов по памяти?»
«Ты не способен».
«Зря сомневаешься. Вот возьму и вызубрю что-нибудь. Хотя бы ради забавы».
Дракончик, восседавший на холке чалого, изогнул шею и уставился на него.
«Забавного в этом мало».
«Как знать, как знать!» – Лайам во весь рот ухмыльнулся.
Сообразив, что хозяин шутит, Фануил отвернулся и замолчал.
Когда ареопаг сделал привал на обед, небо с поразительной скоростью стали затягивать тучи. Страшный ливень разразился уже через час. Дорогу, несмотря на водоотводные канавы, вскорости развезло, и колонна растянулась в цепочку. Каждый всадник старался держаться на расстоянии от других, чтобы не быть заляпанным грязью.
Ливень после первых порывов перешел в нудный дождь, поливавший поезд остаток дня, и потому постоялый двор, подвернувшийся на пути, вызвал всеобщую радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Когда и Лайам собрался отправиться восвояси, госпожа председательница жестом остановила его. Она долго смотрела в огонь, словно приводя свои мысли в порядок. Лайам терпеливо молчал.
– В этом году ареопаг действует скомканно, – наконец заговорила она, не отводя взгляда от очага. – Этого следовало ожидать. Что-то идет не так, что-то мы упускаем, где-то не можем свести концы с концами. Будь мой супруг жив, все шло бы иначе. – Она откашлялась и посмотрела на собеседника.
Лайам, к своему удивлению, не обнаружил в ее глазах ни слез, ни иных признаков скорби. Лицо вдовы было спокойным, а взгляд – твердым.
– Мастера Саффиана с нами, однако, нет, потому у нас множество недочетов. Например, взять этого Каммера – мой муж сразу вычислил бы его, найдя верную нить в клубке совпадений. В этом Акрасий был просто неподражаем, глядя на вещи, он их видел насквозь. Нам очень его не хватает. Я до него не дотягиваю. Можно сказать, его не хватает во мне.
Вдова вновь замолчала, пощипывая кончик своего крючковатого носа и раздраженно помахивая рукой. Лайам, со своей стороны, не мог ничего придумать в ответ. Он просто не понимал, к чему она клонит. Через мгновение руки женщины успокоились, она бросила их на колени и снова заговорила.
– Вот что я хотела сказать, квестор Ренфорд. У нас возникла проблема. Я вижу, что вы с квестором Проуном несовместимы, как масло и вода. Понимаете, после смерти главы ареопага он ожидал, что уголовные дела передадут ему. Его самолюбие уязвлено. Более того, он по натуре… вспыльчив. Прошу вас, будьте терпимее с ним, квестор Ренфорд.
– Конечно, – заговорил было Лайам, но осекся, увидев, что она еще не закончила.
– С другой стороны, – продолжала председательница ареопага, суровым взглядом пригвоздив собеседника к месту, – вы должны понимать, что в деле, которым мы занимаемся, многое может идти не так, как нам хочется. И если какой-то отчет попал бы к вам в руки чуть позже, то что, собственно, могло бы от этого измениться? Его ведь, так или иначе, все равно бы отдали вам.
На сей раз она закончила и явно ожидала ответа, но Лайам не мог оправиться от изумления.
«Значит, эта скотина нажаловалась на меня!»
– Простите, госпожа председательница, – пробормотал он, наконец. – Но если речь идет о документах, которые я попросил у квестора Проуна…
– Да, о них, – сказала вдова. – Вы слишком давите на него, а ведь на нем лежит основная тяжесть работы. Считается, что дела, относимые к разряду особенно тяжких, труднее вести, чем дела рядовые, но это не так. Вы не должны забывать, что рядовых дел куда больше, и чаще всего они очень запутаны. Я поручила вам особо тяжкие случаи, поскольку их мало, уважаемый квестор, а вовсе не потому, что сочла вас лучшим.
Подавив протест, Лайам с минуту молчал.
– Я понимаю это, госпожа председательница, – сказал он после паузы, – я вовсе не утверждаю, что сведущ в делах суда больше, чем квестор Проун. Но именно потому я и просил его выдавать мне бумаги пораньше. У меня мало опыта, мне думалось, что прилежание должно, хотя бы частично, его заменить.
Вдова Саффиан подняла голову, скептически глянула на него и вскинула руку.
– Конечно, и вы в чем-то правы, да и поздно уже о том говорить. Однако очень была бы вам благодарна, если бы вы впредь постарались не волновать квестора Проуна. У него и так много забот.
Лайам покорно развел руками.
– Как прикажете, госпожа.
Удовлетворенно кивнув, она снова заговорила:
– В Кроссрод-Фэ нас ожидают лишь рядовые дела. Вам об этом известно?
– Да. Квестор Проун мне сообщил.
– Хорошо. Я думала было просить вас поработать с ним вместе, но вижу, что это было бы неразумно. – Лайам молча вознес благодарность богам. – Так что вы, похоже, будете там свободны. Я была бы вам очень признательна, квестор, если бы вы подготовили для архива отчет о смерти этого Каммера. Опишите всю цепочку событий, которая к ней привела, изложите там свои мысли, упомяните о методах, какими вы пользовались, расследуя это дело. Понимаете, он погиб без суда, и погиб… необычным образом.
В том, как она произнесла окончание фразы, таился упрек, словно Лайам один был виноват в смерти мага. Он хотел было спросить, в чем причина такого к нему отношения, затем передумал. Вдова хочет получить объяснительную, она получит ее.
– Как прикажете, госпожа председательница.
«В конце концов, не я ткнул его в бок алебардой. Я корчился в судорогах, и перерезать глотку собирались мне самому». У него даже холодок прошел по спине от жуткого воспоминания.
– Благодарю, – сказала вдова и кивнула, отпуская его. – Доброй вам ночи, квестор.
– Доброй и вам ночи, сударыня.
Лайам собирался посвятить этот вечер отчету из Дипенмура, но делать нечего, он направился к выходу из столовой, прикидывая, что бы ему в этой дурацкой объяснительной написать.
* * *
Ранним утром ареопаг вновь тронулся в путь по дороге, уводящей прочь от Уорина. Та забирала вверх по пологим холмам, и лошади были пущены шагом. Когда солнце поднялось выше, далекая дымка над горизонтом, которую Лайам принимал за полосу облаков, оказалась горами.
Фануил спросил, решил ли мастер оставить «Демонологию» при себе, и тот вынужден был признаться, что перечитать отчет не сумел. «Мы с госпожой председательницей… капельку поболтали. В общем, время ушло».
«Ты должен решить», – ответил дракончик.
Поскольку мысли уродца не выражали каких-либо чувств, Лайам зачастую не понимал их подоплеки. Впрочем, сейчас он не был склонен воспринимать что-то всерьез – день обещал быть прекрасным. Даймонд шел размашистым шагом, и возможность угодить под арест казалась Лайаму смехотворной.
«Сегодня вечером я все решу. Не стоит так волноваться!»
«Решай поскорей».
«А чего ты боишься? Какая разница, уничтожу я ее или нет? Я ведь могу запомнить все наизусть и вызывать этих лордов по памяти?»
«Ты не способен».
«Зря сомневаешься. Вот возьму и вызубрю что-нибудь. Хотя бы ради забавы».
Дракончик, восседавший на холке чалого, изогнул шею и уставился на него.
«Забавного в этом мало».
«Как знать, как знать!» – Лайам во весь рот ухмыльнулся.
Сообразив, что хозяин шутит, Фануил отвернулся и замолчал.
Когда ареопаг сделал привал на обед, небо с поразительной скоростью стали затягивать тучи. Страшный ливень разразился уже через час. Дорогу, несмотря на водоотводные канавы, вскорости развезло, и колонна растянулась в цепочку. Каждый всадник старался держаться на расстоянии от других, чтобы не быть заляпанным грязью.
Ливень после первых порывов перешел в нудный дождь, поливавший поезд остаток дня, и потому постоялый двор, подвернувшийся на пути, вызвал всеобщую радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83