– Насколько большим должен быть мой рисунок?
– Достаточно большим, чтобы вы смогли полностью встать внутри него.
– Очень хорошо, но как я могу нарисовать его, если я ничего не вижу?
– Сделайте все, что можете. Может быть, важен не точный вид символа, но сам акт его рисования.
– Возможно это тот самый случай. Я сделаю, как вы и сказали, все, что в моих силах. Но чем я должен нарисовать его?
– Вашей собственной кровью?
– Очень хорошо. Тогда мне нужен нож.
– Вот он.
– Где?
– Здесь.
– Я не вижу – ой.
– Вы поранили себя?
– Немного. Зато теперь у меня есть кровь, чтобы нарисовать его.
– Очень хорошо. Пока вы рисуете его-
– Да, пока я рисую его?
– Не забудьте представить себе имя бога и негромко повторять его.
– Вы уже говорили это. Очень хорошо. Могу ли я начинать?
– Да, начинайте.
Хабил внимательно слушала звуки, с которыми ее кузен рисовал этот сложный символ на полу комнаты, использую свой палец как перо, а собственную кровь как чернила; она слышала и имя бога, которое он, рисуя, повторял снова и снова. Потребовалось немало времени, которое Хабил заполнила, переминаясь с ноги на ногу и надеясь, что она не сделал ничего неправильного. Наконец, очень тихо, он сказал. – Сделано. Что теперь?
– Теперь встаньте в центре символа, который вы нарисовали-
– Я уже сделал это, насколько я в состоянии в этой темноте.
– Тогда вы должны петь или напевать мелодию, о которой мы с вами говорили.
– Очень хорошо.
– И пока вы будете делать это – вы все еще держите нож в руке?
– Да, в левой руке.
– Хорошо, протяните вперед вашу другую руку. Не двигайтесь; не выходите из символа. Я иду к вам – вот.
– Что вы дали мне? Кажется, оно шевелится.
– Это норска.
– А что с ней?
– Продолжайте напевать мелодию и перережьте норске горло.
– Если я это сделаю, ее кровь зальет большую часть символа.
– Это не имеет значения.
– Очень хорошо, я готов начать.
– Может быть бог появится, – сказала Хабил.
– А что если нет?
– Это будет означать, что наша попытка не удалась.
– И тогда?
– Тогда мы попытаемся опять.
– Может быть бог появится, – с жаром сказал Кана.
Шестьдесят Восьмая Глава
Как боги были озадачены некоторыми действиями Каны
В том туманном, сумрачном и смущающем месте, где умы смертных теряли всякое понятие о том, что реально, а что вымышлено, и где Боги решают судьбу Человечества в целом и человека в частности, и где само время является настолько неясным понятием, что является предметом серьезного обсуждения, то есть в Залах Суда, Боги изучали продвижение в делах того, что, как они надеялись, опять станет Драгерианской Империей.
Здесь темнота, казалось, была совершенно материальной, и ее нужно было разрывать, когда один из Богов бросал на другого божественный взгляд; а случайный луч настоящего света, долетавший из-за большого круга, являвшегося Залами, медленно пролетал вдоль помещения, как если бы был живой искрой, стараясь найти дорогу в темноте, прежде чем потухнуть; но даже в этом месте, созданном сном существ, находящихся за пределами нашего понимания, разговор, если он обращался к Империи, становился общим, и привлекал интерес всех, или почти всех из присутствующих, за исключением маленькой фигурки, девочки, соскользнувшей с коленей Верры и молча бежавшей по полу, как если бы ребенок знал, что разговоры взрослых не могут не быть скучными.
– Ваша Феникс не делает ничего с Орбом, – заметил Ордвинак, – но только забавляется и играет. Она и ее товарищи мечутся с места на место, устраивают замечательные вспышки света, и даже не приближаются к главной цели: защитить наш мир от Создателей.
– Более того, – заметил Келхор. – На северо-западе был спасен умирающий человек.
– Как это? – спросил Ордвинак.
– Он был настолько близко к смерти, что, даже в дни старой Империи, его бы назвали мертвым человеком. Его сердце остановилось, и только мозг еще чуть-чуть действовал. Тем не менее, один волшебник, Атира-
– Значит, – сказал Ордвинак, – нам действительно удалось очистить Орб и усилить степень его воздействия. Но, как вы понимаете, это, пока, не приблизило нас к нашей главной цели, то есть такому функционированию Империи, которое даст силу защите от Создателей.
– Демонесса, – заметил Кехор, – доказала свою эффективность.
– А Кана доказал, что он на грани отчаяния, – сказала Марансё.
– Отчаяния? – переспросил Ордвинак.
– Я так думаю.
– Что он сделал?
– Он попытался говорить прямо со мной, хотел, чтобы я появилась. Похоже, он желал заключить со мной сделку – то есть он хотел мою помощь против меня самой, но он-то этого не понимает. У меня было большое искушение так это и сделать, и закончить с ним.
– И почему ты этого не сделала, сестра? – спросила Верра. – Кажется, это был совершенно замечательный случай.
– Да, с ним было бы покончено, но не с его кузиной и не с его организацией. На самом деле теперь он должен понять, что боги против него.
– И, – сказала Нисса, – если теперь они знают это, быть может достаточно убедить их отказаться от других попыток?
– Что касается его кузины, – сказала Морансё, – я думаю, что это только сделает ее более осторожной и более аккуратной. Необходимо разобрать на кирпичики всю структуру организации, построенной Каной, или ее полностью уничтожить; вот мое мнение. Смерть самого Драконлорда не даст нам ничего.
– Да, – сказала Верра. – Подумав, я склонна согласиться с тобой.
– Что-нибудь хорошее надо сказать и о Кане, – заметил Ордвинак. – Он решителен и целеустремлен. Возможно мы должны были поддержать его претензии, а не этой Феникс.
– А Цикл? – возразил Барлен. – Что с ним? Разве вы забыли про него? Так как он, уверяю вас, о нас не забыл. То есть он продолжает поворачиваться, одобряем мы это или нет.
Ордвинак вздохнул. – Да, вы правы, старый бог.
– Если посмотреть на ситуацию в целом, – сказал Барлен, – Феникс сделала в точности то, что она и должна была сделать, заняв пост Императрицы, или, по крайней мере, большую часть. Многие из лучших элементов Империи, созданной Каной, сейчас в ее руках, и она постоянно работает над тем, чтобы добыть еще больше. После того, как Герцог Гальстэн перешел на ее сторону, разведка Дракона почти скончалась; это был тяжелый удар.
– Как, он переметнулся? – сказал Ордвинак.
– А вы не знали? – удивилась Верра.
– Ну, это хорошо, я думаю.
– О, конечно.
В разговор вмешалась Кейрана, сказав, – Морансё, моя любимая.
– Да, дорогая сестра?
– Ты сказала, что Кана хотел, чтобы ты появилась перед ним?
– Конечно. Он откуда-то узнал один из самых старых ритуалов, и замечательно точно выполнил его. Я слышала, как он называл мое имя так ясно, как сейчас я слышу твои слова, обращенные ко мне.
– Я поняла, но-
– Да?
– Но почему он позвал именно тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106