– Гип-гип, ура! – подхватил Задов, принимая флягу.
– Утро с вечера мудренеет, – меланхолично согласился бек в ожидании своей очереди.
Спустя полчаса бек с Левой устроились у костра в палатке, а выспавшийся за день Илья ушел в степь гонять несчастных койотов.

* * *
Утро было ясным.
– А где фургон? – поинтересовался бек у Ильи, выползая из палатки и потягиваясь.
Илья махнул рукой в сторону тлеющего костра. Батыр понимающе кивнул, пихнул все еще дремлющего Задова в бок и, наполнив миску водой из фляги, начал умываться. Лева свел утренние водные процедуры к почесыванию тельняшки в районе живота.
– Тимофеич, – заискивающе глянул Задов на Илью. – У нас шампанского не осталось?
– Нет, – коротко отрезал Илья, делая последний глоток. Подтянутый и отдохнувший, он лучился энергией. Харизма его сияла, глаза задорно блестели, руки подрагивали от нетерпения взяться за дело.
– Вперед, коллеги! Питсдаун лучше всего осматривать на рассвете. Пока все спят. Это, оказывается, недалеко. Во-он, за тем холмиком.
Десантники собрали нехитрую поклажу, оседлали лошадей и направились к холму.
– Странное животное, – заметил бек. – Восемь лап и две морды. Даже у Брема не встречается.
– А вон еще одно. И еще, – разделил удивление батыра Лева. – Илья Тимофеевич, ваша работа?
Муромец самодовольно усмехнулся. Койотов он ловил всю ночь, а поймав, связывал их хвостами и отпускал на волю.
– Новый вид! – заботливо пояснил он. – Продукт местной эволюции. Обратите внимание, в каждом пара-койоте есть самец и самка. Дуров бы одобрил.
– А вон бракованный! – ехидно заметил Задов.
Последний зверь и впрямь был неуклюжим, поскольку состоял из пумы и молодого буйвола.
– Койоты кончились, – пояснил Илья и помрачнел. – Р-разговорчики в конном строю. Левка, прими правее, затопчу.
– Все когда-нибудь кончается, – согласился бек, слегка пришпоривая свою тупорылую коротконогую лошадь, на которую с недоумением косился не только Илья, но и Сивка-Бурка.
– Бек, – нерешительно осведомился Илья, – слышь, бек… Ты откуда эту образину взял?
Батыр недоуменно покосился на свой транспорт, словно видел его первый раз в жизни:
– Эту, что ли?
– Эту, эту.
– Пржевальский подарил. Я у него проводником прошлым летом подрабатывал.
– Морда у нее тупая, – заметил Задов. – Смех, а не лошадь.
– Чья бы мычала, Левка, – разозлился бек. – Твоя кляча вообще еле ноги передвигает. Барахло.
Услышав свое имя, кобыла Задова даже споткнулась.
– Барахло, – легко согласился Задов. – Я ее у переселенцев за гроши купил. Зато не пришлось карусель гонять. Вот возьму и накатаю рапорт Баранову, что ты, пользуясь… гм-м… задумчивостью Ильи Тимофеевича, в личных целях использовал общественный транспорт.
– Это когда? – насторожился Илья.
– Вчера, Илюшенька, – заторопился доложить Задов. – Давеча, когда мы в карусель сели, вы уснули, а бек говорит: «Давай ко мне в аул заглянем, кумыса попьем. А сам загнал на помост свою лошадь и сказал: „Поехали!“ И взмахнул рукой. Так кумыса и не попили.
Муромец осуждающе глянул на бека:
– Как же вы так, Батыр Бекович? Сейчас бы кумысика – самое то было бы. Заместо шампанского.
Батыр виновато потупился:
– Спешил я очень.
– А я Баранову все расскажу, – заверил бека Задов. – Извиняйся, гад, за «барахло», или кирдык тебе.
Батыру извиняться очень не хотелось, но связываться с Левой не хотелось еще больше:
– Пардон, – хмуро буркнул он. – У тебя замечательный скакун, Лева. Мустанг-ахалтекинец чистых кровей. Племенная лошадка. Завидую.
– Мне-то твои извинения на кой? – удивился мстительный Задов. – Ты перед Барахлом повинись. И на коленях. Тпру, залетная!
Левина кобыла недоуменно оглянулась, не понимая, чего от нее хотят, и на всякий случай замерла, изредка подрагивая шкурой.
– Отставить неуставщину, – недовольно повысил голос Илья. – Нашли время счеты сводить. А ты, Левка, имей в виду, что ты прямой соучастник порожнякового прогона карусели. Ты беку препятствовал? Нет? Ну то-то. Пшел вон, сволочь вшивая!
Последние слова Ильи относились не к Задову, а к какому-то бомжеватого вида пьяному мужику в грязном котелке, вцепившемуся в стремена Муромца.
Илья беззлобно пихнул кованым сапожищем в рожу алкоголика, и тот отлетел к коновязи у салуна. Аркаимские ратники уже ехали по Питсдауну.
Городок был пыльным, небольшим. Всего в нем было три улицы. Центральный проспект – Даун-стрит – начинался декоративной фанерной аркой с выцветшим на солнце баннером «Белкам ту Питсдаун».
По правую сторону улицы располагались последовательно официальные и коммерческие заведения: водонапорная башня, салун «Дикий запах», цирюльня, похоронное бюро, аптека, публичный дом, банк, полузвездочный отель с заваленной навозом парковкой-коновязью, станция дилижансов, офис шерифа и салун «У пана в шопе».
По левую сторону ровным рядом вытянулись жилые дома, в основном в три этажа. Некоторые из строений, на взгляд Задова, выглядели вполне прилично.
Пыльная, в редких кучках навоза Даун-стрит заканчивалась небольшой площадью, где располагались мэрия, заколоченная брусьями крест-накрест библиотека, общественный туалет и церковь. В центре площади одиноким зубом торчала виселица на помосте. За церковью в хиленькой рощице угадывалось городское кладбище. А вообще деревьев было мало.
– Стоять, незнакомцы! – донесся до десанта невнятный, но требовательный окрик от офиса шерифа.
Насупленный мэн с двухдневной щетиной, в сапогах со шпорами-колесиками и замызганных потертых штанах с бахромой решительно встал с плетеного кресла-качалки, стоявшего на широком низком крыльце, и вышел на дорогу. На черной рубахе мэна блестели две серебряные звезды – соответственно на правом и на левом нагрудных карманах. Голову венчала франтоватая шляпа.
– Стоять, – повторил шериф, перегораживая им путь и засовывая большие пальцы рук за кожаный пояс в стальных заклепках. На бедрах шерифа болтались два кольта в расстегнутых кобурах.
Сивка с явным сомнением покосился на хозяина, намереваясь проехать дальше, но Илья, заинтересовавшись значками на груди представителя власти, слегка натянул повод.
Удовлетворенный послушанием визитеров, шериф слегка расслабился.
– Сдайте оружие, – мрачно потребовал он, жуя крепкими челюстями кусок смолы. Глаза блюстителя закона были холодными и колючими.
Задов криво усмехнулся. Илья не сводил глаз со значков. Батыр вздохнул, откинул назад правую полу своего стеганого халата, молниеносно извлек из-за седла «тулку» и протянул ее шерифу так, что дула двух стволов уперлись властному мэну в лоб.
– Ша! – развел руками шериф, демонстрируя неподдельное американское дружелюбие и врожденную способность к взаимопониманию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89