– восторженно догадался Олаф.
– Почему Штуцер? – почему-то обиделся Кацман.
– Вы же сами сказали! – возмутился Олаф.
– Брейк! – заорал взбешенный этим диалогом Илья. – По углам! Рефери все ясно.
Он минуту помолчал, переводя взгляд с Кацмана на его сына.
– А вам не страшно за вашего мальчика, папаша?
– Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, – гордо поделился свежей мыслью Кацман. – Давид, сядь себе в угол и не мешай людям делать маленькое вече. Люди опытные. Люди знают, куда тебя поставить. И почисть штуцер.
Олаф хотел было все-таки внести ясность по поводу Штуцера, но, перехватив взгляд Ильи, решил с этим вопросом повременить.
Кацман вежливо попрощался, бросил строгий взгляд на сына и удалился так деликатно, что не скрипнула ни одна половица.
– Олаф, приглядишь за пареньком, – скомандовал Илья.
В дверь снова стучали.
– Можно? – осведомился юноша-портье, аккуратно притворяя за собой двери и втаскивая за собой еще один ящик с виски.
– Можно, – подтвердил Олаф, пока Илья собирался с мыслями, – если виски качественное.
– Хозяин побежал в страховую фирму, – проинформировал собравшихся парень, раскупоривая презент и подсаживаясь. – А потом к шерифу. Он ветеран Ку-клукс-клана и старый осведомитель Брейка. Гостиницу он застрахует, а вас в семь вечера или линчуют, или сожгут живьем. В здании. Можно выпить?
– Можно, – собрался в конце концов с мыслями Илья.
– А ты зачем тут, если нас сожгут? – вкрадчиво осведомился итальянец, кидая одну дольку апельсина себе в рот, а вторую протягивая ирландцу. – У тебя комплекс Джордано Бруно?
Честный парень недоуменно пожал плечами.
– Без понятия. Я гляжу, вы ребята простые, к вам хорошие люди тянутся, вот и пришел. Ящик прихватил и пошел. Все равно сгорит.
– Оружие есть? – поинтересовался бек, обильно поливая майонезом кусок бастурмы и попутно собственный халат.
Портье достал кольт.
– В преферанс играешь? – осведомился Сильвио.
Парень достал запечатанную колоду.
– В Бога веруешь? – прищурился Патрик.
Портье перекрестился.
– Водку пьешь? – нахмурился Пшимановский.
Парень недоуменно заморгал глазами.
Пшимановский плеснул в его стакан остатки «Столичной». Под прицельными взглядами окружающих юноша лихо опрокинул стакан в рот, крякнул и закусил оливкой, чем немедленно заслужил расположение Сильвио.
– Наш человек, – подвел итог Олаф, переглянувшись с Ильей, который утвердительно кивнул, встал и, стащив сразу два матраса, улегся в углу на один и прикрылся другим.
– Все правильно, – успокоил встревоженного Олафа бек. – Он вчера тоже на пару часов ложился. Точно по графику. Пульку?
Батыр, Олаф и Сильвио распечатали новенькую колоду. Патрик и Пшимановский последовали примеру Ильи, а юный портье уселся на подоконнике, поглядывая то в окно, то на играющих. Что касается застенчивого Давида, то он, прихватив съестное и бутылку, присел у открытой двери приглядывать за коридором.
* * *
– Вставай, Илья, – озабоченно толкал бек своего старшого левой рукой. В правой Батыр крепко сжимал жестяную кружку с виски.
– Враги? – болезненно морщась, но с надеждой осведомился Илья, принимая лекарство.
Бек отрицательно мотнул головой.
– Лева вернулся? – удивился Муромец, опустошив кружку и довольно крякнув.
Бек опять покачал головой.
– Так какого же ты ляха… – Илья виновато покосился на храпящего на соседнем матрасе Пшимановского и унял голос до шепота: – На кой шиш ты меня будишь?
– График, – злобно засопел бек, нетерпеливо постукивая указательным пальцем по песочным часам. – Проснись и пей. Еще три литра, потом чай, потом еще литр. Я точно помню. Я позавчера почти не пил.
Илья застонал и, с ненавистью отстранив бека, пошел к столу, аккуратно переступая через спящих.
– Сколько времени? – поинтересовался Илья, когда спустя полчаса слегка пришел в норму.
– Без пяти семь, – с сомнением переворачивая песочные часы, предположил бек. – Сволочь Сильвио. Передергивает. Или карты крапленые.
– Опаздывают, сучьи дети, – потирая руки, заметил Илья.
– Идут, – откликнулся портье.
Разношерстная компания пятого номера центральной гостиницы Питсдауна проснулась, зашевелилась и потянулась к окну. Спать продолжал лишь один из ирландцев – приятель Патрика.
От площади к гостинице, поднимая пыль, с факелами в руках маршировала по Даун-стрит толпа Рыцарей Белой Камелии. Куклуксклановцы были вооружены и очень-очень обижены. Чуть поодаль за ними следовали обыватели, внимательно наблюдавшие за происходящим. Кое-кто из них явно был не прочь присоединиться к вершителям суда Линча, но большинство предусмотрительно держало приличную дистанцию.
Из толпы в белом доносились нестройные выкрики – демонстранты уже почти приблизились вплотную к дому. Однако тут возникла маленькая заминка: расстояние от площади до дома было слишком маленьким, чтобы рыцари Белой Камелии пришли в необходимый раж. Наверное, именно поэтому магистр ордена в балахоне с шелковой бахромой на отворотах воротника вынужденно провел толпу мимо.
Добравшись до фанерной арки, куклуксклановцы развернулись и пошли обратно. Поравнявшись с гостиницей, они сбились с ноги, решили поднабраться задора еще и бойко прошли к площади. Там, поднимая пыль, лихо развернулись и вновь направились к арке.
Так они дефилировали минут двадцать, и горожане постарше, плюнув, просто встали у гостиницы на противоположной стороне улицы и терпеливо ждали.
Все происходящее стало напоминать коллективную демонстрацию коллекции модной одежды – капюшонов, балахонов, вышитых розовыми цветочками и голубыми драконами, а также торчащих из-под них сапог, ботинок и мокасин. Факелы в руках придавали действу непередаваемый колорит.
В конце концов процессия вдоволь набралась боевого азарта и, сгрудившись напротив гостиницы, приступила к решительным действиям.
По команде магистра возбужденные рыцари Белой Камелии бросились к двери гостиницы. Олаф выкинул из окна шкаф, и ряды нападающих сразу поредели. За шкафом последовал дубовый стол, стулья, табуреты и, к огорчению Сильвио, даже матрасы.
Успевший за время демонстрации дойти до нужной кондиции Илья категорически запретил стрелять в сторону улицы, то ли опасаясь за жизнь зевак, то ли по своей крестьянской бережливости и из экономии боеприпасов.
Именно по этой причине основная масса штурмующих беспрепятственно ворвалась в гостиницу и бросилась вверх по узкой лестнице, где их уже ждали.
Это была вторая – после решения навести в городе порядок – крупная ошибка ордена.
Первый залп – исключительно по ногам, чтобы потом не возиться с трупами, – вывел из строя по меньшей мере пятерых обладателей балахонов.
Куклуксклановцы предприняли повторную атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Почему Штуцер? – почему-то обиделся Кацман.
– Вы же сами сказали! – возмутился Олаф.
– Брейк! – заорал взбешенный этим диалогом Илья. – По углам! Рефери все ясно.
Он минуту помолчал, переводя взгляд с Кацмана на его сына.
– А вам не страшно за вашего мальчика, папаша?
– Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, – гордо поделился свежей мыслью Кацман. – Давид, сядь себе в угол и не мешай людям делать маленькое вече. Люди опытные. Люди знают, куда тебя поставить. И почисть штуцер.
Олаф хотел было все-таки внести ясность по поводу Штуцера, но, перехватив взгляд Ильи, решил с этим вопросом повременить.
Кацман вежливо попрощался, бросил строгий взгляд на сына и удалился так деликатно, что не скрипнула ни одна половица.
– Олаф, приглядишь за пареньком, – скомандовал Илья.
В дверь снова стучали.
– Можно? – осведомился юноша-портье, аккуратно притворяя за собой двери и втаскивая за собой еще один ящик с виски.
– Можно, – подтвердил Олаф, пока Илья собирался с мыслями, – если виски качественное.
– Хозяин побежал в страховую фирму, – проинформировал собравшихся парень, раскупоривая презент и подсаживаясь. – А потом к шерифу. Он ветеран Ку-клукс-клана и старый осведомитель Брейка. Гостиницу он застрахует, а вас в семь вечера или линчуют, или сожгут живьем. В здании. Можно выпить?
– Можно, – собрался в конце концов с мыслями Илья.
– А ты зачем тут, если нас сожгут? – вкрадчиво осведомился итальянец, кидая одну дольку апельсина себе в рот, а вторую протягивая ирландцу. – У тебя комплекс Джордано Бруно?
Честный парень недоуменно пожал плечами.
– Без понятия. Я гляжу, вы ребята простые, к вам хорошие люди тянутся, вот и пришел. Ящик прихватил и пошел. Все равно сгорит.
– Оружие есть? – поинтересовался бек, обильно поливая майонезом кусок бастурмы и попутно собственный халат.
Портье достал кольт.
– В преферанс играешь? – осведомился Сильвио.
Парень достал запечатанную колоду.
– В Бога веруешь? – прищурился Патрик.
Портье перекрестился.
– Водку пьешь? – нахмурился Пшимановский.
Парень недоуменно заморгал глазами.
Пшимановский плеснул в его стакан остатки «Столичной». Под прицельными взглядами окружающих юноша лихо опрокинул стакан в рот, крякнул и закусил оливкой, чем немедленно заслужил расположение Сильвио.
– Наш человек, – подвел итог Олаф, переглянувшись с Ильей, который утвердительно кивнул, встал и, стащив сразу два матраса, улегся в углу на один и прикрылся другим.
– Все правильно, – успокоил встревоженного Олафа бек. – Он вчера тоже на пару часов ложился. Точно по графику. Пульку?
Батыр, Олаф и Сильвио распечатали новенькую колоду. Патрик и Пшимановский последовали примеру Ильи, а юный портье уселся на подоконнике, поглядывая то в окно, то на играющих. Что касается застенчивого Давида, то он, прихватив съестное и бутылку, присел у открытой двери приглядывать за коридором.
* * *
– Вставай, Илья, – озабоченно толкал бек своего старшого левой рукой. В правой Батыр крепко сжимал жестяную кружку с виски.
– Враги? – болезненно морщась, но с надеждой осведомился Илья, принимая лекарство.
Бек отрицательно мотнул головой.
– Лева вернулся? – удивился Муромец, опустошив кружку и довольно крякнув.
Бек опять покачал головой.
– Так какого же ты ляха… – Илья виновато покосился на храпящего на соседнем матрасе Пшимановского и унял голос до шепота: – На кой шиш ты меня будишь?
– График, – злобно засопел бек, нетерпеливо постукивая указательным пальцем по песочным часам. – Проснись и пей. Еще три литра, потом чай, потом еще литр. Я точно помню. Я позавчера почти не пил.
Илья застонал и, с ненавистью отстранив бека, пошел к столу, аккуратно переступая через спящих.
– Сколько времени? – поинтересовался Илья, когда спустя полчаса слегка пришел в норму.
– Без пяти семь, – с сомнением переворачивая песочные часы, предположил бек. – Сволочь Сильвио. Передергивает. Или карты крапленые.
– Опаздывают, сучьи дети, – потирая руки, заметил Илья.
– Идут, – откликнулся портье.
Разношерстная компания пятого номера центральной гостиницы Питсдауна проснулась, зашевелилась и потянулась к окну. Спать продолжал лишь один из ирландцев – приятель Патрика.
От площади к гостинице, поднимая пыль, с факелами в руках маршировала по Даун-стрит толпа Рыцарей Белой Камелии. Куклуксклановцы были вооружены и очень-очень обижены. Чуть поодаль за ними следовали обыватели, внимательно наблюдавшие за происходящим. Кое-кто из них явно был не прочь присоединиться к вершителям суда Линча, но большинство предусмотрительно держало приличную дистанцию.
Из толпы в белом доносились нестройные выкрики – демонстранты уже почти приблизились вплотную к дому. Однако тут возникла маленькая заминка: расстояние от площади до дома было слишком маленьким, чтобы рыцари Белой Камелии пришли в необходимый раж. Наверное, именно поэтому магистр ордена в балахоне с шелковой бахромой на отворотах воротника вынужденно провел толпу мимо.
Добравшись до фанерной арки, куклуксклановцы развернулись и пошли обратно. Поравнявшись с гостиницей, они сбились с ноги, решили поднабраться задора еще и бойко прошли к площади. Там, поднимая пыль, лихо развернулись и вновь направились к арке.
Так они дефилировали минут двадцать, и горожане постарше, плюнув, просто встали у гостиницы на противоположной стороне улицы и терпеливо ждали.
Все происходящее стало напоминать коллективную демонстрацию коллекции модной одежды – капюшонов, балахонов, вышитых розовыми цветочками и голубыми драконами, а также торчащих из-под них сапог, ботинок и мокасин. Факелы в руках придавали действу непередаваемый колорит.
В конце концов процессия вдоволь набралась боевого азарта и, сгрудившись напротив гостиницы, приступила к решительным действиям.
По команде магистра возбужденные рыцари Белой Камелии бросились к двери гостиницы. Олаф выкинул из окна шкаф, и ряды нападающих сразу поредели. За шкафом последовал дубовый стол, стулья, табуреты и, к огорчению Сильвио, даже матрасы.
Успевший за время демонстрации дойти до нужной кондиции Илья категорически запретил стрелять в сторону улицы, то ли опасаясь за жизнь зевак, то ли по своей крестьянской бережливости и из экономии боеприпасов.
Именно по этой причине основная масса штурмующих беспрепятственно ворвалась в гостиницу и бросилась вверх по узкой лестнице, где их уже ждали.
Это была вторая – после решения навести в городе порядок – крупная ошибка ордена.
Первый залп – исключительно по ногам, чтобы потом не возиться с трупами, – вывел из строя по меньшей мере пятерых обладателей балахонов.
Куклуксклановцы предприняли повторную атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89