Она чуть не плакала.
– Ну вот что, – тихо сказала я. – Поскольку сотрудников у меня не так уж много, вы идите отвечайте на телефонные звонки наверху, а я уж как-нибудь управлюсь здесь сама.
Ее глаза наполнились слезами, и мне тут же стало ее жалко.
– Ничего. – Я обняла ее и вывела из помещения. – Ну, хватит, хватит, – ласково повторяла я, пока она рыдала у меня на плече. – Хотите, Бен отвезет вас домой?
Она кивнула, еле слышно лепеча:
– Простите меня. Простите.
– Вам просто надо немного отдохнуть.
Усадив ее на стул в офисе морга, я стала звонить по телефону.
* * *
Дженнифер Дейтон не вдыхала ни окиси углерода, ни копоти, потому что к тому времени, когда она оказалась в своей машине, она уже больше не дышала вообще. Ее смерть была убийством, совершенно очевидным, и весь день я с нетерпением звонила Марино, оставляя ему сообщения, чтобы он связался со мной. Несколько раз я пыталась дозвониться до Сьюзан, справиться о ее самочувствии, но в ответ слышала лишь бесконечные длинные гудки.
– Я волнуюсь, – сказала я Бену Стивенсу. – Сьюзан не подходит к телефону. Когда вы отвозили ее домой, она не говорила, что куда-нибудь собирается?
– Она сказала, что собирается лечь спать. Он сидел за своим столом и разбирал ворох компьютерных распечаток. Из стоявшего на книжном шкафу радиоприемника тихо доносились звуки рок-н-ролла. Он пил мандариновую воду. Стивенс был молодым, хватким симпатичным юношей. Он много работал и, как говорили, любил походить по барам. Я нисколько не сомневалась в том, что, немного поработав в качестве моего администратора, он найдет себе что-нибудь более выгодное.
– Может, она отключила телефон, чтобы ей не мешали спать, – предположил он, включая калькулятор.
– Может быть.
Он занялся нашими бюджетными проблемами. Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, Стивенс позвонил мне.
– Звонила Сьюзан. Сказала, что ее завтра не будет. А сейчас у меня на проводе некий Джон Дейтон. Говорит, что он – брат Дженнифер Дейтон. Стивенс соединил нас.
– Здравствуйте. Говорят, вы производили вскрытие моей сестры, – промямлил мужской голос. – Э-э... Дженнифер Дейтон – моя сестра.
– Будьте добры, назовите ваше имя.
– Джон Дейтон. Я живу в Колумбии, Южная Каролина.
Я подняла глаза в тот момент, когда в дверях появился Марино, и жестом предложила ему сесть.
– Говорят, она подсоединила шланг к машине и покончила с собой.
– Кто говорит? – спросила я. – И не могли бы вы говорить погромче, пожалуйста.
– Не помню, кто именно, – сказал он после некоторой паузы. – Надо было бы записать, но меня это слишком потрясло.
Потрясения в его голосе не чувствовалось, он звучал настолько приглушенно, что я едва могла разобрать, что он говорит.
– Я очень сожалею, мистер Дейтон, – ответила я, – но запрос на любую информацию относительно ее смерти должен быть в письменной форме. Кроме вашего письменного запроса, мне понадобится еще и подтверждение того, что вы – ее родственник.
Он молчал.
– Алло? – сказала я. – Алло? Вместо ответа я услышала в трубке гудки.
– Странно, – сказала я Марино. – Вы уже познакомились с неким Джоном Дейтоном, который заявляет, что он – брат Дженнифер Дейтон?
– А, так вот кто это был? Черт. Мы пытались с ним связаться.
– Кто-то уже успел уведомить его о ее смерти.
– А вы не знаете, откуда он звонил?
– Предположительно из Колумбии, Южная Каролина. Он неожиданно повесил трубку. Похоже, Марино это не заинтересовало.
– Я только что от Вэндера, – сказал он, имея в виду Нилза Вэндера, главного эксперта по отпечаткам пальцев. – Он проверил машину Дженнифер Дейтон, плюс ее книги, что лежали возле кровати, и стихотворение, оказавшееся в одной из них. Что же касается чистого листка бумаги, что лежал у нее на кровати, то он до него еще не добрался.
– Что-нибудь уже есть?
– Немного. Мы прогоним все в компьютере, если появится необходимость. Вероятно, большинство отпечатков принадлежат ей. Вот. – Он положил маленькую папку для бумаг ко мне на стол. – Веселенькое чтиво.
– Думаю, вы захотите пропустить отпечатки пальцев через компьютер без лишней проволочки, – мрачно сказала я.
Взгляд Марино посуровел. Он помассировал виски.
– Дженнифер Дейтон совершенно точно не кончала жизнь самоубийством, – сообщила я. – Окиси углерода в ней оказалось не больше семи процентов. Сажи в дыхательных путях не было. Кожа приобрела ярко-розовый оттенок от холода, а не от отравления угарным газом.
– О, Господи, – произнес он.
Порывшись в лежавших передо мной бумагах, я протянула ему несколько листочков, затем достала из конверта фотографии шеи Дженнифер Дейтон.
– Как видите, – продолжала я, – нет никаких внешних повреждений.
– А что за кровь на сиденье машины?
– Следствие посмертного выдоха. Она начинала разлагаться. Я не обнаружила ни ссадин, ни ушибов, ни следов от пальцев. Однако вот здесь, – я показала ему фотографию шеи, сделанную во время вскрытия, – в грудинно-ключично-сосцевидных мышцах у нее с обеих сторон кровоизлияния. Кроме того, есть трещина подъязычной кости. Смерть явилась результатом асфиксии из-за оказанного на шею давления...
Марино неожиданно резко прервал меня:
– То есть вы ведете к тому, что ее задушили? Я показала ему другой снимок.
– Помимо этого, у нее на лице петехия, или, иначе говоря, точечные кровоизлияния. Все эти факты говорят об удушье. Да, ее убили, и я бы посоветовала как можно дольше не давать это в газеты.
– Мне, как вы понимаете, это не нужно. – Он взглянул на меня красными от усталости глазами. – В данный момент на мне висят восемь нераскрытых убийств. В Энрико не чешутся по поводу Эдди Хита, а его старик названивает мне чуть ли не каждый день. Не говоря уже о том, что в Мосби-Кортс сейчас идет настоящая нарковойна. Веселенькое Рождество! На черта мне все это?
– Дженнифер Дейтон тоже этого было не нужно, Марино.
– Ладно, продолжайте. Что вы там еще нашли?
– У нее действительно было высокое кровяное давление, как и говорила ее соседка миссис Клэри.
– Гм, – буркнул он, отводя от меня глаза. – А как вы это узнали?
– У нее была левосторонняя гипертрофия желудочка, или утолщение левой стороны сердца.
– А это бывает из-за высокого кровяного давления?
– Да. Очевидно, я обнаружу фибриноидные изменения в микроциркуляторной части сосудистого русла почек, или ранний нефросклероз. Я также предполагаю гипертензивные изменения в церебральных артериолах, но не могу с уверенностью говорить об этом, пока не посмотрю в микроскоп.
– Вы имеете в виду, что клетки мозга и почек при высоком кровяном давлении отмирают?
– Можно так сказать.
– Что-нибудь еще?
– Ничего существенного.
– А содержимое желудка? – спросил Марино.
– Мясо, овощи, частично переваренные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Ну вот что, – тихо сказала я. – Поскольку сотрудников у меня не так уж много, вы идите отвечайте на телефонные звонки наверху, а я уж как-нибудь управлюсь здесь сама.
Ее глаза наполнились слезами, и мне тут же стало ее жалко.
– Ничего. – Я обняла ее и вывела из помещения. – Ну, хватит, хватит, – ласково повторяла я, пока она рыдала у меня на плече. – Хотите, Бен отвезет вас домой?
Она кивнула, еле слышно лепеча:
– Простите меня. Простите.
– Вам просто надо немного отдохнуть.
Усадив ее на стул в офисе морга, я стала звонить по телефону.
* * *
Дженнифер Дейтон не вдыхала ни окиси углерода, ни копоти, потому что к тому времени, когда она оказалась в своей машине, она уже больше не дышала вообще. Ее смерть была убийством, совершенно очевидным, и весь день я с нетерпением звонила Марино, оставляя ему сообщения, чтобы он связался со мной. Несколько раз я пыталась дозвониться до Сьюзан, справиться о ее самочувствии, но в ответ слышала лишь бесконечные длинные гудки.
– Я волнуюсь, – сказала я Бену Стивенсу. – Сьюзан не подходит к телефону. Когда вы отвозили ее домой, она не говорила, что куда-нибудь собирается?
– Она сказала, что собирается лечь спать. Он сидел за своим столом и разбирал ворох компьютерных распечаток. Из стоявшего на книжном шкафу радиоприемника тихо доносились звуки рок-н-ролла. Он пил мандариновую воду. Стивенс был молодым, хватким симпатичным юношей. Он много работал и, как говорили, любил походить по барам. Я нисколько не сомневалась в том, что, немного поработав в качестве моего администратора, он найдет себе что-нибудь более выгодное.
– Может, она отключила телефон, чтобы ей не мешали спать, – предположил он, включая калькулятор.
– Может быть.
Он занялся нашими бюджетными проблемами. Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, Стивенс позвонил мне.
– Звонила Сьюзан. Сказала, что ее завтра не будет. А сейчас у меня на проводе некий Джон Дейтон. Говорит, что он – брат Дженнифер Дейтон. Стивенс соединил нас.
– Здравствуйте. Говорят, вы производили вскрытие моей сестры, – промямлил мужской голос. – Э-э... Дженнифер Дейтон – моя сестра.
– Будьте добры, назовите ваше имя.
– Джон Дейтон. Я живу в Колумбии, Южная Каролина.
Я подняла глаза в тот момент, когда в дверях появился Марино, и жестом предложила ему сесть.
– Говорят, она подсоединила шланг к машине и покончила с собой.
– Кто говорит? – спросила я. – И не могли бы вы говорить погромче, пожалуйста.
– Не помню, кто именно, – сказал он после некоторой паузы. – Надо было бы записать, но меня это слишком потрясло.
Потрясения в его голосе не чувствовалось, он звучал настолько приглушенно, что я едва могла разобрать, что он говорит.
– Я очень сожалею, мистер Дейтон, – ответила я, – но запрос на любую информацию относительно ее смерти должен быть в письменной форме. Кроме вашего письменного запроса, мне понадобится еще и подтверждение того, что вы – ее родственник.
Он молчал.
– Алло? – сказала я. – Алло? Вместо ответа я услышала в трубке гудки.
– Странно, – сказала я Марино. – Вы уже познакомились с неким Джоном Дейтоном, который заявляет, что он – брат Дженнифер Дейтон?
– А, так вот кто это был? Черт. Мы пытались с ним связаться.
– Кто-то уже успел уведомить его о ее смерти.
– А вы не знаете, откуда он звонил?
– Предположительно из Колумбии, Южная Каролина. Он неожиданно повесил трубку. Похоже, Марино это не заинтересовало.
– Я только что от Вэндера, – сказал он, имея в виду Нилза Вэндера, главного эксперта по отпечаткам пальцев. – Он проверил машину Дженнифер Дейтон, плюс ее книги, что лежали возле кровати, и стихотворение, оказавшееся в одной из них. Что же касается чистого листка бумаги, что лежал у нее на кровати, то он до него еще не добрался.
– Что-нибудь уже есть?
– Немного. Мы прогоним все в компьютере, если появится необходимость. Вероятно, большинство отпечатков принадлежат ей. Вот. – Он положил маленькую папку для бумаг ко мне на стол. – Веселенькое чтиво.
– Думаю, вы захотите пропустить отпечатки пальцев через компьютер без лишней проволочки, – мрачно сказала я.
Взгляд Марино посуровел. Он помассировал виски.
– Дженнифер Дейтон совершенно точно не кончала жизнь самоубийством, – сообщила я. – Окиси углерода в ней оказалось не больше семи процентов. Сажи в дыхательных путях не было. Кожа приобрела ярко-розовый оттенок от холода, а не от отравления угарным газом.
– О, Господи, – произнес он.
Порывшись в лежавших передо мной бумагах, я протянула ему несколько листочков, затем достала из конверта фотографии шеи Дженнифер Дейтон.
– Как видите, – продолжала я, – нет никаких внешних повреждений.
– А что за кровь на сиденье машины?
– Следствие посмертного выдоха. Она начинала разлагаться. Я не обнаружила ни ссадин, ни ушибов, ни следов от пальцев. Однако вот здесь, – я показала ему фотографию шеи, сделанную во время вскрытия, – в грудинно-ключично-сосцевидных мышцах у нее с обеих сторон кровоизлияния. Кроме того, есть трещина подъязычной кости. Смерть явилась результатом асфиксии из-за оказанного на шею давления...
Марино неожиданно резко прервал меня:
– То есть вы ведете к тому, что ее задушили? Я показала ему другой снимок.
– Помимо этого, у нее на лице петехия, или, иначе говоря, точечные кровоизлияния. Все эти факты говорят об удушье. Да, ее убили, и я бы посоветовала как можно дольше не давать это в газеты.
– Мне, как вы понимаете, это не нужно. – Он взглянул на меня красными от усталости глазами. – В данный момент на мне висят восемь нераскрытых убийств. В Энрико не чешутся по поводу Эдди Хита, а его старик названивает мне чуть ли не каждый день. Не говоря уже о том, что в Мосби-Кортс сейчас идет настоящая нарковойна. Веселенькое Рождество! На черта мне все это?
– Дженнифер Дейтон тоже этого было не нужно, Марино.
– Ладно, продолжайте. Что вы там еще нашли?
– У нее действительно было высокое кровяное давление, как и говорила ее соседка миссис Клэри.
– Гм, – буркнул он, отводя от меня глаза. – А как вы это узнали?
– У нее была левосторонняя гипертрофия желудочка, или утолщение левой стороны сердца.
– А это бывает из-за высокого кровяного давления?
– Да. Очевидно, я обнаружу фибриноидные изменения в микроциркуляторной части сосудистого русла почек, или ранний нефросклероз. Я также предполагаю гипертензивные изменения в церебральных артериолах, но не могу с уверенностью говорить об этом, пока не посмотрю в микроскоп.
– Вы имеете в виду, что клетки мозга и почек при высоком кровяном давлении отмирают?
– Можно так сказать.
– Что-нибудь еще?
– Ничего существенного.
– А содержимое желудка? – спросил Марино.
– Мясо, овощи, частично переваренные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88