Приехал из Арканзаса. Был окружным сборщиком налогов, когда организовали Администрацию по регулированию сельского хозяйства – АРС. Но, честно, никакого отношения к тому, что сделали, не имею. Не сгонял арендаторов и испольщиков с их земель. Не клал себе в карман деньги, которые полагались им, как делали иные плантаторы. Вот Джон Мозес, он был испольщиком. Потерял даже то малое, что имел, потому что не получил обещанные государством деньги. Его землевладелец не придерживался мнения, что должен отдать их ему. Идти им было некуда. Жена и двое младших не выдержали жизни без крыши над головой. Они заболели воспалением легких и умерли. Таковы успехи Администрации по регулированию сельского хозяйства.
Джон Мозес с остановившимся взглядом кивнул в подтверждение этих слов.
– Куда бы я ни пришел, всюду видел, как тяжело живут. Иногда и меня за это бранили, – продолжал мистер Уилер. – Раза два даже побили, но винить я их не мог. Людям тяжело смотреть, как перепахивают их хлопок, уже созревший для уборки, и в результате еще ничего за это не получить. Вот потому-то я и еще кое-кто решили: надо что-то делать. И прошлым летом организовали Союз сельскохозяйственных рабочих. Мы собираемся охватить им весь Юг. Есть и другие союзы. Большинство из них хотят объединить арендаторов и испольщиков и потребовать изменений к лучшему в правительственной системе оплаты. – Он оглянулся на Дюбе, стоявшего рядом с Джоном Мозесом. – Ты сказал, что ты поденный рабочий, да?
– Да, сэр.
– Сколько ты получаешь в день?
– Две больших монеты.
– Значит, пятьдесят центов. И это за работу с восхода до заката, – с возмущением заметил мистер Уилер и покачал головой. – А какой здесь самый большой заработок?
– С-с-семьдесят пять центов.
Мистер Уилер снова обратился к папе.
– Мы-то с вами знаем, что это вопиющая несправедливость. Наш союз собирается заставить их повысить оплату. – Он встретился с папой глазами. – Но мы нуждаемся для этого в вашей помощи.
Папа внимательно, изучающе посмотрел на него.
– Судя по тому, что вы сказали, ваш союз стоит за арендаторов и испольщиков?
Мистер Уилер кивнул:
– И за поденных рабочих тоже.
– Ну, тогда я не совсем понимаю, почему вы пришли именно ко мне. Мне кажется, вы знаете, кто я, знаете, что моя семья владеет землей.
Мистер Уилер обернулся на Джона Мозеса, и они обменялись понимающей улыбкой.
– Все так. Честно говоря, мы пришли к вам потому, что, побывав в ваших местах, мы то и дело слышали ваше имя… Узнали про бойкот.
Я перехватила вспыхнувший взгляд Стейси и продолжала слушать мистера Уилера.
– Мы слышали, как вы с женой организовали бойкот против магазина Уоллесов за то, что эти Уоллесы обмазали дегтем и подожгли двух цветных возле Смеллингс Крика. Мы также слышали, что более двух дюжин семей присоединилось к вам, и вы с Моррисоном доставляли сюда из Виксберга продукты, чтобы поддержать их. Кажется, целых три месяца вам удалось это проделывать, прежде чем вмешались землевладельцы.
Папа не сводил с мистера Уилера глаз, но молчал. Мистер Уилер опять улыбнулся:
– Я понимаю, вы сейчас обдумываете, к чему я веду. Что ж, попросту говоря, на меня эти сведения произвели сильное впечатление. Вы же заставили людей, напуганных до смерти, попробовать изменить существующий порядок вещей. Вы помогли им объединиться и вместе постоять за себя. Я думаю, если вам это удалось однажды, удастся и в другой раз.
– Люди присоединяются к тому или другому, – сказал папа, – по своему собственному разумению.
– Все так. Но когда они видят, что уважаемые ими люди поддерживают новое начинание, им и самим легче присоединиться к нему. Конечно, это риск, как в случае с бойкотом, но, если вы поддержите наш союз, я думаю, найдется немало людей, которые тоже решат войти в него.
– А этот ваш союз, – спросил мистер Моррисон, – он только для цветных?
Мистер Уилер на миг заколебался.
– Нет… И для цветных, и для белых.
Папа и мистер Моррисон переглянулись. Стало ясно, что это сообщение свело на нет все надежды мистера Уилера на поддержку. Мистер Уилер правильно понял их разочарование и поспешил сказать:
– Только так, только вместе цветные и белые могут чего-нибудь добиться. Если мы останемся каждый но себе, у нас не хватит сил. Не могу сказать, что я за антиправительственные социальные перемены, – я с вами говорю откровенно и повторяю то, что сказал бы белым фермерам. Но мы хотим выиграть на сей раз, а для этого надо объединяться. Люди должны решить, что важнее: их расовые симпатии или сохранение крыши над головой.
Динамит громко фыркнул. Папа воспользовался моментом и отвлекся от разговора. Переведя взгляд с быка снова на мистера Уилера, он сказал:
– В ваших словах много убедительного. Только я привык сначала подумать, прежде чем принимать решение.
Мистер Уилер, казалось, был удовлетворен.
– Мне говорили, что вы именно такой человек, и я рад был в этом убедиться. Я не тороплю вас с решением. По вот что еще постарайтесь понять: только потому, что наш союз представляет и цветных, и белых, нам удалось привлечь внимание Вашингтона к местным проблемам. Мы довели до правительства, что здесь творят местные власти и представители окружных комитетов АРС. Вы же знаете, они тут сами решают, как выполнять правительственную программу, сколько сажать акров и все такое. И кто сидит в этих комитетах, вы тоже знаете: Грэйнджер, Монтьер, Уокер, то есть только крупные землевладельцы. Среди них нет ни цветных фермеров, ни испольщиков, ни мелких землевладельцев. И правительственную программу они выполняют тоже себе на благо, уж поверьте мне.
Мистер Уилер подождал, надеясь, что папа заговорит. По папа молчал. Наконец решил высказаться и Джон Мозес:
– Я уже был в союзе только для цветных. И не в одном. Все они распадались. А этот союз, где есть и белые, он так вот не распадется. Нас вместе трудней одолеть.
Мистер Уилер кивнул, подтверждая его заявление.
– Мы собираемся неделя за неделей встречаться с разными людьми. Не со всеми сразу, а человек по десять. Мы не хотим, чтобы кто не надо прослышал про наши митинги и про то, что мы задумали… Да, вот еще… – Он замялся в нерешительности. – Мы бы очень хотели использовать ваш сарай, чтобы здесь устроить одну из встреч.
Папа так и уставился на него, и мистер Уилер тут же поправился:
– Понимаю, понимаю. Ведь я же белый, и вы ничего про меня не знаете, я понимаю. Но я честный человек. Во что я верю, за то борюсь не на жизнь, а на смерть, и, если уж кто в каком деле мне поверит, я не предам.
– Что ж, я должен сначала все обдумать, – сказал папа, – и с семьей посоветоваться.
– Справедливо. И между прочим, эти первые встречи, они будут не смешанные. Мы подумали, сначала надо отдельно поговорить с цветными и с белыми, а там уж люди решат, как лучше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83