Надо сказать, первая встреча с морем мало напоминала типичные курортные картинки с нежным прибоем, экзотичными растениями и шоколадного цвета женщинами. Увы, жизнь несколько расходилась с туристскими проспектами.
— Однако тут рядом военные корабли, — информировал нас Васеньев.
— Привез дядя, — обреченно констатировал Сергей. На ближайшем корабле вспыхнул, резанул темноту прожектор, пошарил по берегу, уперся в нас.
— Вы когда-нибудь чистили картошку в больших количествах? — вяло поинтересовался Сергей.
— А при чем здесь это? — одновременно удивился женский состав экипажа.
— Обычно тех, кто попадает туда, куда им попадать не следовало, заставляют пару недель чистить картошку, а потом отпускают домой, — объяснил Салифанов.
— Сейчас нас рассматривают в бинокли, — предположил я.
Все притихли, дружно изобразив на лицах застенчиво-виноватые улыбки.
— И выдают боевые патроны караулу, — не убирая улыбки, продолжил мысль Валера. — Сейчас они тихо опустятся по трапикам, взведут затворчики у карабинчиков и мило сопроводят нас на гарнизонную гауптвахту.
Прожектор неожиданно погас. Еще минуты две мы стояли в темноте, боясь пошевелиться.
— Наверное, их испугало количество наших вещей, — выдвинул версию Сергей.
— Предлагаю отправить на разведку женский состав, — предложил Валера. — Женщины с военными обычно договариваются быстрее.
Мужской состав немедленно выразил полное согласие с данным предложением.
— Но-о! — попыталась возразить Татьяна. Сергей не дал развиться прениям, легонько подтолкнул их в сторону стоящих кораблей:
— Надо, девочки, надо!
Скоро разведотряд вернулся, принеся благоприятные для нас стратегические сведения. На приколе стояли самоходные баржи. Ничего секретного в них не было. Команда в лице вахтенного матроса приглашала в гости.
— Вы знаете, армейские каши и масло мне всегда нравились больше гражданских, — поделился с нами воспрянувший духом Сергей.
— Почему? — удивился я.
— Хотя бы потому, что они обычно достаются бесплатно.
Часа через два, изрядно опустошив корабельный камбуз, осоловев от обилия еды, чая и разговоров, мы опустились на прибрежный песок.
— Теперь я отсюда раньше, чем через неделю, не двинусь, — оповестил всех Сергей, довольно поглаживая себя по заметно округлившемуся животику. — Что я — умалишенный, переходить с такого рациона на наши концентраты!
— Э, мужики, вы не расслабляйтесь! Нам сейчас камеры качать! — призвал я к порядку расслабившийся экипаж. Но было поздно. Васеньев разворачивал одеяла.
— Ты давай, давай дальше бухти про камеры, насосы, а мы вздремнем минуток восемьсот, — сказал он.
— Да вы что? — возмутился я. Сергей вползал в спальный мешок.
— Невоспитанные люди, — согласился он со мной. — Так и норовят увильнуть от работы. — И, укрывшись с головой, свернулся калачиком. — Ты разберись с ними, Андрюха, — пробубнил он изнутри.
Я оказался в дурацком положении. Мои товарищи уже легли, а я столбом торчал на берегу. Для того чтобы затевать скандал, надо было как минимум поднять их, а это едва ли возможно. А стоять так всю ночь тем более глупо. В конце концов, мы не спали уже почти сутки. Ладно, завтра утром поговорим. Я выдернул из рюкзака одеяло и, постелив его, лег на песок. Было довольно прохладно. Чуть слышно плескалась вода. Я лежал и не мог осознать себя возле моря, за сотни километров от дома. Никаких необычных ощущений. Сплошная проза. С таким же успехом можно валяться в детской песочнице у себя во дворе. Честно говоря, мне верилось слабо, что в ближайшие дни мы войдем в море. Ладно, утром будет виднее, и в прямом и в переносном смыслах.
Ночью снилась всякая чушь. Плот, по форме и размерам подозрительно напоминающий корыто, плыл по каналу, который все более мелел и сужался. Мы чувствовали, что плывем не туда, но почему-то не могли вернуться. В конце концов канал окончился родничком. Салифанов взял лопату и стал ковырять землю.
— Надо копать и искать море, — объяснил он. Я тоже начал копать, чувствуя, что делаю не то. Чем глубже мы зарывались, тем становилось жарче.
— Центр Земли близко, — торжественно разъяснила Татьяна. Я начал задыхаться.
— Мне жарко! — попытался закричать, но голос застрял в пересохшей глотке. — Сейчас будет тепловой удар, — отчетливо понял я и вынырнул из кошмара.
Последнее ощущение сна прекрасно совпадало с окружающей действительностью.
Жара была не менее сорока градусов. Одежда прилипла к потному телу, словно оно было вымазано клеем. Собственная кожа была противна до тошноты. Возле меня никого, даже спальники свернуты и упакованы в рюкзаки. Значит, все встали. Недалеко от воды, прислоненные друг к другу, стояли полтора десятка накачанных автомобильных камер, матово поблескивающих на солнце черными боками. Разбор вчерашнего поведения команды, естественно, отменялся. Праведное раздражение сменилось чувством неловкости. Когда они успели надуть камеры?! Непонятно! Я подошел к берегу и прямо в одежде бухнулся в канал. Вода сомкнулась надо мной, подхватила. Силы возвращались вместе с прохладой. Блаженство! Я всплыл на поверхность, огляделся. Пустынный пейзаж, кое-где чахлые кустики, стальные утюги барж у пирса — окружение к оптимизму не располагающее. Я набрал в рот воды и тут же выплюнул ее.
— Фу, гадость какая!
Выполз на берег. Настроение упало раньше, чем я высох.
— Там тебе суп оставили, — проходя мимо, показала на кастрюлю Татьяна.
— Когда успели накачать? — остановил я ее, кивнув на камеры.
— Так их с корабля компрессором надули, — разъяснила она.
— А где мужики?
— В город за хлебом ушли.
Сергей с Валерой появились часа через три.
— Ничего городок, славненький, — оценил Салифанов, обращаясь к девчатам. — Газировку пол-литровыми кружками продают. Кинотеатр есть.
Я вновь выпал из разговора, меня просто не замечали. Правда, две недели не тот срок, за который можно воспылать чувствами к ближнему. Спасибо и за то, что согласились на это авантюрное предприятие. Я вздохнул и, стараясь не мешать беседе, тихо отошел к «стапелям», с которых в скором будущем должен был сойти наш парусный флот. Вокруг в беспорядке валялись дюралевые трубы, болты, металлическая сетка, инструменты. У любого человека при виде этой груды железа невольно рождались воспоминания о весеннем сборе металлолома, межклассном соревновании и матерчатых транспарантах на борту грузовиков: «Все ненужное — на слом, соберем металлолом!»
Хотелось засучить рукава и сделать что-то хорошее и большое для нашей металлургической промышленности. То, что на этом можно плавать, не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему человеку.
Я взял первую попавшуюся трубу, нашел маркировку. Глубоко в металл были вбиты цифра "4" и буква "В".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68