Более того, Денис, как и другие офицеры-дворяне, в начале войны даже боялся, как бы французы не смутили народ прокламациями и как бы не начались внутренние волнения. Крепостное крестьянство, воспользовавшись случаем, могло осложнить дело и помешать борьбе с неприятелем.
Однако, когда еще по пути в Смоленск до ахтырцев дошли слухи об отважных действиях крестьян в тылу французов, Денис понял, как велика сила народного патриотизма, и сразу оценил огромное значение начинавшей разгораться крестьянской партизанской войны.
– Попомните слово, не поздоровится от наших гверильясов господам французам, – заметил он товарищам. – В Испании для Бонапарта цветочки были, а в России будут ягодки…
Это мнение окончательно укрепилось в нем после одного происшествия. Под Смоленском Денис вызвался с двумя взводами гусар поехать в дальнюю разведку. Местность была небезопасная. Французские фуражиры, как удалось выяснить, уже наведывались сюда, бесчинствовали в ближних селениях. Поэтому гусары, соблюдая осторожность, пробирались более глухими лесными дорогами.
И вот однажды, в сумерках, когда подъезжали к небольшой лесной деревушке, намереваясь здесь заночевать, где-то вблизи раздался подозрительный свист и почти следом в глубине леса гулко прозвучал выстрел.
Денис быстро вывел гусар на поляну перед деревней, построил в боевой порядок, приказав вахмистру Колядке с несколькими спешенными гусарами пройти в лес по направлению выстрела и разведать, в чем дело.
Спустя некоторое время гусары возвратились и привели с собой трех крестьян. Двое из них оказались почтенными стариками; они были в длинных холщовых рубахах и лаптях, в руках держали охотничьи ружья. Третий был вдвое моложе своих спутников. Высокий, худощавый, с небольшой русой бородкой, в добротных сапогах, легком пиджаке и картузе, он производил впечатление скорее городского мастерового, чем крестьянина. Держался с достоинством и вооружен был двумя французскими пистолетами, засунутыми под пиджаком за кожаный пояс.
Денису не представляло большого труда догадаться, что это за люди, и так как поговорить с крестьянами-партизанами давно уже хотелось, он встретил их дружелюбно и радушно. Усадил у костра, поднес даже по чарке водки.
Партизаны, ободренные хорошим приемом, разговорились, отвечали на все вопросы обстоятельно, откровенно.
– Мы поначалу за хранцев вас приняли, – признались старики, – вот, стало быть, и переполошились… чтоб лесной народ упредить…
– Какой же это народ лесной? – с любопытством спросил Денис.
– Которые, значит, в лесах проживают, от нехристей себя спасают… Со всех сторон нынче народ в леса-то бежит!
– А я слышал, будто и такие есть крестьяне, что у неприятеля остаются? – задал осторожный вопрос Денис.
– Греха таить нечего, батюшка начальник, были и такие, – отозвался один из стариков, – да им потом горше других пришлось… Я хотя про свою деревню Хмелевку скажу… У нас поначалу тоже некоторые крестьяне от хранцев хорониться не пожелали… Слушок их обнадежил, будто хранцы эти волю дают и барскую землю сулят… А они, как в деревню вошли, так первым делом за мужицкий хлеб и скотину взялись. А которые крестьяне противились, тех постреляли! Вот как оно у нас приключилось!
– Ну, хорошо… А каким образом вы дружину создали? Как додумались до этого?
– Да ведь надо от басурманов-то отбиваться, ваше высокоблагородие, – спокойно произнес русобородый партизан. – Вот и собрались мужики и порешили…
Русобородого партизана звали Терентием. Он был крепостным крестьянином помещика Масленникова из Дорогобужского уезда, находился на оброке, славился как искусный штукатур и маляр, работал в городах и селах Смоленщины. Став случайным свидетелем бесчинств, творимых французскими мародерами в одном из селений, Терентий, по его словам, «не стерпел надругательства», подговорил нескольких крестьян ночью сделать нападение на французов, сам топором убил двоих, после чего ушел в лес, где недавно и был избран командиром небольшой партизанской дружины.
Беседа с Терентием заинтересовала Дениса. Грамотный и толковый крестьянин сообщил, что в лесу, протянувшемся на многие версты, существует уже несколько подобных партизанских дружин. Они нападают главным образом ночью на небольшие команды фуражиров и мародеров, затем снова скрываются в лесу. Каждое успешное нападение позволяет не только обзаводиться оружием, но и ободряет местное население, способствует быстрому численному усилению дружин.
– Главное дело, чтоб сразу над неприятелем видимый верх одержать и удачей веру в себя сыскать, – сказал Терентий. – У нас, к примеру, сорок человек при начале было, а как побили мы десятка два басурманов да прошла по деревням весточка об этом, отовсюду к нам народ повалил. Нынче за двести человек в дружине числим…
– Ого! – удивился Денис. – Этак скоро у вас целое войско соберется!
– Да уж постоять за отечество у нас есть кому, – с чувством сказал Терентий. – Верно говорится, что родная земля и в горсти мила… Неужто допустим, чтоб басурманам она досталась? Нет, ваше высокоблагородие, жизни своей не пожалеем, а не хозяйничать им у нас! Дай срок, всем им поворот от наших ворот укажем!
Последние фразы Терентия прозвучали особенно уверенно. И Денис понял, откуда такая уверенность. Терентий выражал мнение всего ополчавшегося народа. Страшная, грозная сила поднималась на чужеземцев!
Поблагодарив партизан за усердие и от души пожелав им удачи, Денис, прощаясь с ними, как бы в шутку сказал:
– А что, если я со своими гусарами отпрошусь у начальства да сюда явлюсь… Примете в свое войско?
Терентий окинул его серьезным взглядом, ответил приветливо:
– С великой охотою, ваше высокоблагородие… Неприятель у нас общий. Кабы взаправду такие отряды, как ваш, с партизанами соединились, куда как жарко басурманам пришлось бы…
Встреча эта произвела на Дениса большое впечатление. «Как своевременно и полезно, – подумал он, – создать армейские кавалерийские отряды для действий в неприятельском тылу». Но если раньше эти действия представлялись Денису лишь в виде рейдов, как, например, на остров Карлое, то теперь ему рисовались более широкие и заманчивые возможности. Общий патриотический подъем народа позволял надеяться на его активную помощь в беспрерывных поисках против неприятеля. Остальные условия для таких поисков тоже не оставляли желать лучшего. Французская армия, растянувшаяся на обширном пространстве и отягощенная огромным транспортом, представляла очевидные выгоды для нападения как с тыла, так и с флангов.
Денис решил действовать, тем более что обстановка для осуществления его замысла благоприятствовала: царя из армии удалили, начальником штаба первой армии недавно был назначен Ермолов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
Однако, когда еще по пути в Смоленск до ахтырцев дошли слухи об отважных действиях крестьян в тылу французов, Денис понял, как велика сила народного патриотизма, и сразу оценил огромное значение начинавшей разгораться крестьянской партизанской войны.
– Попомните слово, не поздоровится от наших гверильясов господам французам, – заметил он товарищам. – В Испании для Бонапарта цветочки были, а в России будут ягодки…
Это мнение окончательно укрепилось в нем после одного происшествия. Под Смоленском Денис вызвался с двумя взводами гусар поехать в дальнюю разведку. Местность была небезопасная. Французские фуражиры, как удалось выяснить, уже наведывались сюда, бесчинствовали в ближних селениях. Поэтому гусары, соблюдая осторожность, пробирались более глухими лесными дорогами.
И вот однажды, в сумерках, когда подъезжали к небольшой лесной деревушке, намереваясь здесь заночевать, где-то вблизи раздался подозрительный свист и почти следом в глубине леса гулко прозвучал выстрел.
Денис быстро вывел гусар на поляну перед деревней, построил в боевой порядок, приказав вахмистру Колядке с несколькими спешенными гусарами пройти в лес по направлению выстрела и разведать, в чем дело.
Спустя некоторое время гусары возвратились и привели с собой трех крестьян. Двое из них оказались почтенными стариками; они были в длинных холщовых рубахах и лаптях, в руках держали охотничьи ружья. Третий был вдвое моложе своих спутников. Высокий, худощавый, с небольшой русой бородкой, в добротных сапогах, легком пиджаке и картузе, он производил впечатление скорее городского мастерового, чем крестьянина. Держался с достоинством и вооружен был двумя французскими пистолетами, засунутыми под пиджаком за кожаный пояс.
Денису не представляло большого труда догадаться, что это за люди, и так как поговорить с крестьянами-партизанами давно уже хотелось, он встретил их дружелюбно и радушно. Усадил у костра, поднес даже по чарке водки.
Партизаны, ободренные хорошим приемом, разговорились, отвечали на все вопросы обстоятельно, откровенно.
– Мы поначалу за хранцев вас приняли, – признались старики, – вот, стало быть, и переполошились… чтоб лесной народ упредить…
– Какой же это народ лесной? – с любопытством спросил Денис.
– Которые, значит, в лесах проживают, от нехристей себя спасают… Со всех сторон нынче народ в леса-то бежит!
– А я слышал, будто и такие есть крестьяне, что у неприятеля остаются? – задал осторожный вопрос Денис.
– Греха таить нечего, батюшка начальник, были и такие, – отозвался один из стариков, – да им потом горше других пришлось… Я хотя про свою деревню Хмелевку скажу… У нас поначалу тоже некоторые крестьяне от хранцев хорониться не пожелали… Слушок их обнадежил, будто хранцы эти волю дают и барскую землю сулят… А они, как в деревню вошли, так первым делом за мужицкий хлеб и скотину взялись. А которые крестьяне противились, тех постреляли! Вот как оно у нас приключилось!
– Ну, хорошо… А каким образом вы дружину создали? Как додумались до этого?
– Да ведь надо от басурманов-то отбиваться, ваше высокоблагородие, – спокойно произнес русобородый партизан. – Вот и собрались мужики и порешили…
Русобородого партизана звали Терентием. Он был крепостным крестьянином помещика Масленникова из Дорогобужского уезда, находился на оброке, славился как искусный штукатур и маляр, работал в городах и селах Смоленщины. Став случайным свидетелем бесчинств, творимых французскими мародерами в одном из селений, Терентий, по его словам, «не стерпел надругательства», подговорил нескольких крестьян ночью сделать нападение на французов, сам топором убил двоих, после чего ушел в лес, где недавно и был избран командиром небольшой партизанской дружины.
Беседа с Терентием заинтересовала Дениса. Грамотный и толковый крестьянин сообщил, что в лесу, протянувшемся на многие версты, существует уже несколько подобных партизанских дружин. Они нападают главным образом ночью на небольшие команды фуражиров и мародеров, затем снова скрываются в лесу. Каждое успешное нападение позволяет не только обзаводиться оружием, но и ободряет местное население, способствует быстрому численному усилению дружин.
– Главное дело, чтоб сразу над неприятелем видимый верх одержать и удачей веру в себя сыскать, – сказал Терентий. – У нас, к примеру, сорок человек при начале было, а как побили мы десятка два басурманов да прошла по деревням весточка об этом, отовсюду к нам народ повалил. Нынче за двести человек в дружине числим…
– Ого! – удивился Денис. – Этак скоро у вас целое войско соберется!
– Да уж постоять за отечество у нас есть кому, – с чувством сказал Терентий. – Верно говорится, что родная земля и в горсти мила… Неужто допустим, чтоб басурманам она досталась? Нет, ваше высокоблагородие, жизни своей не пожалеем, а не хозяйничать им у нас! Дай срок, всем им поворот от наших ворот укажем!
Последние фразы Терентия прозвучали особенно уверенно. И Денис понял, откуда такая уверенность. Терентий выражал мнение всего ополчавшегося народа. Страшная, грозная сила поднималась на чужеземцев!
Поблагодарив партизан за усердие и от души пожелав им удачи, Денис, прощаясь с ними, как бы в шутку сказал:
– А что, если я со своими гусарами отпрошусь у начальства да сюда явлюсь… Примете в свое войско?
Терентий окинул его серьезным взглядом, ответил приветливо:
– С великой охотою, ваше высокоблагородие… Неприятель у нас общий. Кабы взаправду такие отряды, как ваш, с партизанами соединились, куда как жарко басурманам пришлось бы…
Встреча эта произвела на Дениса большое впечатление. «Как своевременно и полезно, – подумал он, – создать армейские кавалерийские отряды для действий в неприятельском тылу». Но если раньше эти действия представлялись Денису лишь в виде рейдов, как, например, на остров Карлое, то теперь ему рисовались более широкие и заманчивые возможности. Общий патриотический подъем народа позволял надеяться на его активную помощь в беспрерывных поисках против неприятеля. Остальные условия для таких поисков тоже не оставляли желать лучшего. Французская армия, растянувшаяся на обширном пространстве и отягощенная огромным транспортом, представляла очевидные выгоды для нападения как с тыла, так и с флангов.
Денис решил действовать, тем более что обстановка для осуществления его замысла благоприятствовала: царя из армии удалили, начальником штаба первой армии недавно был назначен Ермолов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204