одну дыру починил, другая расползается… Эх, да чего уж теперича толковать об этом! – махнул он рукой. – Время такое, кто завтра жив будет!
– Вот это верно! Кто жив будет! – отозвался Денис. – Что ж, прощай пока, Никифор… Не поминай лихом, если мне самому погибнуть суждено… – И, дав шпоры коню, поскакал к соседнему селу Семеновскому, где остановился Багратион.
… Вечер был ясный, прохладный. Денис долго-долго лежал на опушке тронутого легкой позолотой Семеновского леса, с грустью наблюдая, как солдаты быстро разбирают бородинские избы и заборы для постройки редутов, для костров. Война докатилась до его собственного дома! И чужеземцы могут не сегодня-завтра стать здесь хозяевами! Эта мысль была невыносима, сердце сжигала бешеная ненависть… Успокаивало лишь одно: он и его братья с оружием в руках, не щадя своих сил и крови, дерутся с неприятелем. Они отомстят за поруганное отечество, за осквернение родных очагов.
– Вот ты где! А я целый час тебя повсюду ищу! – прервал размышления Дениса подошедший Базиль. – Князь Багратион возвратился от светлейшего и ожидает к себе ваше высокоблагородие…
Денис вскочил.
– Ну, как думаешь? Отказано?
– Не могу знать, но не думаю, чтобы отказали, – ответил Базиль. – Настроение у князя как будто хорошее…
– Дай боже! Ох, и покажу я вам!.. – с нескрываемой злобой воскликнул Денис, погрозив кулаком в сторону неприятеля.
И, придерживая саблю, позванивая шпорами, по-кавалерийски, вразвалку, выбежал из лесу.
Багратион находился в избе, сидел у стола, что-то быстро писал на большом листе бумаги. Увидев Дениса, отложил перо в сторону, поднялся, объявил сразу:
– Светлейший согласился послать для пробы одну партию в тыл французской армии, определив на оное предприятие пятьдесят гусар и восемьдесят казаков. Он желает также, чтобы ты сам взялся за это…
– Я бы стыдился, князь, предложить опасное предприятие и уступить исполнение его другому, – ответил Денис. – Вы сами знаете, что я готов на все. Но людей выделили мало… Дайте мне тысячу казаков, и вы увидите, что будет!
– Я бы с первого разу дал тебе три тысячи, ибо не люблю ощупью дела делать, – произнес Багратион, – но об этом нечего и говорить… Кутузов сам назначил силу партии. Надо повиноваться.
– Хорошо. Если так, я иду и с этим числом, – согласился Денис. – Авось открою путь большим отрядам!
Багратион одобрительно кивнул головой.
– Я от тебя этого и ожидал, душа моя… Поимей в виду, отряд для тебя выделяется почти накануне большого сражения, когда каждый человек армии дорог, а кроме сего, – он значительно поднял палец, – оцени и то, что светлейший без ведома государя, на свою личную ответственность, разрешает тебе начать партизанские действия…
– Передайте, князь, мою сердечную благодарность его светлости за доверие, – сказал Денис. – И верьте, ручаюсь честью, партия будет цела. Для этого нужны только отважность в залетах, решительность в крутых случаях и неусыпность на привалах и ночлегах. За это я берусь.
– Отлично! Не сомневаюсь!
Багратион подошел к столу, взял бумаги, протянул Денису:
– Это предписание генералам Васильчикову и Карпову о выделении лучших гусар и казаков. А это моя инструкция для тебя. Неприятеля беспокоить со стороны нашего левого фланга, расстраивать обозы и парки, забирать фураж и продовольствие, ломать переправы… Рапортовать будешь только мне. Передвижения свои сохраняй в самой непроницаемой тайности и о продовольствии отряда заботься сам. Ну, что у тебя еще?
– Я хотел просить вас… у меня нет карты Смоленской губернии, где, я думаю, прежде всего развернутся наши действия.
– Изволь, я тебе дам свою, – сказал Багратион, доставая из походной сумки карту. – Вот возьми!
– Спасибо, князь. В ближайшие дни вы получите о нас первые известия…
Багратион окинул Дениса теплым взглядом, затем порывисто притянул к себе, перекрестил, поцеловал в лоб.
– Ну, с богом, голубчик! Прощай! Я на тебя надеюсь!
VII
Прошло несколько дней. Генеральное сражение на Бородинском поле было победоносным для русских войск, героизм которых изумил весь мир. Михаил Илларионович Кутузов блестяще выполнил свой план, обескровив силы неприятельской армии. Полководческое искусство Кутузова, не выпускавшего инициативы из своих рук, оказалось выше прославленного искусства Наполеона. Французы, имевшие численный перевес, не достигли никаких существенных результатов и, понеся огромные потери, вынуждены были к исходу сражения отойти на первоначальные позиции.
«Из пятидесяти сражений, мною данных, – писал впоследствии Наполеон, – в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех. Русские стяжали право быть непобедимыми…»
Лишь недостаток подготовленных резервов и усталость войск заставили Кутузова принять решение об отходе к Москве. Русская армия сохранила полный боевой порядок, тогда как боевые качества и моральный дух неприятельских войск были чувствительно надломлены. Французы оказались неспособными к активному преследованию.
К тому же, продвигаясь в глубь страны, французы все сильнее испытывали недостаток в продовольствии и фураже. Продовольственные команды и шайки мародеров, следуя за армией по обеим сторонам дороги, опустошали в широкой придорожной полосе деревни и села, творили насилия над мирными жителями. Пожар разливался по всей окрестности. Народ бежал в леса. Повсюду создавалось добровольное ополчение поселян.
В такое время партизанский армейский отряд под начальством Дениса Давыдова, миновав Медынь, Шанский завод и Азарово, все более и более углублялся в неприятельский тыл.
Отряд хотя и мал был по численности, зато состоял из отважных и предприимчивых людей, отобранных самим Денисом. Ахтырскими гусарами командовали Николай Бедряга, Митенька Бекетов и поручик Макаров. Из казачьих офицеров Денис взял с собой известных ему своей храбростью хорунжих Григория Астахова и Василия Талаева. Старый приятель, урядник Иван Данилович Крючков, с трудом выпрошенный у начальства, тоже находился в отряде, радуясь опасному, но заманчивому предприятию не менее восторженного Митеньки Бекетова.
Путь отряда был нелегок. Почти во всех селениях ворота оказывались закрытыми. Принимая ахтырцев за французов, крестьяне угрожали топорами, вилами, а иногда пускали в ход и огнестрельное оружие. Приходилось у каждого селения останавливаться, вести долгие переговоры. Правда, как только крестьяне убеждались, что пришли русские, ворота гостеприимно распахивались и солдат встречали радушно.
– Отчего же вы полагали нас французами? – спрашивал Денис крестьян.
– Да видишь, родимый, – отвечали те, указывая на его нарядный гусарский ментик, – это, бают, на их одежду схоже…
– А разве я не русским языком говорю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
– Вот это верно! Кто жив будет! – отозвался Денис. – Что ж, прощай пока, Никифор… Не поминай лихом, если мне самому погибнуть суждено… – И, дав шпоры коню, поскакал к соседнему селу Семеновскому, где остановился Багратион.
… Вечер был ясный, прохладный. Денис долго-долго лежал на опушке тронутого легкой позолотой Семеновского леса, с грустью наблюдая, как солдаты быстро разбирают бородинские избы и заборы для постройки редутов, для костров. Война докатилась до его собственного дома! И чужеземцы могут не сегодня-завтра стать здесь хозяевами! Эта мысль была невыносима, сердце сжигала бешеная ненависть… Успокаивало лишь одно: он и его братья с оружием в руках, не щадя своих сил и крови, дерутся с неприятелем. Они отомстят за поруганное отечество, за осквернение родных очагов.
– Вот ты где! А я целый час тебя повсюду ищу! – прервал размышления Дениса подошедший Базиль. – Князь Багратион возвратился от светлейшего и ожидает к себе ваше высокоблагородие…
Денис вскочил.
– Ну, как думаешь? Отказано?
– Не могу знать, но не думаю, чтобы отказали, – ответил Базиль. – Настроение у князя как будто хорошее…
– Дай боже! Ох, и покажу я вам!.. – с нескрываемой злобой воскликнул Денис, погрозив кулаком в сторону неприятеля.
И, придерживая саблю, позванивая шпорами, по-кавалерийски, вразвалку, выбежал из лесу.
Багратион находился в избе, сидел у стола, что-то быстро писал на большом листе бумаги. Увидев Дениса, отложил перо в сторону, поднялся, объявил сразу:
– Светлейший согласился послать для пробы одну партию в тыл французской армии, определив на оное предприятие пятьдесят гусар и восемьдесят казаков. Он желает также, чтобы ты сам взялся за это…
– Я бы стыдился, князь, предложить опасное предприятие и уступить исполнение его другому, – ответил Денис. – Вы сами знаете, что я готов на все. Но людей выделили мало… Дайте мне тысячу казаков, и вы увидите, что будет!
– Я бы с первого разу дал тебе три тысячи, ибо не люблю ощупью дела делать, – произнес Багратион, – но об этом нечего и говорить… Кутузов сам назначил силу партии. Надо повиноваться.
– Хорошо. Если так, я иду и с этим числом, – согласился Денис. – Авось открою путь большим отрядам!
Багратион одобрительно кивнул головой.
– Я от тебя этого и ожидал, душа моя… Поимей в виду, отряд для тебя выделяется почти накануне большого сражения, когда каждый человек армии дорог, а кроме сего, – он значительно поднял палец, – оцени и то, что светлейший без ведома государя, на свою личную ответственность, разрешает тебе начать партизанские действия…
– Передайте, князь, мою сердечную благодарность его светлости за доверие, – сказал Денис. – И верьте, ручаюсь честью, партия будет цела. Для этого нужны только отважность в залетах, решительность в крутых случаях и неусыпность на привалах и ночлегах. За это я берусь.
– Отлично! Не сомневаюсь!
Багратион подошел к столу, взял бумаги, протянул Денису:
– Это предписание генералам Васильчикову и Карпову о выделении лучших гусар и казаков. А это моя инструкция для тебя. Неприятеля беспокоить со стороны нашего левого фланга, расстраивать обозы и парки, забирать фураж и продовольствие, ломать переправы… Рапортовать будешь только мне. Передвижения свои сохраняй в самой непроницаемой тайности и о продовольствии отряда заботься сам. Ну, что у тебя еще?
– Я хотел просить вас… у меня нет карты Смоленской губернии, где, я думаю, прежде всего развернутся наши действия.
– Изволь, я тебе дам свою, – сказал Багратион, доставая из походной сумки карту. – Вот возьми!
– Спасибо, князь. В ближайшие дни вы получите о нас первые известия…
Багратион окинул Дениса теплым взглядом, затем порывисто притянул к себе, перекрестил, поцеловал в лоб.
– Ну, с богом, голубчик! Прощай! Я на тебя надеюсь!
VII
Прошло несколько дней. Генеральное сражение на Бородинском поле было победоносным для русских войск, героизм которых изумил весь мир. Михаил Илларионович Кутузов блестяще выполнил свой план, обескровив силы неприятельской армии. Полководческое искусство Кутузова, не выпускавшего инициативы из своих рук, оказалось выше прославленного искусства Наполеона. Французы, имевшие численный перевес, не достигли никаких существенных результатов и, понеся огромные потери, вынуждены были к исходу сражения отойти на первоначальные позиции.
«Из пятидесяти сражений, мною данных, – писал впоследствии Наполеон, – в битве под Москвой выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех. Русские стяжали право быть непобедимыми…»
Лишь недостаток подготовленных резервов и усталость войск заставили Кутузова принять решение об отходе к Москве. Русская армия сохранила полный боевой порядок, тогда как боевые качества и моральный дух неприятельских войск были чувствительно надломлены. Французы оказались неспособными к активному преследованию.
К тому же, продвигаясь в глубь страны, французы все сильнее испытывали недостаток в продовольствии и фураже. Продовольственные команды и шайки мародеров, следуя за армией по обеим сторонам дороги, опустошали в широкой придорожной полосе деревни и села, творили насилия над мирными жителями. Пожар разливался по всей окрестности. Народ бежал в леса. Повсюду создавалось добровольное ополчение поселян.
В такое время партизанский армейский отряд под начальством Дениса Давыдова, миновав Медынь, Шанский завод и Азарово, все более и более углублялся в неприятельский тыл.
Отряд хотя и мал был по численности, зато состоял из отважных и предприимчивых людей, отобранных самим Денисом. Ахтырскими гусарами командовали Николай Бедряга, Митенька Бекетов и поручик Макаров. Из казачьих офицеров Денис взял с собой известных ему своей храбростью хорунжих Григория Астахова и Василия Талаева. Старый приятель, урядник Иван Данилович Крючков, с трудом выпрошенный у начальства, тоже находился в отряде, радуясь опасному, но заманчивому предприятию не менее восторженного Митеньки Бекетова.
Путь отряда был нелегок. Почти во всех селениях ворота оказывались закрытыми. Принимая ахтырцев за французов, крестьяне угрожали топорами, вилами, а иногда пускали в ход и огнестрельное оружие. Приходилось у каждого селения останавливаться, вести долгие переговоры. Правда, как только крестьяне убеждались, что пришли русские, ворота гостеприимно распахивались и солдат встречали радушно.
– Отчего же вы полагали нас французами? – спрашивал Денис крестьян.
– Да видишь, родимый, – отвечали те, указывая на его нарядный гусарский ментик, – это, бают, на их одежду схоже…
– А разве я не русским языком говорю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204