— Не думаю. По-моему, она не стала возражать, потому что у нее не было другого выхода.
Пробормотав проклятие, Дейвид выдвинул один из ящиков стола и вытащил кремниевый пистолет.
— Дейвид! — перепугалась Анни. — Вы что это надумали! Зачем вам пистолет?
— Это пистолет моего отца! — не слушая ее, ответил Дейвид и сунул его за пояс, прихватив с собой сумку, в которой, вероятно, лежали порох, шомпол и пыжи.
— Вы что затеяли?
— Хочу отобрать Кэтрин у этого проходимца. — Дейвид поднялся и, обойдя стол, взял в руки шляпу.
— Но если вы убьете мистера Ньюкома, то следом заберут и вас.
— Я не собираюсь убивать его. — Надев шляпу, Дейвид натянул кожаные перчатки для верховой езды. — Стоит мне только сунуть ему в нос этот пистолет, как он сразу отпустит Кэтрин. Когда на него будет смотреть дуло, он уже не станет так задирать нос, — все более распаляясь, ответил Дейвид и вышел из кабинета.
Анни бросилась следом за ним:
— А что делать после того, как вы привезете Кэтрин? Они пришлют кого-то другого. Только и всего…
Дейвид остановился и молча посмотрел на нее, и она невольно побледнела, увидев, какой холодной решимости он полон:
— А что вы предлагаете, миссис Ливелин?
— Нн-не знаю. По-моему, самое лучшее, — отправиться с ней в Лондон и присмотреть, чтобы ее там не обидели.
Покачав головой, Дейвид отозвался:
— Если она попадет в Лондон, ее там непременно обидят. В этом нет никаких сомнений. — И решительно двинулся через классную комнату к выходу из школы.
Ученики, вытаращив глаза, ловили каждое сказанное им слово. Перепуганная до смерти Анни семенила за ним следом. Пистолет не давал ей покоя. Она боялась, как бы Дейвид ненароком не пустил его в ход. И не убил кого. Мистер Ньюком, конечно, вел себя мерзко, но не убивать же его за это? И хотя Дейвид уверял ее, будто собирается только попугать заезжего проныру, Анни знала, как мужчины в горячке теряют голову.
Пока они находились в пределах слышимости учеников, Анни посчитала за лучшее держать язык за зубами. И только когда они вышли из школы и, обогнув ее, остановились у конюшни, Анни быстро заговорила:
— Знаете, вам все же лучше не брать с собой пистолет. — И добавила: — А вдруг вы подеретесь и он отнимет его?
Ничего хуже ей не могло прийти в голову. Лицо Дей-вида так и передернулось:
— Уверяю вас, ему не удастся вырвать у меня пистолет. — Он яростным движением сорвал с вбитого в стену конюшни крюка седло и водрузил его на спину лошади.
— А что, если…
— Достаточно! — прервал ее Дейвид. — Вы зачем ко мне пришли? Чтобы я помог Кэтрин? И я это сделаю. Я привезу ее назад, можете не беспокоиться! — Закрепив подпругу, он вскочил в седло и, глядя на Анни сверху вниз, взялся за поводья, — Этот негодяй пожалеет о том, что родился на свет Божий, когда я доберусь до него.
И, причмокнув, он пустил лошадь вперед.
Анни глядела ему вслед, и на душе у нее было тяжело. Словно камень лег ей на грудь. Она надеялась, что Дейвид сообразит, как помочь Кэтрин. Но она и представить не могла, что парень удумает такое… Теперь Анни сомневалась, стоило ли вообще бежать к нему с этим. Ревнивый мужчина с пистолетом в руках — ничего хуже не придумаешь.
Лишь бы Дейвид использовал его, как и собирался: припугнул бы мистера Ньюкома, но не более того. А то как бы дело не кончилось тем, что Кэтрин привезут домой в гробу. Анни встряхнула головой, отгоняя от себя эту нехорошую мысль.
15.
Кэтрин, выпрямившись, смотрела перед собой на дорогу, хотя спина у нее ныла после нескольких часов, проведенных в неудобной позе. Но лучше терпеть боль, чем смотреть на Эвана.
Можно, конечно, не смотреть на него. Но не чувствовать его, причем все время, она не могла. Рука его то и дело задевала ее спину, напряженное бедро касалось ее ноги, плечо Кэтрин упиралось в каменную твердость груди Эвана. И невозможно было не вспоминать, как ее пальцы скользили по его телу, как он бедром раздвигал ее ноги, чтобы…
Холера бы его взяла! Неужели она не может выкинуть это из памяти!
Но мыслимо ли это? Как она может не думать о случившемся! Это единственное, что занимало ее всю дорогу. Поскольку они почти не разговаривали, воспоминания о прошедшей ночи снова и снова вставали перед ней.
Обычно Кэтрин не тяготило молчание. Наоборот — она пряталась в него от неустанных укоров и неодобрительных намеков сплетников-соседей. Но нынешнее молчание ей давалось с трудом. Оно, как стена, разделяло их, являя разительный контраст с той близостью, что объединяла совсем недавно.
И разрушить стену молчания Кэтрин не могла. Что еще добавить к сказанному? Завести ни к чему не обязывающую беседу? Но как вынести неприязнь, которая непременно будет звучать в голосе Эвана?
По ее щеке покатилась непрошеная слеза. Кэтрин с негодованием смахнула ее тыльной стороной ладони, надеясь, что Эван ничего не заметил. Она сегодня ни разу не плакала, хотя, как ей это удалось, Кэтрин не могла понять.
Она попробовала отвлечься, любуясь тем, как солнечные лучи сверкают на мокрых после дождя скалах. Черная вершина сейчас казалась скорее могучим добрым великаном, а не мрачным тираном, как обычно. Но красота окружающего пейзажа отдавалась болью в сердце Кэтрин — ибо кто знает, когда ей доведется снова увидеть родные места?
Еще одна слезинка скатилась по щеке, и Кэтрин даже не пыталась стереть ее. Она знала, почему не могла удержаться от слез. Как ни были прекрасны милые душе ее окрестности, усталость брала свое. Они уже столько времени в пути. Эван устроил бешеную скачку, желая поспеть за мистером Куинли, пока тот не отплывет в Лондон. Только один раз они остановились для того, чтобы Кэтрин могла облегчиться. От куска баранины с хлебом уже не осталось и следа, и голод начал мучить ее.
А Эван не выказывал ни признаков усталости, ни голода. Неужели он впрямь ничего не чувствовал? Но такого просто не может быть. Впрочем, человек, который с такой легкостью мог вырвать из своей души воспоминания о нежных словах и ласках, способен на все, что угодно.
Но более всего терзала Кэтрин холодная маска на лице спутника. После коротких фраз, которыми они обменялись в начале поездки, он обращал на нее внимания не больше, чем на те деревья, мимо которых они проезжали. И Эван относился к тому, что она сидела так близко от него, как если бы сам был деревянным.
И в то время, как она ни на секунду не могла выбросить из головы сцены вчерашней ночи, Эван, похоже, напрочь забыл обо всем. Что это за человек? Неужели это он с такой нежностью прижимал ее к себе? И как эта каменная статуя способна была пылать такой страстью?
В который уже раз Кэтрин поражалась тому, насколько непостижимым оказался он для нее. Эван сказал, что родился в семье фермера. Каким же образом мальчик смог попасть в Кембридж и стать известным ученым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101