Я не смогу осуждать народ чероки, если он возьмется за оружие.
– Что вы такое говорите! Если индейцы возьмутся за оружие, джорджийцы немедленно пришлют сюда свои войска. Получится еще хуже.
– Вы правы…
Элайза угрюмо смотрела на огонь. Языки пламени плясали на поленьях. Дождь глухо стучал в оконное стекло. Неужели джорджийцам удастся сломить мужество народа чероки?
– Как вы думаете, Нэйтан, согласятся ли представители индейцев подписать новый договор?
Этот вопрос ей самой показался кощунственным.
Нэйтан недоуменно пожал плечами:
– Конечно, нет. Для них это равнозначно смерти.
Его слова были настолько безапелляционны, что Элайза даже удивилась.
– Равнозначно смерти? Но почему?
– Тем самым они нарушат свой кровный закон, – угрюмо пояснил миссионер.
– Какой еще кровный закон?
Он отвечал с явной неохотой:
– У них существует священный закон, согласно которому всякий индеец чероки, уступивший чужаку хоть пядь родной земли без особого разрешения Совета, обречен на смерть.
– Впервые об этом слышу.
– Насколько мне известно, закон применялся на практике всего один раз, в 1807 году. Некий вождь Двойная Голова подписал договор с федеральным правительством, передав американцам Камберлендское горное плато, ныне входящее в штат Кентукки. Вождю дали хорошую взятку. Совет немедленно отправил воинов, чтобы покарать предателя.
– И они убили его? – спросила Элайза, заранее зная ответ.
– Да. – Нэйтан явно не одобрял такой кровожадности. – А два года назад Национальный Совет официально ввел кровный закон в здешнее законодательство. Между прочим, автором закона является Джон Ридж, сын майора Риджа, приведшего приговор над изменником-вождем в исполнение. В свое время майор Ридж предложил в законодательном порядке предусмотреть строжайшие меры против мздоимцев, которые будут посягать на целостность земли чероки. – Нэйтан откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. – Мне стало известно, что индейские племена чоктау и чикасау согласились подписать новые договора с американским правительством, поменяв свои земли на территории, расположенные западнее. Но чероки на такое никогда не пойдут. Они относятся к западу с суеверным страхом.
– Но почему?
– Прошлым летом я объезжал с проповедями поселения индейцев, живущих в горах. У меня был разговор с одним стариком, все еще придерживающимся языческих верований своих предков. Он не имел ни малейшего представления ни о Вечной Жизни, ни о рае. Старик верил, что души умерших переселяются на запад, в Темный Край, и там исчезают.
12
Темпл задвинула тяжелые шторы, чтобы в комнату не проникало слепящее утреннее солнце. Ее мать мирно спала, раскинувшись на пышной пуховой перине. Черные волосы разметались по подушке, подчеркивая худобу и бледность лица. Черная Кэсси в последнее время то и дело пускала хозяйке кровь, но от этого Виктории делалось только хуже.
«Может быть, сегодня мама наконец пойдет на поправку», – подумала Темпл, бесшумно выходя из спальни.
– Миз Темпл! Миз Темпл! – раздался испуганный голос Черной Кэсси.
– Тише ты! – зашипела девушка. – Маму разбудишь!
– Миз Темпл, скорее сюда!
– Ну что там еще? – раздраженно всплеснула руками Темпл.
С тех пор как заболела мать, ей пришлось самой заниматься всеми домашними делами, и она знала, что на кухне постоянно происходят какие-то мелкие катастрофы.
– Всадники! – дрожащим голосом воскликнула Черная Кэсси. – Похоже, джорджийцы!
– Что-что? – Темпл замерла.
– Скорее, миз Темпл! Они несутся сюда во весь опор. Ой, быть беде!
Темпл сбежала вниз по лестнице, бросилась к окну. Холодный мартовский ветер гнал по газону сухие листья. Истошно верещали павлины, предупреждая о появлении чужих людей. Как быть? В доме одни женщины, защитить их некому. Отец еще не вернулся из Вашингтона, дядя уехал закупать зерно для посева.
– Видите их? – выдохнула сзади Черная Кэсси.
– Нет, – ответила Темпл и тут же разглядела среди деревьев с полдюжины всадников. Они скакали навстречу ветру, низко нахлобучив шляпы. Путь их, судя по всему, лежал к школе, где мисс Холл как раз проводила занятие с детьми.
Пытаясь преодолеть страх, Темпл отпрянула от окна.
– Где Шадрач? Всякий раз, когда мне нужен этот мальчишка, его нет поблизости.
– Он в школе, миз Темпл.
Она вспомнила, что Шадрач и Фиби действительно теперь ходят в школу.
– Немедленно беги на конюшню и скажи Айку, чтобы во весь опор скакал к мастеру Стюарту.
– Но Айк не может уехать без пропуска.
– Нет у меня времени выписывать ему пропуск! Скорее! Ну же!
– Нет, мэм, – упрямо покачала головой Черная Кэсси. – Если моего Айка поймают на дороге без пропуска, решат, что он беглый.
– Делай, как я тебе говорю! – вспыхнула Темпл и ударила служанку по щеке. Никогда в жизни она не поднимала руку на слуг, однако всему же есть предел.
– Ты что, не видишь? Они уже в школе!
В глазах Кэсси шевельнулся страх, и Темпл изо всей силы подтолкнула ее к двери.
– Бегом! Если Айка задержат, пусть требует, чтобы его привели ко мне.
– Хорошо, мэм. – И служанка бегом бросилась выполнять приказ.
Темпл снова выглянула из окна. Она увидела, что один из всадников спешился и стоит у окна школы. Тогда, подхватив длинные юбки, Темпл выбежала из дома.
Услышав тяжелый стук сапог, Элайза захлопнула учебник и встала. В следующую секунду дверь распахнулась, и в проеме появились двое мужчин в длинных зимних плащах.
– Кто вы такие и что вам здесь нужно?
Элайза схватила с парты указку – единственное оружие, оказавшееся под рукой.
Вслед за двумя первыми вошел третий; еще трое, оставаясь в седлах, ждали снаружи.
– Где твой муж? – спросил один из мужчин.
– У меня нет мужа.
Элайза вспомнила, что четыре дня назад, первого марта, вступил в силу новый джорджийский закон, согласно которому каждый белый, живущий на территории чероки, должен зарегистрироваться – иначе его ждет четырехлетнее тюремное заключение.
Мужчина подозрительно прищурился:
– А нам доложили, что на этой плантации живет белый учитель, не зарегистрировавшийся у властей.
– Учитель – это я, – ответила Элайза. – Я – женщина и нигде регистрироваться не должна.
– Так ты учительница?
Он окинул ее долгим презрительным взглядом, потом смачно харкнул на пол желтой от табака слюной.
– Наверно, из тех баб, что любят индейцев.
Не обращая на него внимания, Элайза решительно вышла вперед, чтобы дети оказались у нее за спиной.
– Извольте-ка представиться и объявить, зачем вы сюда явились, – потребовала она.
– Фу-ты ну-ты, – ухмыльнулся мужчина и, горделиво выпятив грудь, объявил: – Мы – джорджийские гвардейцы, вот кто мы такие.
– Тогда вам должно быть стыдно, что вы врываетесь в школу, плюетесь тут, пугаете детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Что вы такое говорите! Если индейцы возьмутся за оружие, джорджийцы немедленно пришлют сюда свои войска. Получится еще хуже.
– Вы правы…
Элайза угрюмо смотрела на огонь. Языки пламени плясали на поленьях. Дождь глухо стучал в оконное стекло. Неужели джорджийцам удастся сломить мужество народа чероки?
– Как вы думаете, Нэйтан, согласятся ли представители индейцев подписать новый договор?
Этот вопрос ей самой показался кощунственным.
Нэйтан недоуменно пожал плечами:
– Конечно, нет. Для них это равнозначно смерти.
Его слова были настолько безапелляционны, что Элайза даже удивилась.
– Равнозначно смерти? Но почему?
– Тем самым они нарушат свой кровный закон, – угрюмо пояснил миссионер.
– Какой еще кровный закон?
Он отвечал с явной неохотой:
– У них существует священный закон, согласно которому всякий индеец чероки, уступивший чужаку хоть пядь родной земли без особого разрешения Совета, обречен на смерть.
– Впервые об этом слышу.
– Насколько мне известно, закон применялся на практике всего один раз, в 1807 году. Некий вождь Двойная Голова подписал договор с федеральным правительством, передав американцам Камберлендское горное плато, ныне входящее в штат Кентукки. Вождю дали хорошую взятку. Совет немедленно отправил воинов, чтобы покарать предателя.
– И они убили его? – спросила Элайза, заранее зная ответ.
– Да. – Нэйтан явно не одобрял такой кровожадности. – А два года назад Национальный Совет официально ввел кровный закон в здешнее законодательство. Между прочим, автором закона является Джон Ридж, сын майора Риджа, приведшего приговор над изменником-вождем в исполнение. В свое время майор Ридж предложил в законодательном порядке предусмотреть строжайшие меры против мздоимцев, которые будут посягать на целостность земли чероки. – Нэйтан откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. – Мне стало известно, что индейские племена чоктау и чикасау согласились подписать новые договора с американским правительством, поменяв свои земли на территории, расположенные западнее. Но чероки на такое никогда не пойдут. Они относятся к западу с суеверным страхом.
– Но почему?
– Прошлым летом я объезжал с проповедями поселения индейцев, живущих в горах. У меня был разговор с одним стариком, все еще придерживающимся языческих верований своих предков. Он не имел ни малейшего представления ни о Вечной Жизни, ни о рае. Старик верил, что души умерших переселяются на запад, в Темный Край, и там исчезают.
12
Темпл задвинула тяжелые шторы, чтобы в комнату не проникало слепящее утреннее солнце. Ее мать мирно спала, раскинувшись на пышной пуховой перине. Черные волосы разметались по подушке, подчеркивая худобу и бледность лица. Черная Кэсси в последнее время то и дело пускала хозяйке кровь, но от этого Виктории делалось только хуже.
«Может быть, сегодня мама наконец пойдет на поправку», – подумала Темпл, бесшумно выходя из спальни.
– Миз Темпл! Миз Темпл! – раздался испуганный голос Черной Кэсси.
– Тише ты! – зашипела девушка. – Маму разбудишь!
– Миз Темпл, скорее сюда!
– Ну что там еще? – раздраженно всплеснула руками Темпл.
С тех пор как заболела мать, ей пришлось самой заниматься всеми домашними делами, и она знала, что на кухне постоянно происходят какие-то мелкие катастрофы.
– Всадники! – дрожащим голосом воскликнула Черная Кэсси. – Похоже, джорджийцы!
– Что-что? – Темпл замерла.
– Скорее, миз Темпл! Они несутся сюда во весь опор. Ой, быть беде!
Темпл сбежала вниз по лестнице, бросилась к окну. Холодный мартовский ветер гнал по газону сухие листья. Истошно верещали павлины, предупреждая о появлении чужих людей. Как быть? В доме одни женщины, защитить их некому. Отец еще не вернулся из Вашингтона, дядя уехал закупать зерно для посева.
– Видите их? – выдохнула сзади Черная Кэсси.
– Нет, – ответила Темпл и тут же разглядела среди деревьев с полдюжины всадников. Они скакали навстречу ветру, низко нахлобучив шляпы. Путь их, судя по всему, лежал к школе, где мисс Холл как раз проводила занятие с детьми.
Пытаясь преодолеть страх, Темпл отпрянула от окна.
– Где Шадрач? Всякий раз, когда мне нужен этот мальчишка, его нет поблизости.
– Он в школе, миз Темпл.
Она вспомнила, что Шадрач и Фиби действительно теперь ходят в школу.
– Немедленно беги на конюшню и скажи Айку, чтобы во весь опор скакал к мастеру Стюарту.
– Но Айк не может уехать без пропуска.
– Нет у меня времени выписывать ему пропуск! Скорее! Ну же!
– Нет, мэм, – упрямо покачала головой Черная Кэсси. – Если моего Айка поймают на дороге без пропуска, решат, что он беглый.
– Делай, как я тебе говорю! – вспыхнула Темпл и ударила служанку по щеке. Никогда в жизни она не поднимала руку на слуг, однако всему же есть предел.
– Ты что, не видишь? Они уже в школе!
В глазах Кэсси шевельнулся страх, и Темпл изо всей силы подтолкнула ее к двери.
– Бегом! Если Айка задержат, пусть требует, чтобы его привели ко мне.
– Хорошо, мэм. – И служанка бегом бросилась выполнять приказ.
Темпл снова выглянула из окна. Она увидела, что один из всадников спешился и стоит у окна школы. Тогда, подхватив длинные юбки, Темпл выбежала из дома.
Услышав тяжелый стук сапог, Элайза захлопнула учебник и встала. В следующую секунду дверь распахнулась, и в проеме появились двое мужчин в длинных зимних плащах.
– Кто вы такие и что вам здесь нужно?
Элайза схватила с парты указку – единственное оружие, оказавшееся под рукой.
Вслед за двумя первыми вошел третий; еще трое, оставаясь в седлах, ждали снаружи.
– Где твой муж? – спросил один из мужчин.
– У меня нет мужа.
Элайза вспомнила, что четыре дня назад, первого марта, вступил в силу новый джорджийский закон, согласно которому каждый белый, живущий на территории чероки, должен зарегистрироваться – иначе его ждет четырехлетнее тюремное заключение.
Мужчина подозрительно прищурился:
– А нам доложили, что на этой плантации живет белый учитель, не зарегистрировавшийся у властей.
– Учитель – это я, – ответила Элайза. – Я – женщина и нигде регистрироваться не должна.
– Так ты учительница?
Он окинул ее долгим презрительным взглядом, потом смачно харкнул на пол желтой от табака слюной.
– Наверно, из тех баб, что любят индейцев.
Не обращая на него внимания, Элайза решительно вышла вперед, чтобы дети оказались у нее за спиной.
– Извольте-ка представиться и объявить, зачем вы сюда явились, – потребовала она.
– Фу-ты ну-ты, – ухмыльнулся мужчина и, горделиво выпятив грудь, объявил: – Мы – джорджийские гвардейцы, вот кто мы такие.
– Тогда вам должно быть стыдно, что вы врываетесь в школу, плюетесь тут, пугаете детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79