Весьма необычный, но ничего особенного – просто падающие звезды, только больше обычного и сразу в одном месте. А в прошлом году было полное затмение солнца. Это тоже случается. Не нужно придавать значения старым суевериям.
Темпл знала, что многие из менее образованных индейцев восприняли эти природные явления как зловещие предзнаменования.
– Элайза, может быть, поиграете нам? – спросила Ксандра.
– Да, с удовольствием.
Элайза тоже чувствовала, что атмосфера становится чересчур уж печальной.
Отложив газету, она подсела к пианино и начала наигрывать старинную балладу. В этот момент Темпл услышала, как хлопнула входная дверь, а затем послышались быстрые, громкие шаги. В гостиную с шумом ворвался Кипп.
Ему еще не было и шестнадцати, а ростом он вымахал уже под шесть футов. Черные глаза горели яростью – Кипп легко поддавался гневу.
– Где он? – громко спросил подросток, остановившись перед креслом Темпл.
Темпл поморщилась, сразу поняв, что этот исполненный ненависти вопрос обращен к ней. Кипп спрашивал о ее муже.
– Его здесь нет.
Она не стала спрашивать, зачем Клинок понадобился Киппу. Не хватало еще устраивать сцену при больной матери.
– Ты это видела? – Кипп выдернул из кармана какой-то смятый листок.
Стараясь не терять хладнокровия, Темпл отложила вязание и взяла листок. Бумага зашелестела, в гостиной воцарилось гробовое молчание. Темпл и не заметила, как закончилась баллада. А может быть, Элайза просто ее не доиграла.
– Что там такое? – встревоженно спросила Виктория.
Темпл пробежала глазами печатные строки, и сердце у нее упало. Это был плакат, извещавший о том, что в третий понедельник декабря в Нью-Эчоте состоится заседание Совета, на котором будет обсуждаться договор о переселении. Все, кто приедет на заседание, получат по бесплатному одеялу плюс денежное довольствие.
– Что там такое? – привстала Элайза.
– Ничего особенного. – Темпл быстро сложила плакат пополам. – Раб сбежал. Нас это не касается.
Она с угрозой взглянула на Киппа, чтобы тот держал язык за зубами.
– Но почему же тогда Кипп?..
– Он вечно устраивает шум из-за ерунды, – быстро сказала Темпл. – Должно быть, решил, что этот беглец украл две наших коровы. Так ведь, Кипп?
Подросток стиснул зубы и процедил:
– Очень возможно.
– Ерунда, – небрежно ответила Темпл и вздохнула с облегчением, увидев, что в дверях появился отец.
Уилл взглянул на сложенный плакат, и Темпл кивком дала понять отцу, что мать ни о чем не знает.
– Я вижу, вы целый день тут сидите, – весело произнес Гордон. – Мы с Киппом успели уехать и вернуться, а вы и с места не тронулись.
– Мы ведь так давно не виделись, – объяснила Виктория, с улыбкой глядя на Темпл. – Нам есть о чем поговорить.
– Ты ведь обещала мне, что после обеда будешь отдыхать, – напомнил Гордон.
– Да-да, я помню.
– Это я виновата, – вмешалась Темпл. – Хотела уехать раньше, да вот задержалась. Иди, мама, наверх, отдыхай.
– Я провожу вас, – сказала Элайза.
Через несколько минут, когда Элайза и Виктория ушли, а Ксандру отправили проведать младшего братишку, в комнате остались трое: Темпл, Уилл и Кипп.
Брат сразу же спросил:
– Ты об этом знала?
– Конечно, нет. – Она посмотрела на плакат. – Клинок мне ни о чем не рассказывает, а я ему не задаю вопросов.
– Шермерхорн ошибается, если думает, что кто-то клюнет на его удочку, – сказал Уилл, имея в виду комиссара, присланного президентом Джексоном для ведения переговоров. – Во всяком случае, сейчас, когда Джон Росс в Вашингтоне.
– Во всем виноваты предатели – Ридж и прочие, – выкрикнул Кипп. – Они твердят, что Джон Росс уже не вождь, потому что никто его не переизбирал. Но народ думает иначе. Предатели посылают в Вашингтон своих делегатов, заключают всякие временные соглашения. Они нас погубят! – Он выхватил у Темпл плакат. – Вы только посмотрите! Хотят подкупить людей взяткой, обещают свои деньги, свои одеяла. Продались гадюке Джексону, так думают, что все остальные тоже продажные. Вы еще посмотрите, что внизу написано! Если кто-то не примет участия в голосовании, Совет вынесет решение, что эти люди поддерживают мнение большинства.
– Да, я прочла, – кивнула Темпл, все еще не веря, что Клинок имеет отношение к этой, по ее мнению, гнусной затее.
– Все равно у них ничего не выйдет, – сказал Кипп. – Никто их не послушается.
– Чего ты от меня хочешь?! – возмутилась Темпл, которой надоело все время препираться с братом из-за одного и того же.
– Скажи этим предателям, что за измену они заплатят жизнью.
Темпл отвернулась, чтобы он не заметил, как у нее побледнело лицо. Последние два года она все время жила в страхе, боясь, что Клинка убьют. Пятерых, нет, уже шестерых его сторонников приверженцы кровного закона успели отправить на тот свет, хотя сам Джон Росс всячески призывал народ к миру и спокойствию.
Сзади подошел Уилл Гордон, мягко обнял дочь за плечи.
– Не стоит так уж волноваться из-за этого заседания. Ведь лидеры партии переселения, Джон Ридж и Стэнд Уэти, отправились с Джоном Россом в Вашингтон. Вряд ли сторонники переселения решатся на что-то в отсутствие своих вождей. Думаю, это просто еще одна попытка увеличить число своих приверженцев.
– Конечно, так оно и есть.
Темпл взглянула на отца с любовью. Он один умел избавлять ее от страха. Благодаря его чуткости и терпимости молодая семья до сих пор не распалась. Уилл всегда обращался с Клинком уважительно, несмотря на политические разногласия. Если бы не это, Темпл не знала бы, как себя вести, раздираемая между любовью к мужу и любовью к отцу.
Иногда ей казалось, что Уилл знает: он до сих пор сохранил плантацию, лишь благодаря заступничеству зятя, который специально попросил об этом губернатора Джорджии. А между тем все крупные поместья, включая владения самого Джона Росса, понемногу переходили в собственность обладателей счастливых лотерейных билетов. В покое до поры до времени оставляли лишь тех чероки, кто выступал за переселение. Пожалуй, Уилл Гордон не мог не догадываться, кому он обязан своим везением.
– Уже поздно. – Она собрала вязание. – Пора готовить ужин мужу. Я поеду.
– Как ты можешь там жить? – накинулся на нее Кипп. – Как ты можешь оставаться с ним под одной крышей?
– Кипп, не смей так разговаривать с сестрой! – вскипел отец.
– Она живет в доме изменников!
– А ты живешь в моем доме. Это значит, что ты должен уважать мои правила. Понятно?
– Да, сэр, – буркнул Кипп.
– Кипп, ну перестань. – Темпл хотела помириться с братом, но тот повернулся и вышел. – Папа, мне очень жаль.
– Ты ни в чем не виновата. А твоему брату не мешает научиться терпимости.
– Это верно.
Но она все равно чувствовала себя виноватой.
– Кипп должен понять, что Клинок тоже любит наш народ и желает ему добра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Темпл знала, что многие из менее образованных индейцев восприняли эти природные явления как зловещие предзнаменования.
– Элайза, может быть, поиграете нам? – спросила Ксандра.
– Да, с удовольствием.
Элайза тоже чувствовала, что атмосфера становится чересчур уж печальной.
Отложив газету, она подсела к пианино и начала наигрывать старинную балладу. В этот момент Темпл услышала, как хлопнула входная дверь, а затем послышались быстрые, громкие шаги. В гостиную с шумом ворвался Кипп.
Ему еще не было и шестнадцати, а ростом он вымахал уже под шесть футов. Черные глаза горели яростью – Кипп легко поддавался гневу.
– Где он? – громко спросил подросток, остановившись перед креслом Темпл.
Темпл поморщилась, сразу поняв, что этот исполненный ненависти вопрос обращен к ней. Кипп спрашивал о ее муже.
– Его здесь нет.
Она не стала спрашивать, зачем Клинок понадобился Киппу. Не хватало еще устраивать сцену при больной матери.
– Ты это видела? – Кипп выдернул из кармана какой-то смятый листок.
Стараясь не терять хладнокровия, Темпл отложила вязание и взяла листок. Бумага зашелестела, в гостиной воцарилось гробовое молчание. Темпл и не заметила, как закончилась баллада. А может быть, Элайза просто ее не доиграла.
– Что там такое? – встревоженно спросила Виктория.
Темпл пробежала глазами печатные строки, и сердце у нее упало. Это был плакат, извещавший о том, что в третий понедельник декабря в Нью-Эчоте состоится заседание Совета, на котором будет обсуждаться договор о переселении. Все, кто приедет на заседание, получат по бесплатному одеялу плюс денежное довольствие.
– Что там такое? – привстала Элайза.
– Ничего особенного. – Темпл быстро сложила плакат пополам. – Раб сбежал. Нас это не касается.
Она с угрозой взглянула на Киппа, чтобы тот держал язык за зубами.
– Но почему же тогда Кипп?..
– Он вечно устраивает шум из-за ерунды, – быстро сказала Темпл. – Должно быть, решил, что этот беглец украл две наших коровы. Так ведь, Кипп?
Подросток стиснул зубы и процедил:
– Очень возможно.
– Ерунда, – небрежно ответила Темпл и вздохнула с облегчением, увидев, что в дверях появился отец.
Уилл взглянул на сложенный плакат, и Темпл кивком дала понять отцу, что мать ни о чем не знает.
– Я вижу, вы целый день тут сидите, – весело произнес Гордон. – Мы с Киппом успели уехать и вернуться, а вы и с места не тронулись.
– Мы ведь так давно не виделись, – объяснила Виктория, с улыбкой глядя на Темпл. – Нам есть о чем поговорить.
– Ты ведь обещала мне, что после обеда будешь отдыхать, – напомнил Гордон.
– Да-да, я помню.
– Это я виновата, – вмешалась Темпл. – Хотела уехать раньше, да вот задержалась. Иди, мама, наверх, отдыхай.
– Я провожу вас, – сказала Элайза.
Через несколько минут, когда Элайза и Виктория ушли, а Ксандру отправили проведать младшего братишку, в комнате остались трое: Темпл, Уилл и Кипп.
Брат сразу же спросил:
– Ты об этом знала?
– Конечно, нет. – Она посмотрела на плакат. – Клинок мне ни о чем не рассказывает, а я ему не задаю вопросов.
– Шермерхорн ошибается, если думает, что кто-то клюнет на его удочку, – сказал Уилл, имея в виду комиссара, присланного президентом Джексоном для ведения переговоров. – Во всяком случае, сейчас, когда Джон Росс в Вашингтоне.
– Во всем виноваты предатели – Ридж и прочие, – выкрикнул Кипп. – Они твердят, что Джон Росс уже не вождь, потому что никто его не переизбирал. Но народ думает иначе. Предатели посылают в Вашингтон своих делегатов, заключают всякие временные соглашения. Они нас погубят! – Он выхватил у Темпл плакат. – Вы только посмотрите! Хотят подкупить людей взяткой, обещают свои деньги, свои одеяла. Продались гадюке Джексону, так думают, что все остальные тоже продажные. Вы еще посмотрите, что внизу написано! Если кто-то не примет участия в голосовании, Совет вынесет решение, что эти люди поддерживают мнение большинства.
– Да, я прочла, – кивнула Темпл, все еще не веря, что Клинок имеет отношение к этой, по ее мнению, гнусной затее.
– Все равно у них ничего не выйдет, – сказал Кипп. – Никто их не послушается.
– Чего ты от меня хочешь?! – возмутилась Темпл, которой надоело все время препираться с братом из-за одного и того же.
– Скажи этим предателям, что за измену они заплатят жизнью.
Темпл отвернулась, чтобы он не заметил, как у нее побледнело лицо. Последние два года она все время жила в страхе, боясь, что Клинка убьют. Пятерых, нет, уже шестерых его сторонников приверженцы кровного закона успели отправить на тот свет, хотя сам Джон Росс всячески призывал народ к миру и спокойствию.
Сзади подошел Уилл Гордон, мягко обнял дочь за плечи.
– Не стоит так уж волноваться из-за этого заседания. Ведь лидеры партии переселения, Джон Ридж и Стэнд Уэти, отправились с Джоном Россом в Вашингтон. Вряд ли сторонники переселения решатся на что-то в отсутствие своих вождей. Думаю, это просто еще одна попытка увеличить число своих приверженцев.
– Конечно, так оно и есть.
Темпл взглянула на отца с любовью. Он один умел избавлять ее от страха. Благодаря его чуткости и терпимости молодая семья до сих пор не распалась. Уилл всегда обращался с Клинком уважительно, несмотря на политические разногласия. Если бы не это, Темпл не знала бы, как себя вести, раздираемая между любовью к мужу и любовью к отцу.
Иногда ей казалось, что Уилл знает: он до сих пор сохранил плантацию, лишь благодаря заступничеству зятя, который специально попросил об этом губернатора Джорджии. А между тем все крупные поместья, включая владения самого Джона Росса, понемногу переходили в собственность обладателей счастливых лотерейных билетов. В покое до поры до времени оставляли лишь тех чероки, кто выступал за переселение. Пожалуй, Уилл Гордон не мог не догадываться, кому он обязан своим везением.
– Уже поздно. – Она собрала вязание. – Пора готовить ужин мужу. Я поеду.
– Как ты можешь там жить? – накинулся на нее Кипп. – Как ты можешь оставаться с ним под одной крышей?
– Кипп, не смей так разговаривать с сестрой! – вскипел отец.
– Она живет в доме изменников!
– А ты живешь в моем доме. Это значит, что ты должен уважать мои правила. Понятно?
– Да, сэр, – буркнул Кипп.
– Кипп, ну перестань. – Темпл хотела помириться с братом, но тот повернулся и вышел. – Папа, мне очень жаль.
– Ты ни в чем не виновата. А твоему брату не мешает научиться терпимости.
– Это верно.
Но она все равно чувствовала себя виноватой.
– Кипп должен понять, что Клинок тоже любит наш народ и желает ему добра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79