Но я прошу у тебя прощения, настал момент, к которому я так долго тебя готовила. Несмотря ни на что, я заботилась о тебе как о дочери. Ты так нужна мне. Вот сумка, собери свои вещи, я помогу.
Магрета заметила слезы в глазах Феламоры. «Ну, так далеко заходить не стоило», – цинично подумала она. В палатке почти не было ее вещей, лишь одежда и подаренный Иггуром старинный браслет из слоновой кости. Он был таким древним, что кость пожелтела, а резьба почти стерлась. Браслет нравился ей своей простотой. Она надела его на запястье, рядом с браслетом из черного дерева, подаренным матерью, которую она совсем не знала. Черное дерево и слоновая кость в каком-то смысле символизировали два полюса в ее жизни.
Сборы заняли всего несколько минут. Магрета была в нерешительности: ей не хотелось идти с Феламорой, но девушка была слишком слаба, чтобы противиться воле своей госпожи. Вскоре сумка была полна. Феламора огляделась, подобрала куртку. Магрета все еще стояла у кровати, с журналом, в котором она записывала все свои распоряжения и сведения о передвижениях армии. По щекам Магреты текли слезы.
– Возьми его с собой, если он тебе дорог.
– Он закончен, – прошептала она, положив журнал на место.
Сжав руку девушки, Феламора вывела ее из шатра. Вокруг повсюду были солдаты, но Феламора мастерски отводила им глаза.
Они прошли мимо шатра, в котором офицеры праздновали победу. Магрета слышала, как за нее то и дело поднимают бокалы. Затем они миновали две госпитальные палатки. Оттуда доносились стоны раненых. Сквозь хлопающий занавес Магрета увидела лежавшего на столе солдата, трое держали его, пока врач отрезал несчастному ногу. Она узнала светлые волосы. Это был Дилман, ее верный проводник. Красивое лицо юноши исказилось от боли. «Это моя вина, – подумала Магрета. – Что теперь станется с ним?» Она хотела подойти, но Феламора не позволила.
– Идем, – сказала она.
Когда они спустились в низину, показалось солнце. Феламора и Магрета немного поспали в лесу и затем отправились на север.
Проскакав три дня почти без передышки, Иггур уже еле держался в седле. Долодха была едва жива, она дремала, обхватив шею коня. Измученные кони бежали медленной рысцой. Внезапно всадников остановили часовые. Солнце только начинало подниматься.
– Назовите себя, – приказал солдат, в форме Первой армии.
Долодха поднялась:
– Едет лорд Иггур.
– Лорд! – воскликнул стражник, отдавая честь.
– Где Магрета? – спросил Иггур.
– Отдыхает в палатке главнокомандующего, – ответил часовой, суровое лицо воина при упоминании ее имени просветлело. – Вон там!
Иггур спешился и побежал к палатке. Он сорвал занавес, закрывавший вход, но мог различить лишь мерцающий свет лампы.
– Она там, адъютант? – спросил Иггур, хотя сам уже знал ответ. Палатка была пуста. Его сердце пронзила острая боль. Бережливая Магрета никогда не оставила бы днем горящий светильник.
– Где она? – зарычал он. Никто ее не видел.
– Разыщи ее, – обратился он к Долодхе. Вскоре девушка вернулась.
– Она покинула лагерь. Мы нашли следы, ведущие на юг, но никто не заметил, как она уходила.
Иггур вошел в палатку. Ничего нового он там не увидел, но внезапно почувствовал знакомый запах. Здесь побывала Феламора.
– Вызовите ко мне Ванха, – зарычал Иггур.
– Вы имеете в виду маршала Ванха? – нервно спросила Долодха.
– Будешь переспрашивать, снова станешь рабыней, – произнес он убийственным голосом.
Девочка убежала.
Магрета исчезла, и никто даже предположить не мог, куда она направилась. Иггур знал, что это конец. Она стала для него недосягаема, он уже никогда не сможет ее вернуть. Боль была непереносимой, существовал лишь один способ выжить – превратить себя в машину, подавив все человеческие чувства.
Он вышел из палатки помрачневший и первым делом разжаловал Ванха в солдаты. Затем подписал смертный приговор. К закату Вторая армия перестала существовать.
24
Бамунди
После похорон Селиалы Карана и Лиан пустились в нелегкое путешествие через море, особенно опасное в это время года из-за сильного западного ветра. Аркимы были непривычно замкнуты, Карана тоже совсем ушла в себя. За время плавания до Мельдорина попутчики едва ли перекинулись несколькими словами.
Наконец вдали над гребнями волн показалась серая полоска берега. Карана очнулась от своего забытья, поняв, что к ней обращаются.
– Что-что? – переспросила она словно в полусне.
– Я хотела узнать, куда вы направляетесь. Мы сворачиваем на запад, к Великой Библиотеке.
– А почему туда? – Карана полагала, что аркимы возвращаются в Туркад, и теперь не знала, как им добраться до Готрима.
– По личному делу.
– Я еду домой, – сказала Карана. – Высадите нас в ближайшем порту. По-моему, он называется Сифтах.
– Вы поедете через Туркад? – спросила Малиена, когда они шли переговорить с капитаном.
– Там Иггур! – воскликнула Карана. – Я боюсь за Лиана. Да и за себя тоже, – добавила она, немного помолчав. – Ведь Готрим совсем рядом с Шазмаком. Думаю, Рульк уже добрался туда. Просто не знаю, как быть.
– Тебя все продолжают мучить кошмары?
– В последнее время – нет.
– Любые трудности легче переносить под собственной крышей. Но только будьте осторожны в пути, лучше не выходите на дороги.
– Постараемся. А куда вы отправитесь потом? – спросила Карана.
– Пока не решила. Сердце зовет меня на восток, домой, но я решила не возвращаться туда, пока все не будет закончено. Теперь на Мельдорине у нас нет пристанища.
– Почему бы вам не приехать в Готрим? Двери моего дома всегда открыты для вас, хотя я даже не знаю, уцелел ли он.
– Спасибо, – ответила Малиена. – Может, и приедем, но вначале нам надо еще многое сделать.
Судно легло на другой курс, теперь качка еще усилилась. Карана с Малиеной вернулись к Лиану. Юноша сидел склонившись над своим дневником, когда над ним нависли две тени. Лиан поднял голову, испуганно вскрикнув.
– Что случилось? – спросила Малиена.
– Мне показалось, что это кто-то другой.
«Скорее бы нам сойти на берег, – подумала Карана. – Мы будем вдвоем, и все страхи останутся позади».
На следующий день судно пришвартовалось в порту рыбацкого городка Сифтаха, расположенного на северо-восточной оконечности Мельдорина. Склоны холмов там поросли высокой травой. Жарким полуднем они сразу ощутили пряный аромат розмарина и душистого клевера.
– Я помню это место, – сказал Лиан, когда они сходили на берег. – Здесь я впервые увидел людей, способных пить сутки напролет.
– Наверное, ты мог бы с ними потягаться, – улыбнулась она.
– Не в тот раз. Я был слишком усталый и заснул прямо под столом. А через несколько дней к нам присоединились аркимы, выжившие после разрушения Шазмака. И с тех пор я все время жил в страхе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Магрета заметила слезы в глазах Феламоры. «Ну, так далеко заходить не стоило», – цинично подумала она. В палатке почти не было ее вещей, лишь одежда и подаренный Иггуром старинный браслет из слоновой кости. Он был таким древним, что кость пожелтела, а резьба почти стерлась. Браслет нравился ей своей простотой. Она надела его на запястье, рядом с браслетом из черного дерева, подаренным матерью, которую она совсем не знала. Черное дерево и слоновая кость в каком-то смысле символизировали два полюса в ее жизни.
Сборы заняли всего несколько минут. Магрета была в нерешительности: ей не хотелось идти с Феламорой, но девушка была слишком слаба, чтобы противиться воле своей госпожи. Вскоре сумка была полна. Феламора огляделась, подобрала куртку. Магрета все еще стояла у кровати, с журналом, в котором она записывала все свои распоряжения и сведения о передвижениях армии. По щекам Магреты текли слезы.
– Возьми его с собой, если он тебе дорог.
– Он закончен, – прошептала она, положив журнал на место.
Сжав руку девушки, Феламора вывела ее из шатра. Вокруг повсюду были солдаты, но Феламора мастерски отводила им глаза.
Они прошли мимо шатра, в котором офицеры праздновали победу. Магрета слышала, как за нее то и дело поднимают бокалы. Затем они миновали две госпитальные палатки. Оттуда доносились стоны раненых. Сквозь хлопающий занавес Магрета увидела лежавшего на столе солдата, трое держали его, пока врач отрезал несчастному ногу. Она узнала светлые волосы. Это был Дилман, ее верный проводник. Красивое лицо юноши исказилось от боли. «Это моя вина, – подумала Магрета. – Что теперь станется с ним?» Она хотела подойти, но Феламора не позволила.
– Идем, – сказала она.
Когда они спустились в низину, показалось солнце. Феламора и Магрета немного поспали в лесу и затем отправились на север.
Проскакав три дня почти без передышки, Иггур уже еле держался в седле. Долодха была едва жива, она дремала, обхватив шею коня. Измученные кони бежали медленной рысцой. Внезапно всадников остановили часовые. Солнце только начинало подниматься.
– Назовите себя, – приказал солдат, в форме Первой армии.
Долодха поднялась:
– Едет лорд Иггур.
– Лорд! – воскликнул стражник, отдавая честь.
– Где Магрета? – спросил Иггур.
– Отдыхает в палатке главнокомандующего, – ответил часовой, суровое лицо воина при упоминании ее имени просветлело. – Вон там!
Иггур спешился и побежал к палатке. Он сорвал занавес, закрывавший вход, но мог различить лишь мерцающий свет лампы.
– Она там, адъютант? – спросил Иггур, хотя сам уже знал ответ. Палатка была пуста. Его сердце пронзила острая боль. Бережливая Магрета никогда не оставила бы днем горящий светильник.
– Где она? – зарычал он. Никто ее не видел.
– Разыщи ее, – обратился он к Долодхе. Вскоре девушка вернулась.
– Она покинула лагерь. Мы нашли следы, ведущие на юг, но никто не заметил, как она уходила.
Иггур вошел в палатку. Ничего нового он там не увидел, но внезапно почувствовал знакомый запах. Здесь побывала Феламора.
– Вызовите ко мне Ванха, – зарычал Иггур.
– Вы имеете в виду маршала Ванха? – нервно спросила Долодха.
– Будешь переспрашивать, снова станешь рабыней, – произнес он убийственным голосом.
Девочка убежала.
Магрета исчезла, и никто даже предположить не мог, куда она направилась. Иггур знал, что это конец. Она стала для него недосягаема, он уже никогда не сможет ее вернуть. Боль была непереносимой, существовал лишь один способ выжить – превратить себя в машину, подавив все человеческие чувства.
Он вышел из палатки помрачневший и первым делом разжаловал Ванха в солдаты. Затем подписал смертный приговор. К закату Вторая армия перестала существовать.
24
Бамунди
После похорон Селиалы Карана и Лиан пустились в нелегкое путешествие через море, особенно опасное в это время года из-за сильного западного ветра. Аркимы были непривычно замкнуты, Карана тоже совсем ушла в себя. За время плавания до Мельдорина попутчики едва ли перекинулись несколькими словами.
Наконец вдали над гребнями волн показалась серая полоска берега. Карана очнулась от своего забытья, поняв, что к ней обращаются.
– Что-что? – переспросила она словно в полусне.
– Я хотела узнать, куда вы направляетесь. Мы сворачиваем на запад, к Великой Библиотеке.
– А почему туда? – Карана полагала, что аркимы возвращаются в Туркад, и теперь не знала, как им добраться до Готрима.
– По личному делу.
– Я еду домой, – сказала Карана. – Высадите нас в ближайшем порту. По-моему, он называется Сифтах.
– Вы поедете через Туркад? – спросила Малиена, когда они шли переговорить с капитаном.
– Там Иггур! – воскликнула Карана. – Я боюсь за Лиана. Да и за себя тоже, – добавила она, немного помолчав. – Ведь Готрим совсем рядом с Шазмаком. Думаю, Рульк уже добрался туда. Просто не знаю, как быть.
– Тебя все продолжают мучить кошмары?
– В последнее время – нет.
– Любые трудности легче переносить под собственной крышей. Но только будьте осторожны в пути, лучше не выходите на дороги.
– Постараемся. А куда вы отправитесь потом? – спросила Карана.
– Пока не решила. Сердце зовет меня на восток, домой, но я решила не возвращаться туда, пока все не будет закончено. Теперь на Мельдорине у нас нет пристанища.
– Почему бы вам не приехать в Готрим? Двери моего дома всегда открыты для вас, хотя я даже не знаю, уцелел ли он.
– Спасибо, – ответила Малиена. – Может, и приедем, но вначале нам надо еще многое сделать.
Судно легло на другой курс, теперь качка еще усилилась. Карана с Малиеной вернулись к Лиану. Юноша сидел склонившись над своим дневником, когда над ним нависли две тени. Лиан поднял голову, испуганно вскрикнув.
– Что случилось? – спросила Малиена.
– Мне показалось, что это кто-то другой.
«Скорее бы нам сойти на берег, – подумала Карана. – Мы будем вдвоем, и все страхи останутся позади».
На следующий день судно пришвартовалось в порту рыбацкого городка Сифтаха, расположенного на северо-восточной оконечности Мельдорина. Склоны холмов там поросли высокой травой. Жарким полуднем они сразу ощутили пряный аромат розмарина и душистого клевера.
– Я помню это место, – сказал Лиан, когда они сходили на берег. – Здесь я впервые увидел людей, способных пить сутки напролет.
– Наверное, ты мог бы с ними потягаться, – улыбнулась она.
– Не в тот раз. Я был слишком усталый и заснул прямо под столом. А через несколько дней к нам присоединились аркимы, выжившие после разрушения Шазмака. И с тех пор я все время жил в страхе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145