Охранник предупредил меня, что запись закончится около четырех часов. Он направил меня в павильон с баром. Сказал, что после окончания записи телевизионщики планируют небольшой банкет для прессы.
Я сразу пошел к павильону. Там был лишь один человек — женщина, как потом выяснилось, жена убитого. Мардж Питерман. Она смотрела по монитору запись программы. Я мог видеть, хоть и не очень отчетливо, площадку, на которой шла съемка «Шоу Дэна Бакли». Я мог видеть и экран монитора. Но не смотрел ни на площадку, ни на экран. В баре я налил себе бокал апельсинового сока. О происшедшем я узнал лишь по вскрику Мардж: «Что случилось со Стивом?»
Я подошел к монитору и увидел, что этот Питерман сидит в странной позе. И стоял за спиной миссис Питерман. И увидел струйку крови, текущую из уголка рта Питермана. Часы показывали двадцать три минуты четвертого.
Я увел миссис Питерман из павильона. Усадил ее на стул в дальнем конце автостоянки, принес кофе, посидел с ней до трех пятидесяти трех, пока не подошли другие люди, в том числе и Дэн Бакли. Они сообщили Мардж о случившемся и взяли на себя дальнейшую заботу о ней.
Конец заявления.
— Вы — репортер, — промурлыкала Роз Начман. — Четкость, сжатость, ничего лишнего. Точное время. Жаль, что вы не упомянули привидение, которое на ваших глазах пересекло съемочную площадку, по ходу вонзив нож в шею Питермана.
— Что?
— А теперь мистер Флетчер, несмотря на ваше подробное, и, я не сомневаюсь, полностью соответствующее действительности заявление, вы позволите задать вам несколько вопросов?
— Разумеется.
— Вот и хорошо. Время вы указали точно?
— Я — репортер. Если что-то происходит, я первым делом смотрю на часы.
— Зачем вы приехали на съемочную площадку?
— Повидаться с Мокси Муни.
— По заданию редакции?
— В последнее время задания я задаю себе сам.
— По вашему внешнему виду не скажешь, что вы — главный редактор.
— Главный редактор — это недосягаемая вершина. С ним никогда не сравняться ни выдающимся спортсменам, ни руководителям государств, ни репортерам, ни начальникам бюро детективов…
— Вы сказали, что кроме вас и миссис Питерман в павильоне никого не было. Даже бармена?
— Увы. Мы были одни.
— Миссис Питерман знала о вашем присутствии?
— Боюсь, что нет. Я был босиком. Меня предупредили, что шуметь во время съемки нельзя. Она же неотрывно смотрела на экран…
— Если она не знала о том, что вы рядом, к кому она обращалась, говоря: «Что случилось со Стивом?» — или что-то еще.
— Она сказала: «Что случилось со Стивом?» — стоял на своем Флетч.
— Извините. Я привыкла иметь дело с… не столь профессиональными свидетелями.
— Я думаю, миссис Питерман говорила сама с собой. По тону я понял, что она испугана, встревожена. Потому и подошел, чтобы посмотреть, что тому причина.
— Ранее вы никогда не видели Марджори Питерман?
— Никогда.
— Что она говорила, пока вы уводили ее из павильона, приносили ей кофе, сидели с ней?
— Практически, ничего. Разве что спрашивала: «Почему никто не придет и не скажет мне, что же произошло?» Нет, она сказала, что хочет поехать со Стивом в машине «скорой помощи».
— То есть она знала, что ее муж ранен?
Флетч помялся.
— Полагаю, в сердце своем она знала, что он мертв. На экране монитора он выглядел мертвым.
— Она что-нибудь говорила, из чего напрашивался вывод, что она знает о насильственной смерти ее мужа? О том, что его убили?
Флетч задумался.
— Нет, не думаю. Вы уже слышали все, что она сказала.
— Не думаете?
— Знаю. Я знаю, что больше она ничего не говорила, Флетч закинул ногу на ногу, мокасин чуть не слетел на пол. — За исключением того, что назвала мне свои имя и фамилию. Мардж Питерман.
— Отвечая на вопрос?
— Я спросил, жена ли она Питермана.
— Вы видели практически то же, что и Марджори Питерман, мистер Флетчер. Какие мысли возникли у вас в тот миг?
— Я старался понять, что с ним стряслось. Подумал о внутреннем кровотечении. Искал объяснение льющейся изо рта крови.
— То есть об убийстве вы не думали?
— Нет, конечно. Этого сукиного сына снимали на пленку. Выстрела я не слышал. Да мог ли я подумать о том, что кто-то решится всадить нож с спину человека при трех направленных на него включенных камерах?
— Логично, мистер Флетчер. Потому-то мы и сидим сейчас в этом кабинете. Итак, вы никогда не видели Марджори Питерман. А Стивена Питермана вы знали?
— Ага, — Флетч почувствовал, что краснеет. — Вы спрашиваете об этом, потому что я назвал этого сукиного сына сукиным сыном?
— Да, — кивнула Начман. — Из этого следует, что вы составили определенное мнение об убитом, зная его лично.
— Мы действительно встречались.
— Где? Когда? — она улыбнулась. — Вы же большой поклонник конкретики, господин репортер.
— Примерно девять месяцев тому назад он провел три дня — пятницу плюс уик-энд — в моем доме в Италии. В Канья.
— Италии? Вы итальянец?
— Я — гражданин Соединенных Штатов. По возрасту уже могу голосовать.
— Эти шорты вы купили в Италии?
Флетч посмотрел на свои шорты, вытащил руки из карманов.
— В них удобные карманы. Можно носить книги, блокноты, сэндвичи…
— Или нож, — добавила Роз Начман. — В одежде, которую обычно носят киношники, не спрячешь и вульгарной мыслишки. Так вы расскажете мне, почему Питерман навестил вас в Италии?
— Конечно.
— Но сначала скажите, почему у вас в Италии дом? Я хочу сказать, что вы — молодой, пробивающий себе путь репортер, пусть и, осознающий, что краткость — сестра таланта… Канья — на итальянской Ривьере, так?
— У меня завелись лишние деньги.
— Как хорошо родиться богатым.
— Наверное, хорошо, — согласился Флетч. — Мне, правда, не довелось.
Она ждала продолжения, но Флетч предпочел промолчать.
— А теперь я хотела бы знать, почему Питерман навестил вас в вашем итальянском дворце.
— Он путешествовал с Мокси Муни. Она участвовала в рекламной компании, проводимой в Европе. И заехала ко мне. На мою маленькую виллу. Он ее сопровождал.
Ее брови приподнялись.
— Да? Так вы и раньше знали Мокси Муни?
— Я знаю ее всю жизнь. Мы вместе учились в школе.
— Ничего себе, никому неизвестный репортер, — Начман покачала головой, — развлекает кинозвезд и их менеджеров в своем итальянском поместье. Обязательно расскажу о вас местным журналистам. У них нет денег даже на то, чтобы ходить в кино два раза в неделю. Наверное, вы лучше их умеете составлять предложения.
— Не делайте этого. Они и так меня не любят.
— Вернемся к тому уик-энду на вашей «маленькой вилле» в Италии. Кто с кем спал?
— Что за нескромный вопрос?
— Тем не менее, отвечать вам придется. Мокси Муни и Стив Питерман сожительствовали?
— Нет.
— Вы, похоже, намерены отвечать только на конкретные вопросы?
— Разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Я сразу пошел к павильону. Там был лишь один человек — женщина, как потом выяснилось, жена убитого. Мардж Питерман. Она смотрела по монитору запись программы. Я мог видеть, хоть и не очень отчетливо, площадку, на которой шла съемка «Шоу Дэна Бакли». Я мог видеть и экран монитора. Но не смотрел ни на площадку, ни на экран. В баре я налил себе бокал апельсинового сока. О происшедшем я узнал лишь по вскрику Мардж: «Что случилось со Стивом?»
Я подошел к монитору и увидел, что этот Питерман сидит в странной позе. И стоял за спиной миссис Питерман. И увидел струйку крови, текущую из уголка рта Питермана. Часы показывали двадцать три минуты четвертого.
Я увел миссис Питерман из павильона. Усадил ее на стул в дальнем конце автостоянки, принес кофе, посидел с ней до трех пятидесяти трех, пока не подошли другие люди, в том числе и Дэн Бакли. Они сообщили Мардж о случившемся и взяли на себя дальнейшую заботу о ней.
Конец заявления.
— Вы — репортер, — промурлыкала Роз Начман. — Четкость, сжатость, ничего лишнего. Точное время. Жаль, что вы не упомянули привидение, которое на ваших глазах пересекло съемочную площадку, по ходу вонзив нож в шею Питермана.
— Что?
— А теперь мистер Флетчер, несмотря на ваше подробное, и, я не сомневаюсь, полностью соответствующее действительности заявление, вы позволите задать вам несколько вопросов?
— Разумеется.
— Вот и хорошо. Время вы указали точно?
— Я — репортер. Если что-то происходит, я первым делом смотрю на часы.
— Зачем вы приехали на съемочную площадку?
— Повидаться с Мокси Муни.
— По заданию редакции?
— В последнее время задания я задаю себе сам.
— По вашему внешнему виду не скажешь, что вы — главный редактор.
— Главный редактор — это недосягаемая вершина. С ним никогда не сравняться ни выдающимся спортсменам, ни руководителям государств, ни репортерам, ни начальникам бюро детективов…
— Вы сказали, что кроме вас и миссис Питерман в павильоне никого не было. Даже бармена?
— Увы. Мы были одни.
— Миссис Питерман знала о вашем присутствии?
— Боюсь, что нет. Я был босиком. Меня предупредили, что шуметь во время съемки нельзя. Она же неотрывно смотрела на экран…
— Если она не знала о том, что вы рядом, к кому она обращалась, говоря: «Что случилось со Стивом?» — или что-то еще.
— Она сказала: «Что случилось со Стивом?» — стоял на своем Флетч.
— Извините. Я привыкла иметь дело с… не столь профессиональными свидетелями.
— Я думаю, миссис Питерман говорила сама с собой. По тону я понял, что она испугана, встревожена. Потому и подошел, чтобы посмотреть, что тому причина.
— Ранее вы никогда не видели Марджори Питерман?
— Никогда.
— Что она говорила, пока вы уводили ее из павильона, приносили ей кофе, сидели с ней?
— Практически, ничего. Разве что спрашивала: «Почему никто не придет и не скажет мне, что же произошло?» Нет, она сказала, что хочет поехать со Стивом в машине «скорой помощи».
— То есть она знала, что ее муж ранен?
Флетч помялся.
— Полагаю, в сердце своем она знала, что он мертв. На экране монитора он выглядел мертвым.
— Она что-нибудь говорила, из чего напрашивался вывод, что она знает о насильственной смерти ее мужа? О том, что его убили?
Флетч задумался.
— Нет, не думаю. Вы уже слышали все, что она сказала.
— Не думаете?
— Знаю. Я знаю, что больше она ничего не говорила, Флетч закинул ногу на ногу, мокасин чуть не слетел на пол. — За исключением того, что назвала мне свои имя и фамилию. Мардж Питерман.
— Отвечая на вопрос?
— Я спросил, жена ли она Питермана.
— Вы видели практически то же, что и Марджори Питерман, мистер Флетчер. Какие мысли возникли у вас в тот миг?
— Я старался понять, что с ним стряслось. Подумал о внутреннем кровотечении. Искал объяснение льющейся изо рта крови.
— То есть об убийстве вы не думали?
— Нет, конечно. Этого сукиного сына снимали на пленку. Выстрела я не слышал. Да мог ли я подумать о том, что кто-то решится всадить нож с спину человека при трех направленных на него включенных камерах?
— Логично, мистер Флетчер. Потому-то мы и сидим сейчас в этом кабинете. Итак, вы никогда не видели Марджори Питерман. А Стивена Питермана вы знали?
— Ага, — Флетч почувствовал, что краснеет. — Вы спрашиваете об этом, потому что я назвал этого сукиного сына сукиным сыном?
— Да, — кивнула Начман. — Из этого следует, что вы составили определенное мнение об убитом, зная его лично.
— Мы действительно встречались.
— Где? Когда? — она улыбнулась. — Вы же большой поклонник конкретики, господин репортер.
— Примерно девять месяцев тому назад он провел три дня — пятницу плюс уик-энд — в моем доме в Италии. В Канья.
— Италии? Вы итальянец?
— Я — гражданин Соединенных Штатов. По возрасту уже могу голосовать.
— Эти шорты вы купили в Италии?
Флетч посмотрел на свои шорты, вытащил руки из карманов.
— В них удобные карманы. Можно носить книги, блокноты, сэндвичи…
— Или нож, — добавила Роз Начман. — В одежде, которую обычно носят киношники, не спрячешь и вульгарной мыслишки. Так вы расскажете мне, почему Питерман навестил вас в Италии?
— Конечно.
— Но сначала скажите, почему у вас в Италии дом? Я хочу сказать, что вы — молодой, пробивающий себе путь репортер, пусть и, осознающий, что краткость — сестра таланта… Канья — на итальянской Ривьере, так?
— У меня завелись лишние деньги.
— Как хорошо родиться богатым.
— Наверное, хорошо, — согласился Флетч. — Мне, правда, не довелось.
Она ждала продолжения, но Флетч предпочел промолчать.
— А теперь я хотела бы знать, почему Питерман навестил вас в вашем итальянском дворце.
— Он путешествовал с Мокси Муни. Она участвовала в рекламной компании, проводимой в Европе. И заехала ко мне. На мою маленькую виллу. Он ее сопровождал.
Ее брови приподнялись.
— Да? Так вы и раньше знали Мокси Муни?
— Я знаю ее всю жизнь. Мы вместе учились в школе.
— Ничего себе, никому неизвестный репортер, — Начман покачала головой, — развлекает кинозвезд и их менеджеров в своем итальянском поместье. Обязательно расскажу о вас местным журналистам. У них нет денег даже на то, чтобы ходить в кино два раза в неделю. Наверное, вы лучше их умеете составлять предложения.
— Не делайте этого. Они и так меня не любят.
— Вернемся к тому уик-энду на вашей «маленькой вилле» в Италии. Кто с кем спал?
— Что за нескромный вопрос?
— Тем не менее, отвечать вам придется. Мокси Муни и Стив Питерман сожительствовали?
— Нет.
— Вы, похоже, намерены отвечать только на конкретные вопросы?
— Разумеется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44