У меня есть кое-какие дела.
— Тu travailles? Том улыбнулся.
— Пишу эскизы. В восемь буду.
Антуан Грэ был архитектором и жил с женой и двумя маленькими детьми по соседству. Том радовался перспективе провести приятный, спокойный вечер с соседями. Он поехал в Фонтенбло пораньше, чтобы купить какой-нибудь цветок — Том выбрал камелию — в качестве подарка для Грэ и оправдания за небольшое опоздание, если он и вправду опоздает.
В Фонтенбло Том также купил «Франс суар», чтобы узнать последние новости о Туроли. Об изменении его состояния ничего не сообщалось, но в газете говорилось, что оба итальянца, по-видимому, являются членами мафиозного семейства Дженотти и могли стать жертвами конкурирующей банды. Хоть что-то доставит Ривзу удовольствие, подумал Том, ведь именно к этому он стремился. Том нашел свободное место у тротуара в нескольких ярдах от «Саламандры». Посмотрев через заднее стекло, он увидел Треванни, направлявшегося в его сторону своей довольно неспешной походкой, а потом и Треванни увидел машину Тома. На Треванни был довольно потрепанный плащ.
— Привет! — сказал Том, открывая дверь. — Садитесь и поедем в Авон или еще куда-нибудь.
Треванни сел в машину, пробормотав что-то в качестве приветствия.
Авон был точно таким же, как Фонтенбло, городишком, правда, немного поменьше. Том поехал вниз по склону к железнодорожной станции Фонтенбло-Авон, держась правой стороны дороги, откуда начинался съезд в Авон.
— Все в порядке? — мягко спросил Том.
— Да, — ответил Треванни.
— Полагаю, вы читали газеты?
— Да.
— Тот телохранитель еще жив.
— Знаю.
Просмотрев в восемь утра страсбургские газеты, Джонатан с тех пор все время представлял, что Туроли вот-вот выйдет из состояния комы и опишет его и Тома Рипли, двух мужчин на площадке вагона.
— Вы вернулись в Париж вчера вечером?
— Нет, я… я остался в Страсбурге и прилетел сегодня утром самолетом.
— В Страсбурге не было проблем? Второго телохранителя не заметили?
— Нет, — ответил Джонатан.
Том медленно вел машину, высматривая какое-нибудь тихое место. Он прижался к краю тротуара на маленькой улочке, застроенной двухэтажными домами, остановился и выключил огни.
— Думаю, — сказал Том, доставая сигареты, — мы довольно хорошо сделали работу, принимая во внимание, что в газетах не сообщается о каких-либо уликах — во всяком случае, прямых.
Единственная неприятность — этот телохранитель в коматозном состоянии.
Том предложил Джонатану сигарету, но тот достал свою.
— От Ривза слышали что-нибудь?
— Да. Сегодня днем. До вашего звонка. Ривз позвонил утром, трубку сняла Симона.
«Из Гамбурга. Какой-то американец», — сказала она. Уже одно то, что Симоне пришлось разговаривать с Ривзом, заставляло Джонатана нервничать еще больше, хотя Ривз и не назвал себя.
— Надеюсь, с деньгами он не задержится, — сказал Том. — К вашему сведению, я поторопил его. Он должен расплатиться сполна.
«А сколько вы хотите?» — хотелось спросить Джонатану, но он решил — пусть Том сам поднимет этот вопрос.
Том улыбнулся и откинулся на своем сиденье.
— Вы, наверное, думаете, что я бы хотел получить кое-что от… сорока тысяч фунтов, так ведь? Но мне это не нужно.
— Вот как. Откровенно говоря, я думал, что вы именно этого хотите. Да.
— Вот поэтому я решил встретиться с вами сегодня. Это одна из причин. Другая причина состоит в том, что я хотел вас спросить — не переживаете ли вы…
Оттого, что Джонатан был напряжен, Том чувствовал себя неловко, с трудом подбирал слова. Он хохотнул.
— Еще как переживаете! Но было бы из-за чего. Я мог бы помочь вам… то есть, если вы мне все расскажете.
«Что ему все-таки нужно?» — думал Джонатан. А ему наверняка что-то нужно.
— Скажем, я не совсем понимаю, почему вы оказались в поезде.
— Да потому что это такое удовольствие! Для меня удовольствие устранить или помочь в устранении таких людей, как те двое. Вот и все! А еще мне доставляет удовольствие помочь вам положить в карман немного денег. Но я хотел узнать — не переживаете ли вы по поводу того, что мы сделали… что-то ведь должно вас беспокоить. Мне трудно выразить это словами. Может, потому что я совсем не переживаю. Пока не переживаю.
Джонатан не знал что и думать. Том Рипли то ли юлит — почему-то, — то ли шутит. Джонатан по-прежнему испытывал враждебность по отношению к Рипли, старался держаться с ним настороже. Но теперь уже слишком поздно. Вчера в поезде, увидев, что Рипли намерен взяться за дело, Джонатан мог бы сказать: «Хорошо, делайте все сами» — и вернуться на свое место. Гамбургское дело, о котором Рипли знал, не забылось бы, но… Вчера главным были не деньги. Просто Джонатан запаниковал еще до того, как явился Рипли. Теперь Джонатан чувствовал, что не знает, как защищаться.
— Думаю, что это вы, — сказал Джонатан, — распустили слух, будто я на последнем издыхании. Вы сказали обо мне Ривзу.
— Да, — с сожалением, но уверенно произнес Том. — Но это был лучший выбор, не правда ли? Вы не смогли отказать Ривзу.
Том сделал паузу, но Джонатан не отвечал.
— Однако, надеюсь, дела у вас сейчас значительно лучше. Не так ли? Полагаю, вы не собираетесь умирать, да и деньжат у вас прибавилось…
На лице Тома появилась его якобы невинная американская улыбка. Глядя на него сейчас, никто бы не сказал, что он может убить человека, задушить кого-то, а именно это он и сделал примерно сутки назад.
— Вам по душе грубые шутки? — с улыбкой спросил Джонатан.
— Нет. Конечно нет. Это в первый раз.
— И вам… совсем ничего не нужно.
— Даже не знаю, что бы мне могло от вас понадобиться. Мне даже дружба не нужна, потому что это будет опасно.
Джонатан смутился. Он заставил себя перестать барабанить пальцами по спичечному коробку.
Том представлял, о чем Джонатан думает, — что теперь он некоторым образом во власти Тома Рипли, хочет этого Рипли или нет.
— Вы настолько же в моих руках, насколько я в ваших, — ответил Том. — Ведь это я его задушил, разве не так? Вы можете свидетельствовать против меня, а я — против вас. Посмотрите на ситуацию с этой стороны.
— Все так и есть, — сказал Джонатан.
— Единственное, чего я хочу, это помочь вам. На этот раз Джонатан рассмеялся, тогда как Рипли оставался серьезным.
— Конечно, моя помощь может и не понадобиться. Будем надеяться. Но от людей только и жди неприятностей. Ха-ха!
Какое-то время Том смотрел сквозь ветровое стекло.
— Например, ваша жена. Что вы ей сказали насчет денег? Откуда они?
Вот проблема, настоящая, ощутимая и неразрешимая.
— Я сказал, что мне платят немецкие врачи. Что они проводят эксперименты… на мне.
— Неплохо, — задумчиво произнес Том, — но, может, придумаем что-нибудь получше? Ведь вы явно не сможете объяснить, откуда у вас столько денег, а они бы вам обоим очень пригодились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Тu travailles? Том улыбнулся.
— Пишу эскизы. В восемь буду.
Антуан Грэ был архитектором и жил с женой и двумя маленькими детьми по соседству. Том радовался перспективе провести приятный, спокойный вечер с соседями. Он поехал в Фонтенбло пораньше, чтобы купить какой-нибудь цветок — Том выбрал камелию — в качестве подарка для Грэ и оправдания за небольшое опоздание, если он и вправду опоздает.
В Фонтенбло Том также купил «Франс суар», чтобы узнать последние новости о Туроли. Об изменении его состояния ничего не сообщалось, но в газете говорилось, что оба итальянца, по-видимому, являются членами мафиозного семейства Дженотти и могли стать жертвами конкурирующей банды. Хоть что-то доставит Ривзу удовольствие, подумал Том, ведь именно к этому он стремился. Том нашел свободное место у тротуара в нескольких ярдах от «Саламандры». Посмотрев через заднее стекло, он увидел Треванни, направлявшегося в его сторону своей довольно неспешной походкой, а потом и Треванни увидел машину Тома. На Треванни был довольно потрепанный плащ.
— Привет! — сказал Том, открывая дверь. — Садитесь и поедем в Авон или еще куда-нибудь.
Треванни сел в машину, пробормотав что-то в качестве приветствия.
Авон был точно таким же, как Фонтенбло, городишком, правда, немного поменьше. Том поехал вниз по склону к железнодорожной станции Фонтенбло-Авон, держась правой стороны дороги, откуда начинался съезд в Авон.
— Все в порядке? — мягко спросил Том.
— Да, — ответил Треванни.
— Полагаю, вы читали газеты?
— Да.
— Тот телохранитель еще жив.
— Знаю.
Просмотрев в восемь утра страсбургские газеты, Джонатан с тех пор все время представлял, что Туроли вот-вот выйдет из состояния комы и опишет его и Тома Рипли, двух мужчин на площадке вагона.
— Вы вернулись в Париж вчера вечером?
— Нет, я… я остался в Страсбурге и прилетел сегодня утром самолетом.
— В Страсбурге не было проблем? Второго телохранителя не заметили?
— Нет, — ответил Джонатан.
Том медленно вел машину, высматривая какое-нибудь тихое место. Он прижался к краю тротуара на маленькой улочке, застроенной двухэтажными домами, остановился и выключил огни.
— Думаю, — сказал Том, доставая сигареты, — мы довольно хорошо сделали работу, принимая во внимание, что в газетах не сообщается о каких-либо уликах — во всяком случае, прямых.
Единственная неприятность — этот телохранитель в коматозном состоянии.
Том предложил Джонатану сигарету, но тот достал свою.
— От Ривза слышали что-нибудь?
— Да. Сегодня днем. До вашего звонка. Ривз позвонил утром, трубку сняла Симона.
«Из Гамбурга. Какой-то американец», — сказала она. Уже одно то, что Симоне пришлось разговаривать с Ривзом, заставляло Джонатана нервничать еще больше, хотя Ривз и не назвал себя.
— Надеюсь, с деньгами он не задержится, — сказал Том. — К вашему сведению, я поторопил его. Он должен расплатиться сполна.
«А сколько вы хотите?» — хотелось спросить Джонатану, но он решил — пусть Том сам поднимет этот вопрос.
Том улыбнулся и откинулся на своем сиденье.
— Вы, наверное, думаете, что я бы хотел получить кое-что от… сорока тысяч фунтов, так ведь? Но мне это не нужно.
— Вот как. Откровенно говоря, я думал, что вы именно этого хотите. Да.
— Вот поэтому я решил встретиться с вами сегодня. Это одна из причин. Другая причина состоит в том, что я хотел вас спросить — не переживаете ли вы…
Оттого, что Джонатан был напряжен, Том чувствовал себя неловко, с трудом подбирал слова. Он хохотнул.
— Еще как переживаете! Но было бы из-за чего. Я мог бы помочь вам… то есть, если вы мне все расскажете.
«Что ему все-таки нужно?» — думал Джонатан. А ему наверняка что-то нужно.
— Скажем, я не совсем понимаю, почему вы оказались в поезде.
— Да потому что это такое удовольствие! Для меня удовольствие устранить или помочь в устранении таких людей, как те двое. Вот и все! А еще мне доставляет удовольствие помочь вам положить в карман немного денег. Но я хотел узнать — не переживаете ли вы по поводу того, что мы сделали… что-то ведь должно вас беспокоить. Мне трудно выразить это словами. Может, потому что я совсем не переживаю. Пока не переживаю.
Джонатан не знал что и думать. Том Рипли то ли юлит — почему-то, — то ли шутит. Джонатан по-прежнему испытывал враждебность по отношению к Рипли, старался держаться с ним настороже. Но теперь уже слишком поздно. Вчера в поезде, увидев, что Рипли намерен взяться за дело, Джонатан мог бы сказать: «Хорошо, делайте все сами» — и вернуться на свое место. Гамбургское дело, о котором Рипли знал, не забылось бы, но… Вчера главным были не деньги. Просто Джонатан запаниковал еще до того, как явился Рипли. Теперь Джонатан чувствовал, что не знает, как защищаться.
— Думаю, что это вы, — сказал Джонатан, — распустили слух, будто я на последнем издыхании. Вы сказали обо мне Ривзу.
— Да, — с сожалением, но уверенно произнес Том. — Но это был лучший выбор, не правда ли? Вы не смогли отказать Ривзу.
Том сделал паузу, но Джонатан не отвечал.
— Однако, надеюсь, дела у вас сейчас значительно лучше. Не так ли? Полагаю, вы не собираетесь умирать, да и деньжат у вас прибавилось…
На лице Тома появилась его якобы невинная американская улыбка. Глядя на него сейчас, никто бы не сказал, что он может убить человека, задушить кого-то, а именно это он и сделал примерно сутки назад.
— Вам по душе грубые шутки? — с улыбкой спросил Джонатан.
— Нет. Конечно нет. Это в первый раз.
— И вам… совсем ничего не нужно.
— Даже не знаю, что бы мне могло от вас понадобиться. Мне даже дружба не нужна, потому что это будет опасно.
Джонатан смутился. Он заставил себя перестать барабанить пальцами по спичечному коробку.
Том представлял, о чем Джонатан думает, — что теперь он некоторым образом во власти Тома Рипли, хочет этого Рипли или нет.
— Вы настолько же в моих руках, насколько я в ваших, — ответил Том. — Ведь это я его задушил, разве не так? Вы можете свидетельствовать против меня, а я — против вас. Посмотрите на ситуацию с этой стороны.
— Все так и есть, — сказал Джонатан.
— Единственное, чего я хочу, это помочь вам. На этот раз Джонатан рассмеялся, тогда как Рипли оставался серьезным.
— Конечно, моя помощь может и не понадобиться. Будем надеяться. Но от людей только и жди неприятностей. Ха-ха!
Какое-то время Том смотрел сквозь ветровое стекло.
— Например, ваша жена. Что вы ей сказали насчет денег? Откуда они?
Вот проблема, настоящая, ощутимая и неразрешимая.
— Я сказал, что мне платят немецкие врачи. Что они проводят эксперименты… на мне.
— Неплохо, — задумчиво произнес Том, — но, может, придумаем что-нибудь получше? Ведь вы явно не сможете объяснить, откуда у вас столько денег, а они бы вам обоим очень пригодились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77