Том оставил в своей комнате свет и в комнате Элоизы тоже включил лампу возле кровати. На посыпанной гравием дорожке мирно стояли две машины. Том хотел сделать так, чтобы глядя на дом, создалось впечатление, будто здесь в разгаре вечеринка, а народу собралось больше, чем было на самом деле. Том знал — это вовсе не остановит мафиози, если они сочтут нужным бросить бомбу. Тем самым он и друзей своих подвергал опасности. Но Том чувствовал, что мафия предпочтет разделаться с ним по-тихому: застанет его одного, тогда и нападет, может, и без оружия, просто кто-нибудь неожиданно набросится и изобьет до смерти. Мафиози могут это сделать и на одной из улиц Вильперса и успеют скрыться, прежде чем кто-нибудь из местных жителей сообразит, в чем дело.
Розмари Клег, стройная и привлекательная женщина средних лет, обещала Элоизе какое-то растение, которое они с Говардом только что привезли из Англии.
— Ну как, будете заниматься поджигательством этим летом? — спросил Антуан Грэ.
— Это занятие не по мне, — улыбнувшись, ответил Том. — Пойдемте, я покажу вам будущую теплицу.
Том вышел с Антуаном через застекленную дверь. Они спустились по ступенькам на лужайку. Том освещал дорогу фонариком. На месте будущей теплицы был выложен бетонный фундамент, рядом валялись железные прутья, что не украшало сад. Рабочие отсутствовали уже около недели. Кто-то из местных жителей предупреждал Тома насчет этой бригады: у них этим летом полно работы, они скачут с одного объекта на другой, пытаясь угодить всем, а на самом деле держат людей на крючке.
— Дело, кажется, идет, — произнес наконец Антуан.
Том консультировался у Антуана по поводу того, какая теплица лучше, и заплатил ему за услуги. Антуан к тому же сумел достать для него материалы со скидкой, во всяком случае дешевле, чем если бы их покупал каменщик. Том поймал себя на том, что смотрит мимо Антуана в сторону леса, где не было вообще никаких огней, да и машины в это время уже почти не ездили.
Но к одиннадцати часам, после ужина, когда они вчетвером пили кофе с бенедиктином, Том принял решение завтра же вывезти Эло-изу и мадам Аннет. С Элоизой будет проще. Он уговорит ее пожить у Ноэль несколько дней — у Ноэль и ее мужа была очень большая квартира в Нейи — или перебраться к родителям. У мадам Аннет в Лионе жила сестра, у которой, к счастью, был телефон, так что и экономку можно будет быстро устроить. Однако как он все это объяснит? Тому претила мысль выдумывать что-то вроде: «Мне нужно побыть одному несколько дней», но если признаться, что есть какая-то опасность, то Элоиза и мадам Аннет станут тревожиться. Могут и в полицию обратиться.
Позднее вечером, перед тем как лечь спать, Том подошел к Элоизе.
— Дорогая, — сказал он по-английски, — у меня такое чувство, будто должно произойти что-то ужасное, и мне бы не хотелось, чтобы ты здесь оставалась. Речь идет о твоей безопасности. Я бы также хотел, чтобы и мадам Аннет уехала завтра на несколько дней, — поэтому я надеюсь, дорогая, ты поможешь мне уговорить ее навестить сестру.
Элоиза, приподнявшись на бледно-голубых подушках, чуть нахмурилась и отставила в сторону недоеденный йогурт.
— Что же такое ужасное должно произойти? Том, ты обязан сказать.
— Нет. — Том покачал головой, а потом рассмеялся. — Скорее всего, я волнуюсь понапрасну. Может, ничего и не случится. Но ведь нелишне позаботиться о безопасности, правда?
— Мне не нужны все эти слова, Том. Что произошло? Что-то случилось с Ривзом? Так ведь?
— Некоторым образом.
Это гораздо лучше, чем упоминать мафию.
— Где он?
— Ну, он-то, кажется, в Амстердаме.
— Он что — не живет больше в Германии?
— Живет, но в Амстердаме у него есть кое-какие дела.
— А кто еще замешан? Что тебя беспокоит? Что ты натворил, Том?
— Да ничего, дорогая!
В подобных случаях Том всегда так отвечал. И не стыдился своих ответов.
— Значит, ты пытаешься защитить Ривза?
— Он не раз оказывал мне услуги. Но теперь я хочу защитить тебя — и нас, и Бель-Омбр. Не Ривза. Позволь мне это сделать, дорогая.
— Бель-Омбр?
Том улыбнулся и тихо произнес:
— Не хочу, чтобы в Бель-Омбр что-то случилось. Не хочу, чтобы тут что-нибудь разбили — даже стекло в окне. Ты должна поверить мне, я пытаюсь не допустить насилия… или опасности!
Элоиза прищурилась и произнесла голосом, в котором послышалась досада:
— Хорошо, Том.
Он знал, что Элоиза не станет больше задавать вопросов, если только ей не придется отвечать на обвинение полиции или объяснять присутствие в доме трупа мафиозо. Спустя несколько минут они оба улыбались. В эту ночь Том спал в ее постели. Джонатану Треванни и того хуже, думал Том, и не потому, что Симона, по-видимому, человек трудный, излишне любопытный и вдобавок еще и нервный, но Джонатан не имел обыкновения делать что-то выходящее за рамки обыденного, и даже солгать во спасение не мог. Как говорил Джонатан, для него самое ужасное, что жена перестала ему доверять. А поскольку еще и деньги появились, Симона, естественно, думает, что произошло преступление, что Джонатан совершил нечто постыдное, в чем не может признаться.
Утром Элоиза и Том поговорили с мадам Аннет. Элоиза выпила чай наверху, а Том сидел в гостиной со второй чашкой кофе.
— Мсье Том говорит, что хочет побыть один, поразмышлять, позаниматься живописью несколько дней, — сказала Элоиза.
Они решили, что такое объяснение, в конце концов, наиболее подходящее.
— Да и небольшой отпуск вам не повредит, мадам Аннет. Маленькие каникулы перед большим отпуском в августе, — прибавил Том, хотя мадам Аннет, как всегда крепкая и подвижная, чувствовала себя превосходно.
— Разумеется, как вам будет угодно, мадам и мсье. Я вовсе не против.
Она улыбалась. Особого блеска ее голубые глаза не излучали, но она не возражала.
Мадам Аннет тотчас согласилась позвонить в Лион своей сестре Мари-Одиль.
В половине десятого принесли почту. Среди прочего там оказался квадратный белый конверт со швейцарской маркой, адрес был написан печатными буквами — рукой Ривза, предположил Том. Обратный адрес отсутствовал. Том хотел было вскрыть его в гостиной, но Элоиза говорила с мадам Аннет, объясняя, что отвезет ее в Париж, где та пересядет на лионский поезд, и Том поднялся к себе в комнату. В письме говорилось:
"11 мая.
Дорогой Том!
Я в Асконе. Вынужден был уехать из Амстердама, потому что меня чуть не достали в гостинице, однако я успел припрятать вещи в Амстердаме. О боже, как бы мне хотелось, чтобы они отстали! Я здесь в этом прелестном городишке, под именем Ральф Плат. Живу в гостинице на холме, она называется «Три медведя». Здесь очень уютно. Во всяком случае, она находится в стороне от дорог, и это не семейный пансион. Желаю всего наилучшего тебе и Элоизе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Розмари Клег, стройная и привлекательная женщина средних лет, обещала Элоизе какое-то растение, которое они с Говардом только что привезли из Англии.
— Ну как, будете заниматься поджигательством этим летом? — спросил Антуан Грэ.
— Это занятие не по мне, — улыбнувшись, ответил Том. — Пойдемте, я покажу вам будущую теплицу.
Том вышел с Антуаном через застекленную дверь. Они спустились по ступенькам на лужайку. Том освещал дорогу фонариком. На месте будущей теплицы был выложен бетонный фундамент, рядом валялись железные прутья, что не украшало сад. Рабочие отсутствовали уже около недели. Кто-то из местных жителей предупреждал Тома насчет этой бригады: у них этим летом полно работы, они скачут с одного объекта на другой, пытаясь угодить всем, а на самом деле держат людей на крючке.
— Дело, кажется, идет, — произнес наконец Антуан.
Том консультировался у Антуана по поводу того, какая теплица лучше, и заплатил ему за услуги. Антуан к тому же сумел достать для него материалы со скидкой, во всяком случае дешевле, чем если бы их покупал каменщик. Том поймал себя на том, что смотрит мимо Антуана в сторону леса, где не было вообще никаких огней, да и машины в это время уже почти не ездили.
Но к одиннадцати часам, после ужина, когда они вчетвером пили кофе с бенедиктином, Том принял решение завтра же вывезти Эло-изу и мадам Аннет. С Элоизой будет проще. Он уговорит ее пожить у Ноэль несколько дней — у Ноэль и ее мужа была очень большая квартира в Нейи — или перебраться к родителям. У мадам Аннет в Лионе жила сестра, у которой, к счастью, был телефон, так что и экономку можно будет быстро устроить. Однако как он все это объяснит? Тому претила мысль выдумывать что-то вроде: «Мне нужно побыть одному несколько дней», но если признаться, что есть какая-то опасность, то Элоиза и мадам Аннет станут тревожиться. Могут и в полицию обратиться.
Позднее вечером, перед тем как лечь спать, Том подошел к Элоизе.
— Дорогая, — сказал он по-английски, — у меня такое чувство, будто должно произойти что-то ужасное, и мне бы не хотелось, чтобы ты здесь оставалась. Речь идет о твоей безопасности. Я бы также хотел, чтобы и мадам Аннет уехала завтра на несколько дней, — поэтому я надеюсь, дорогая, ты поможешь мне уговорить ее навестить сестру.
Элоиза, приподнявшись на бледно-голубых подушках, чуть нахмурилась и отставила в сторону недоеденный йогурт.
— Что же такое ужасное должно произойти? Том, ты обязан сказать.
— Нет. — Том покачал головой, а потом рассмеялся. — Скорее всего, я волнуюсь понапрасну. Может, ничего и не случится. Но ведь нелишне позаботиться о безопасности, правда?
— Мне не нужны все эти слова, Том. Что произошло? Что-то случилось с Ривзом? Так ведь?
— Некоторым образом.
Это гораздо лучше, чем упоминать мафию.
— Где он?
— Ну, он-то, кажется, в Амстердаме.
— Он что — не живет больше в Германии?
— Живет, но в Амстердаме у него есть кое-какие дела.
— А кто еще замешан? Что тебя беспокоит? Что ты натворил, Том?
— Да ничего, дорогая!
В подобных случаях Том всегда так отвечал. И не стыдился своих ответов.
— Значит, ты пытаешься защитить Ривза?
— Он не раз оказывал мне услуги. Но теперь я хочу защитить тебя — и нас, и Бель-Омбр. Не Ривза. Позволь мне это сделать, дорогая.
— Бель-Омбр?
Том улыбнулся и тихо произнес:
— Не хочу, чтобы в Бель-Омбр что-то случилось. Не хочу, чтобы тут что-нибудь разбили — даже стекло в окне. Ты должна поверить мне, я пытаюсь не допустить насилия… или опасности!
Элоиза прищурилась и произнесла голосом, в котором послышалась досада:
— Хорошо, Том.
Он знал, что Элоиза не станет больше задавать вопросов, если только ей не придется отвечать на обвинение полиции или объяснять присутствие в доме трупа мафиозо. Спустя несколько минут они оба улыбались. В эту ночь Том спал в ее постели. Джонатану Треванни и того хуже, думал Том, и не потому, что Симона, по-видимому, человек трудный, излишне любопытный и вдобавок еще и нервный, но Джонатан не имел обыкновения делать что-то выходящее за рамки обыденного, и даже солгать во спасение не мог. Как говорил Джонатан, для него самое ужасное, что жена перестала ему доверять. А поскольку еще и деньги появились, Симона, естественно, думает, что произошло преступление, что Джонатан совершил нечто постыдное, в чем не может признаться.
Утром Элоиза и Том поговорили с мадам Аннет. Элоиза выпила чай наверху, а Том сидел в гостиной со второй чашкой кофе.
— Мсье Том говорит, что хочет побыть один, поразмышлять, позаниматься живописью несколько дней, — сказала Элоиза.
Они решили, что такое объяснение, в конце концов, наиболее подходящее.
— Да и небольшой отпуск вам не повредит, мадам Аннет. Маленькие каникулы перед большим отпуском в августе, — прибавил Том, хотя мадам Аннет, как всегда крепкая и подвижная, чувствовала себя превосходно.
— Разумеется, как вам будет угодно, мадам и мсье. Я вовсе не против.
Она улыбалась. Особого блеска ее голубые глаза не излучали, но она не возражала.
Мадам Аннет тотчас согласилась позвонить в Лион своей сестре Мари-Одиль.
В половине десятого принесли почту. Среди прочего там оказался квадратный белый конверт со швейцарской маркой, адрес был написан печатными буквами — рукой Ривза, предположил Том. Обратный адрес отсутствовал. Том хотел было вскрыть его в гостиной, но Элоиза говорила с мадам Аннет, объясняя, что отвезет ее в Париж, где та пересядет на лионский поезд, и Том поднялся к себе в комнату. В письме говорилось:
"11 мая.
Дорогой Том!
Я в Асконе. Вынужден был уехать из Амстердама, потому что меня чуть не достали в гостинице, однако я успел припрятать вещи в Амстердаме. О боже, как бы мне хотелось, чтобы они отстали! Я здесь в этом прелестном городишке, под именем Ральф Плат. Живу в гостинице на холме, она называется «Три медведя». Здесь очень уютно. Во всяком случае, она находится в стороне от дорог, и это не семейный пансион. Желаю всего наилучшего тебе и Элоизе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77