У владельцев яхты, друзей Ноэль, довольно пожилых людей, имелся дом в Портофино. Сейчас Тому никуда уезжать не хотелось, но он не сказал об этом Элоизе.
Стоял спокойный, приятный воскресный день. Том сделал два подготовительных наброска мадам Аннет за гладильной доской. По воскресеньям днем она гладила на кухне белье и смотрела телевизор, который поместила в одном из настенных шкафов. Нет ничего более домашнего, более французского, чем крепкая фигура мадам Аннет, склонившейся над утюгом воскресным днем. Он хотел запечатлеть эту атмосферу на холсте — розовая стена на кухне в солнечном свете и платье мадам Аннет цвета лаванды, которое так шло к ее красивым голубым глазам.
В начале одиннадцатого, когда Том и Элоиза лежали перед камином и просматривали воскресные газеты, зазвонил телефон. Том снял трубку.
Звонил Ривз. Судя по его голосу, он был чрезвычайно встревожен. Связь была плохая.
— Можешь не вешать трубку? Я поднимусь наверх, может, лучше будет слышно, — сказал Том.
Ривз сказал, что может, и Том взбежал наверх, бросив Элоизе:
— Это Ривз! Плохо слышно!
Вовсе не значит, что наверху слышимость лучше, просто Том хотел побеседовать с ним наедине.
— Я говорю — моя квартира. В Гамбурге. Сегодня в нее бросили бомбу.
— Что? О господи!
— Я звоню из Амстердама.
— Тебя задело?
— Нет! — Ривз кричал в трубку, его голос, искаженный помехами, потрескивал. — Это просто чудо. Все случилось около пяти вечера, меня не было дома. И Габи тоже, она не работает по воскресеньям. Эти ребята… должно быть, они бросили бомбу в окно. Ну и дела. Соседи внизу слышали, как быстро подъехала машина, а спустя минуту она так же быстро отъехала, потом через две минуты раздался страшный взрыв — все картины со стен попадали.
— Послушай… неужели им все известно?
— Я решил поберечь свое здоровье. И часа не прошло, как я уехал из города.
— Как они узнали? — еще громче крикнул в трубку Том.
— Не знаю. Правда, не знаю. Может, что-то вытянули из Фрица, потому что Фриц не явился сегодня на встречу со мной. Я, конечно, надеюсь, что со стариком Фрицем все в порядке. Но он не знает — понимаешь, не знает имени нашего друга. Когда он был здесь, я называл его Пол. Я сказал, что это англичанин, поэтому Фриц думает, что он живет в Англии. Если честно, я думаю, что они сделали это по подозрению, Том. Я думаю, наш план в общих чертах сработал.
Старый неисправимый оптимист Ривз — его квартира взорвана, собственность потеряна, а план тем не менее сработал успешно.
— Послушай, Ривз, как насчет… Что с твоими вещами в Гамбурге? С бумагами, например?
— Они в сейфе банка, — быстро ответил Ривз. — Мне их могут переслать. А о каких бумагах ты говоришь? Если ты волнуешься насчет… у меня есть маленькая записная книжка, и она всегда при мне. Конечно, мне чертовски жаль терять столько пластинок и картин, но полицейские сказали, что постараются не допустить, чтобы это повторилось. Естественно, меня допрашивали — конечно, они были любезны — продолжалось это несколько минут, но я объяснил, что нахожусь в шоке, и это почти правда, черт возьми, и должен куда-нибудь уехать на какое-то время. Они знают, где я.
— Полиция подозревает мафию?
— Даже если и так, мне об этом не говорили. Том, дружище, может быть, позвоню тебе еще раз завтра. Запиши мой телефон, хорошо?
Том неохотно записал название гостиницы Ривза — «Зюйдер Зее» — и номер телефона, хотя и понимал, что тот может ему зачем-нибудь понадобиться.
— Наш общий друг отлично поработал, хотя второй ублюдок все еще жив. Для парня с анемией… — Ривз умолк и вдруг рассмеялся, точно впал в истерику.
— Ты с ним полностью расплатился?
— Вчера, — ответил Ривз.
— Поэтому, полагаю, он тебе больше не нужен?
— Нет. Тут полиция заинтересовалась. Я имею в виду в Гамбурге. Именно этого мы и хотели. Столько мафиози, я слышал, понаехало. А это значит…
Неожиданно их прервали. Держа в руке трубку, в которой раздавались короткие гудки, Том почувствовал быстро нараставшее раздражение, какую-то тупость. Он повесил трубку и ждал некоторое время, думая, что Ривз перезвонит, и одновременно пытался переварить новости. Насколько Том знал мафию, она, по его мнению, могла взрывом в квартире Ривза и ограничиться. Возможно, жизнь Ривза им и не нужна. Но мафия, очевидно, знает, что Ривз имеет какое-то отношение к убийствам, так что идея создать впечатление о войне между соперничающими мафиозными бандами провалилась. С другой стороны, гамбургская полиция предпримет еще одну попытку очистить город от мафии, да и от частных игорных клубов. Ситуация сложилась непростая, думал Том. Так получалось всегда, когда за дело брался Ривз, а действовал он по-дилетантски. Вывод напрашивался такой: об успехе говорить рано.
Радовало лишь то, что Треванни получил свои деньги. Его известят об этом ко вторнику или среде. Хорошие новости из Швейцарии!
Следующие дни прошли спокойно. От Ривза Мино не было ни телефонных звонков, ни писем. Газеты ничего не писали о Филиппе Туроли, и неизвестно, был ли он в страсбургской больнице или в миланской. Том покупал в Фонтенбло также парижскую «Геральд трибюн» и лондонскую «Дейли телеграф». Он посадил георгины, потратив на это в один из дней три часа. Клубни были рассортированы по цвету и разложены по пакетам, и он старался распланировать свой сад так же тщательно, как размечал холст. Элоиза провела три дня в Шантильи, у родителей. Ее мать легла на операцию по поводу какой-то опухоли, которая, к счастью, оказалась доброкачественной. Мадам Ан-нет, считая, что Тому одиноко, потчевала его американскими блюдами, которые научилась готовить, стараясь ему угодить: свиные ребрышки в шашлычном соусе, густая похлебка из моллюсков и жареный цыпленок. Время от времени Том задумывался о своей безопасности. В мирной атмосфере Вильперса, в этой сонной, вполне приличной маленькой деревушке, думал Том, вполне может появиться убийца. Он перелезет через высокие железные ворота Бель-Омбр, которые, как может показаться, защищают похожий на замок дом, хотя на самом деле это не так — на них любой залезет. Это будет один из мафиози, он постучит в дверь или позвонит в звонок, пройдет мимо мадам Аннет, взбежит по лестнице и пристрелит Тома. На то, чтобы добраться сюда из Море, у полицейских уйдет добрых пятнадцать минут, если предположить, что мадам Аннет сможет быстро им позвонить. Сосед, услышав выстрел-другой, возможно, подумает, что это кто-то охотится на сову, и, скорее всего, не станет допытываться, что происходит на самом деле.
Пока Элоиза была в Шантильи, Том решил приобрести для Бель-Омбр — да и для себя, и, возможно, для Элоизы — клавесин. Он слышал однажды, как она играла простенькую мелодию на пианино. Где это было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Стоял спокойный, приятный воскресный день. Том сделал два подготовительных наброска мадам Аннет за гладильной доской. По воскресеньям днем она гладила на кухне белье и смотрела телевизор, который поместила в одном из настенных шкафов. Нет ничего более домашнего, более французского, чем крепкая фигура мадам Аннет, склонившейся над утюгом воскресным днем. Он хотел запечатлеть эту атмосферу на холсте — розовая стена на кухне в солнечном свете и платье мадам Аннет цвета лаванды, которое так шло к ее красивым голубым глазам.
В начале одиннадцатого, когда Том и Элоиза лежали перед камином и просматривали воскресные газеты, зазвонил телефон. Том снял трубку.
Звонил Ривз. Судя по его голосу, он был чрезвычайно встревожен. Связь была плохая.
— Можешь не вешать трубку? Я поднимусь наверх, может, лучше будет слышно, — сказал Том.
Ривз сказал, что может, и Том взбежал наверх, бросив Элоизе:
— Это Ривз! Плохо слышно!
Вовсе не значит, что наверху слышимость лучше, просто Том хотел побеседовать с ним наедине.
— Я говорю — моя квартира. В Гамбурге. Сегодня в нее бросили бомбу.
— Что? О господи!
— Я звоню из Амстердама.
— Тебя задело?
— Нет! — Ривз кричал в трубку, его голос, искаженный помехами, потрескивал. — Это просто чудо. Все случилось около пяти вечера, меня не было дома. И Габи тоже, она не работает по воскресеньям. Эти ребята… должно быть, они бросили бомбу в окно. Ну и дела. Соседи внизу слышали, как быстро подъехала машина, а спустя минуту она так же быстро отъехала, потом через две минуты раздался страшный взрыв — все картины со стен попадали.
— Послушай… неужели им все известно?
— Я решил поберечь свое здоровье. И часа не прошло, как я уехал из города.
— Как они узнали? — еще громче крикнул в трубку Том.
— Не знаю. Правда, не знаю. Может, что-то вытянули из Фрица, потому что Фриц не явился сегодня на встречу со мной. Я, конечно, надеюсь, что со стариком Фрицем все в порядке. Но он не знает — понимаешь, не знает имени нашего друга. Когда он был здесь, я называл его Пол. Я сказал, что это англичанин, поэтому Фриц думает, что он живет в Англии. Если честно, я думаю, что они сделали это по подозрению, Том. Я думаю, наш план в общих чертах сработал.
Старый неисправимый оптимист Ривз — его квартира взорвана, собственность потеряна, а план тем не менее сработал успешно.
— Послушай, Ривз, как насчет… Что с твоими вещами в Гамбурге? С бумагами, например?
— Они в сейфе банка, — быстро ответил Ривз. — Мне их могут переслать. А о каких бумагах ты говоришь? Если ты волнуешься насчет… у меня есть маленькая записная книжка, и она всегда при мне. Конечно, мне чертовски жаль терять столько пластинок и картин, но полицейские сказали, что постараются не допустить, чтобы это повторилось. Естественно, меня допрашивали — конечно, они были любезны — продолжалось это несколько минут, но я объяснил, что нахожусь в шоке, и это почти правда, черт возьми, и должен куда-нибудь уехать на какое-то время. Они знают, где я.
— Полиция подозревает мафию?
— Даже если и так, мне об этом не говорили. Том, дружище, может быть, позвоню тебе еще раз завтра. Запиши мой телефон, хорошо?
Том неохотно записал название гостиницы Ривза — «Зюйдер Зее» — и номер телефона, хотя и понимал, что тот может ему зачем-нибудь понадобиться.
— Наш общий друг отлично поработал, хотя второй ублюдок все еще жив. Для парня с анемией… — Ривз умолк и вдруг рассмеялся, точно впал в истерику.
— Ты с ним полностью расплатился?
— Вчера, — ответил Ривз.
— Поэтому, полагаю, он тебе больше не нужен?
— Нет. Тут полиция заинтересовалась. Я имею в виду в Гамбурге. Именно этого мы и хотели. Столько мафиози, я слышал, понаехало. А это значит…
Неожиданно их прервали. Держа в руке трубку, в которой раздавались короткие гудки, Том почувствовал быстро нараставшее раздражение, какую-то тупость. Он повесил трубку и ждал некоторое время, думая, что Ривз перезвонит, и одновременно пытался переварить новости. Насколько Том знал мафию, она, по его мнению, могла взрывом в квартире Ривза и ограничиться. Возможно, жизнь Ривза им и не нужна. Но мафия, очевидно, знает, что Ривз имеет какое-то отношение к убийствам, так что идея создать впечатление о войне между соперничающими мафиозными бандами провалилась. С другой стороны, гамбургская полиция предпримет еще одну попытку очистить город от мафии, да и от частных игорных клубов. Ситуация сложилась непростая, думал Том. Так получалось всегда, когда за дело брался Ривз, а действовал он по-дилетантски. Вывод напрашивался такой: об успехе говорить рано.
Радовало лишь то, что Треванни получил свои деньги. Его известят об этом ко вторнику или среде. Хорошие новости из Швейцарии!
Следующие дни прошли спокойно. От Ривза Мино не было ни телефонных звонков, ни писем. Газеты ничего не писали о Филиппе Туроли, и неизвестно, был ли он в страсбургской больнице или в миланской. Том покупал в Фонтенбло также парижскую «Геральд трибюн» и лондонскую «Дейли телеграф». Он посадил георгины, потратив на это в один из дней три часа. Клубни были рассортированы по цвету и разложены по пакетам, и он старался распланировать свой сад так же тщательно, как размечал холст. Элоиза провела три дня в Шантильи, у родителей. Ее мать легла на операцию по поводу какой-то опухоли, которая, к счастью, оказалась доброкачественной. Мадам Ан-нет, считая, что Тому одиноко, потчевала его американскими блюдами, которые научилась готовить, стараясь ему угодить: свиные ребрышки в шашлычном соусе, густая похлебка из моллюсков и жареный цыпленок. Время от времени Том задумывался о своей безопасности. В мирной атмосфере Вильперса, в этой сонной, вполне приличной маленькой деревушке, думал Том, вполне может появиться убийца. Он перелезет через высокие железные ворота Бель-Омбр, которые, как может показаться, защищают похожий на замок дом, хотя на самом деле это не так — на них любой залезет. Это будет один из мафиози, он постучит в дверь или позвонит в звонок, пройдет мимо мадам Аннет, взбежит по лестнице и пристрелит Тома. На то, чтобы добраться сюда из Море, у полицейских уйдет добрых пятнадцать минут, если предположить, что мадам Аннет сможет быстро им позвонить. Сосед, услышав выстрел-другой, возможно, подумает, что это кто-то охотится на сову, и, скорее всего, не станет допытываться, что происходит на самом деле.
Пока Элоиза была в Шантильи, Том решил приобрести для Бель-Омбр — да и для себя, и, возможно, для Элоизы — клавесин. Он слышал однажды, как она играла простенькую мелодию на пианино. Где это было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77