Джордж им откроет.
Они дождутся Симону, подумал Джонатан, потом все вместе поедут в Немур на воскресный обед.
— Меня здесь продержат часов до трех, — заметил Джонатан. — Еще будут брать анализы.
Он знал, что ей это известно. Возможно, возьмут еще один анализ костного мозга, на что уйдет десять-пятнадцать минут, но есть еще и анализ мочи, и пальпирование селезенки. Джонатан чувствовал себя все еще плохо, а главное, не знал, чего ожидать. Суровость Симоны еще больше его обескураживала.
— Не могу понять, не могу, — сказала Симона. — Джон, почему ты встречаешься с этим чудовищем?
Не такое уж Том и чудовище. Но как ей объяснить? Джонатан попытался сделать это еще раз.
— Понимаешь, прошлой ночью… эти люди — они убийцы. У них были пистолеты, удавки. Тu comprends, удавки?! Они явились к Тому в дом.
— А ты-то зачем там был?
Что толку теперь говорить о картинах, которые Том будто бы хотел вставить в рамы. Он не собирался помогать Тому убивать людей, избавляться от трупов, он только хотел помочь ему вставить картины в рамы. А что за услугу Том Рипли оказал, чтобы Джонатан так ему помогал? Джонатан закрыл глаза, собираясь с силами, пытаясь что-нибудь придумать.
— Мадам… — это прозвучал голос сестры. Джонатан слышал, как сестра говорила Симоне, чтобы та не утомляла мужа.
— Обещаю, Симона, я все тебе объясню. Симона уже поднялась.
— Думаю, ты не сможешь объяснить. Скорее всего, ты побоишься. Этот человек заманил тебя в ловушку, но почему? Из-за денег. Он платит тебе. Но за что? Ты хочешь, чтобы я и тебя считала преступником? Как это чудовище?
Сестра ушла. Она не слышала их разговора. Джонатан, прикрыв глаза, смотрел на Симону. В эту минуту он, в своем отчаянии, не мог ей возражать. Он был сломлен. Возможно, когда-нибудь он и докажет ей, что на свете существует не только черное и белое, как она считает. Но сейчас Джонатан испытывал страх, предвестие неудачи, смерти.
А Симона между тем уходила, высказав все, что думает, и оставив за собой последнее слово. В дверях она остановилась и послала ему воздушный поцелуй, но сделала это машинально — так, не задумываясь, преклоняют колена в церкви в нужный момент. Она ушла. Начинавшийся день грозил обернуться дурным сном. В больнице могут принять решение оставить его на ночь. Джонатан закрыл глаза и помотал головой из стороны в сторону.
К часу дня с анализами было почти покончено.
— Вы испытали какое-то напряжение, не так ли, мсье? — спросил его молодой врач. — Переутомились? — Он вдруг рассмеялся. — Переезжаете? Или слишком много работали в саду?
Джонатан вежливо улыбнулся. Он чувствовал себя немного лучше. Неожиданно он рассмеялся, но не над тем, что сказал врач. А что, если утренний упадок сил — начало конца. Джонатан был доволен собой, потому что справился с ним, не теряя головы. Может, он так же будет вести себя и в тот день, когда все случится в последний раз. Для заключительной процедуры — пальпирования селезенки — он направился по коридору в другой кабинет.
— Мсье Треванни? С вами хотят поговорить по телефону, — остановила его сестра. — Раз уж вы рядом…
Она показала ему на стоявший на столе телефонный аппарат со снятой трубкой. Джонатан был уверен, что звонит Том.
— Алло?
— Привет, Джонатан. Это Том. Как дела?.. Должно быть, неплохо, если вы уже ходите… Вот и отлично.
Судя по голосу, Том и вправду был доволен.
— Симона была у меня. Спасибо, — сказал Джонатан. — Но она…
Хотя они и разговаривали по-английски, Джонатан с трудом подбирал слова.
— Я понимаю, вам пришлось нелегко. Фраза банальная, а между тем Том почувствовал в голосе Джонатана тревогу.
— Сегодня утром я сделал все от себя зависящее, но хотите… я попробую еще раз с ней поговорить?
Джонатан облизнул губы.
— Не знаю. Дело, конечно, не в том, что она… Он хотел сказать «угрожала», например, забрать Джорджа и оставить его.
— Не знаю, что вы можете сделать. Она настолько…
Том понял.
— Может, попробовать? Хорошо, я так и сделаю. Не унывайте, Джонатан! Вы сегодня поедете домой?
— Не уверен. Но возможно, поеду. Кстати, Симона обедает сегодня с родными в Немуре.
* * *
Том обещал до пяти часов вечера не пытаться с ней встретиться. Если Джонатан к тому времени будет дома, то это даже к лучшему.
Тому казалось несколько неудобным, что у Симоны нет телефона. С другой стороны, будь у нее телефон, она, вероятно, ответила бы решительным «нет» на его предложение зайти к ней. Поскольку в его саду еще ничего приличного не выросло, он купил цветы возле замка в Фонтенбло — неестественно желтые георгины. Том позвонил в дверь дома Треванни в 17.20.
Послышались шаги, потом голос Симоны:
— Quiest-ce?
— Том Рипли. Пауза.
Затем Симона открыла дверь. У нее было каменное лицо.
— Добрый день… bonjour, encore, — произнес Том. — Я бы хотел поговорить с вами, мадам. Это займет несколько минут. Джонатан вернулся?
— Он будет дома в семь. Ему опять делают переливание крови, — ответила Симона.
— Вот как?
Том смело вошел в дом, не зная, как к этому отнесется Симона.
— Я купил это для вашего дома, мадам.
Он с улыбкой преподнес цветы.
— Bonjour, Джордж.
Том протянул руку, и ребенок ухватился за нее, глядя на него снизу вверх и улыбаясь. Том собирался купить Джорджу конфеты, но боялся переусердствовать.
— Что вам угодно? — спросила Симона.
За цветы она наградила Тома холодным «merci».
— Мне хотелось бы вам все объяснить. Я должен объяснить, что произошло минувшей ночью. Вот почему я здесь, мадам.
— То есть вы… вы способны что-то объяснить? В ответ на ее издевку он приветливо и широко улыбнулся.
— Насколько можно объяснить то, что касается мафии. Да, конечно! Да! Если подумать, я мог бы дать им отступного — мне так кажется. Что им еще нужно, кроме денег? Однако в этом случае я не настолько уверен, поскольку они были очень злы на меня.
Симона слушала с интересом. И вместе с тем ее антипатия к Тому не уменьшилась. Она отступила от него на шаг.
— Мы не можем пройти… скажем, в гостиную? Симона пошла первой, Джордж последовал за ними, не сводя с Тома глаз. Симона указала Тому на диван. Том сел на «честерфилд», слегка похлопал по черной коже и хотел было похвалить его Симоне, но вовремя остановился.
— Да, очень злы, — продолжал Том. — Я… видите ли, вышло так… я случайно оказался с вашим мужем в одном поезде, когда он возвращался из Мюнхена. Вы ведь помните.
— Да.
— Мюнхен! — воскликнул Джордж. По его лицу было видно, что он ожидает услышать интересную историю.
Том улыбнулся ему.
— Да, Мюнхен. Alors, в этом поезде… не стану скрывать от вас, мадам, что ради собственных интересов я иногда беру закон в свои руки — точно так же, как это делает мафия. Разница в том, что я не шантажирую честных людей, мне не нужны деньги от тех, кто не нуждается в защите, если только мне самому не угрожают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Они дождутся Симону, подумал Джонатан, потом все вместе поедут в Немур на воскресный обед.
— Меня здесь продержат часов до трех, — заметил Джонатан. — Еще будут брать анализы.
Он знал, что ей это известно. Возможно, возьмут еще один анализ костного мозга, на что уйдет десять-пятнадцать минут, но есть еще и анализ мочи, и пальпирование селезенки. Джонатан чувствовал себя все еще плохо, а главное, не знал, чего ожидать. Суровость Симоны еще больше его обескураживала.
— Не могу понять, не могу, — сказала Симона. — Джон, почему ты встречаешься с этим чудовищем?
Не такое уж Том и чудовище. Но как ей объяснить? Джонатан попытался сделать это еще раз.
— Понимаешь, прошлой ночью… эти люди — они убийцы. У них были пистолеты, удавки. Тu comprends, удавки?! Они явились к Тому в дом.
— А ты-то зачем там был?
Что толку теперь говорить о картинах, которые Том будто бы хотел вставить в рамы. Он не собирался помогать Тому убивать людей, избавляться от трупов, он только хотел помочь ему вставить картины в рамы. А что за услугу Том Рипли оказал, чтобы Джонатан так ему помогал? Джонатан закрыл глаза, собираясь с силами, пытаясь что-нибудь придумать.
— Мадам… — это прозвучал голос сестры. Джонатан слышал, как сестра говорила Симоне, чтобы та не утомляла мужа.
— Обещаю, Симона, я все тебе объясню. Симона уже поднялась.
— Думаю, ты не сможешь объяснить. Скорее всего, ты побоишься. Этот человек заманил тебя в ловушку, но почему? Из-за денег. Он платит тебе. Но за что? Ты хочешь, чтобы я и тебя считала преступником? Как это чудовище?
Сестра ушла. Она не слышала их разговора. Джонатан, прикрыв глаза, смотрел на Симону. В эту минуту он, в своем отчаянии, не мог ей возражать. Он был сломлен. Возможно, когда-нибудь он и докажет ей, что на свете существует не только черное и белое, как она считает. Но сейчас Джонатан испытывал страх, предвестие неудачи, смерти.
А Симона между тем уходила, высказав все, что думает, и оставив за собой последнее слово. В дверях она остановилась и послала ему воздушный поцелуй, но сделала это машинально — так, не задумываясь, преклоняют колена в церкви в нужный момент. Она ушла. Начинавшийся день грозил обернуться дурным сном. В больнице могут принять решение оставить его на ночь. Джонатан закрыл глаза и помотал головой из стороны в сторону.
К часу дня с анализами было почти покончено.
— Вы испытали какое-то напряжение, не так ли, мсье? — спросил его молодой врач. — Переутомились? — Он вдруг рассмеялся. — Переезжаете? Или слишком много работали в саду?
Джонатан вежливо улыбнулся. Он чувствовал себя немного лучше. Неожиданно он рассмеялся, но не над тем, что сказал врач. А что, если утренний упадок сил — начало конца. Джонатан был доволен собой, потому что справился с ним, не теряя головы. Может, он так же будет вести себя и в тот день, когда все случится в последний раз. Для заключительной процедуры — пальпирования селезенки — он направился по коридору в другой кабинет.
— Мсье Треванни? С вами хотят поговорить по телефону, — остановила его сестра. — Раз уж вы рядом…
Она показала ему на стоявший на столе телефонный аппарат со снятой трубкой. Джонатан был уверен, что звонит Том.
— Алло?
— Привет, Джонатан. Это Том. Как дела?.. Должно быть, неплохо, если вы уже ходите… Вот и отлично.
Судя по голосу, Том и вправду был доволен.
— Симона была у меня. Спасибо, — сказал Джонатан. — Но она…
Хотя они и разговаривали по-английски, Джонатан с трудом подбирал слова.
— Я понимаю, вам пришлось нелегко. Фраза банальная, а между тем Том почувствовал в голосе Джонатана тревогу.
— Сегодня утром я сделал все от себя зависящее, но хотите… я попробую еще раз с ней поговорить?
Джонатан облизнул губы.
— Не знаю. Дело, конечно, не в том, что она… Он хотел сказать «угрожала», например, забрать Джорджа и оставить его.
— Не знаю, что вы можете сделать. Она настолько…
Том понял.
— Может, попробовать? Хорошо, я так и сделаю. Не унывайте, Джонатан! Вы сегодня поедете домой?
— Не уверен. Но возможно, поеду. Кстати, Симона обедает сегодня с родными в Немуре.
* * *
Том обещал до пяти часов вечера не пытаться с ней встретиться. Если Джонатан к тому времени будет дома, то это даже к лучшему.
Тому казалось несколько неудобным, что у Симоны нет телефона. С другой стороны, будь у нее телефон, она, вероятно, ответила бы решительным «нет» на его предложение зайти к ней. Поскольку в его саду еще ничего приличного не выросло, он купил цветы возле замка в Фонтенбло — неестественно желтые георгины. Том позвонил в дверь дома Треванни в 17.20.
Послышались шаги, потом голос Симоны:
— Quiest-ce?
— Том Рипли. Пауза.
Затем Симона открыла дверь. У нее было каменное лицо.
— Добрый день… bonjour, encore, — произнес Том. — Я бы хотел поговорить с вами, мадам. Это займет несколько минут. Джонатан вернулся?
— Он будет дома в семь. Ему опять делают переливание крови, — ответила Симона.
— Вот как?
Том смело вошел в дом, не зная, как к этому отнесется Симона.
— Я купил это для вашего дома, мадам.
Он с улыбкой преподнес цветы.
— Bonjour, Джордж.
Том протянул руку, и ребенок ухватился за нее, глядя на него снизу вверх и улыбаясь. Том собирался купить Джорджу конфеты, но боялся переусердствовать.
— Что вам угодно? — спросила Симона.
За цветы она наградила Тома холодным «merci».
— Мне хотелось бы вам все объяснить. Я должен объяснить, что произошло минувшей ночью. Вот почему я здесь, мадам.
— То есть вы… вы способны что-то объяснить? В ответ на ее издевку он приветливо и широко улыбнулся.
— Насколько можно объяснить то, что касается мафии. Да, конечно! Да! Если подумать, я мог бы дать им отступного — мне так кажется. Что им еще нужно, кроме денег? Однако в этом случае я не настолько уверен, поскольку они были очень злы на меня.
Симона слушала с интересом. И вместе с тем ее антипатия к Тому не уменьшилась. Она отступила от него на шаг.
— Мы не можем пройти… скажем, в гостиную? Симона пошла первой, Джордж последовал за ними, не сводя с Тома глаз. Симона указала Тому на диван. Том сел на «честерфилд», слегка похлопал по черной коже и хотел было похвалить его Симоне, но вовремя остановился.
— Да, очень злы, — продолжал Том. — Я… видите ли, вышло так… я случайно оказался с вашим мужем в одном поезде, когда он возвращался из Мюнхена. Вы ведь помните.
— Да.
— Мюнхен! — воскликнул Джордж. По его лицу было видно, что он ожидает услышать интересную историю.
Том улыбнулся ему.
— Да, Мюнхен. Alors, в этом поезде… не стану скрывать от вас, мадам, что ради собственных интересов я иногда беру закон в свои руки — точно так же, как это делает мафия. Разница в том, что я не шантажирую честных людей, мне не нужны деньги от тех, кто не нуждается в защите, если только мне самому не угрожают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77