Между тем он смело ставил задачи: «в ближайшие 5- 7 лет в достатке обеспечить потребности населения в обуви и тканях»; «за 10-12 лет покончить в стране с нехваткой жилья».
В то же время последние достижения СССР в создании ракет дальнего радиуса деятельности служили Хрущеву доказательством коренного изменения в соотношении сил на мировой арене в пользу СССР. Фактически он заменял положение об отсутствии фатальной неизбежности мировой войны, которую он выдвинул на XX съезде КПСС, иной формулой, несколько изменив положение из доклада Маленкова 6 ноября 1949 года. Хрущев заявлял: «При современном развитии военной техники попытка империалистов развязать мировую войну привела бы к невероятно большим разрушениям и потерям, применение атомного и водородного оружия, баллистических ракет повлекло бы огромные бедствия для всего человечества. Вызвав эти бедствия, капиталистический строй обречет себя на неминуемую гибель. Народы не потерпят больше такой строй, который несет человечеству муки и страдания, развязывает кровавые захватнические войны». Правда, Хрущев оговаривался: «Хотя мы убеждены в том, что в результате новой войны, если она будет развязана империалистическими кругами, погибнет тот строй, который порождает войны, то есть капиталистический строй, и победит социалистический, мы, коммунисты, не стремимся к победе таким путем. Мы, коммунисты, никогда не стремились и не будем стремиться к достижению своих целей такими ужасными средствами, это аморально и противоречит нашему коммунистическому мировоззрению. Мы исходим из того, что для развития социализма войны не нужны».
Эти идеи нашли отражение в Декларации совещания представителей коммунистических и рабочих партий 12 социалистических стран, опубликованной в конце ноября 1957 года. В ней говорилось о наличии широкого спектра антиимпериалистических сил, включавших социалистический лагерь, государства Азии и Африки, занимавшие антиимпериалистическую позицию, мировой рабочий класс и «его авангард - коммунистические партии», массовое движение народов за мир, народы Европы и Латинской Америки, объявившие о своем нейтралитете, народные массы империалистических стран. «Объединение этих могучих сил может предотвратить взрыв войны, а в случае, если империалистические маньяки осмелятся, невзирая ни на что, развязать войну, то империализм обречет себя на гибель, так как народы не станут далее терпеть строй, который несет им столь тяжкие страдания и жертвы».
Несмотря на принятие единой Декларации, на этом совещании возникли острые разногласия с делегацией Союза коммунистов Югославии (СКЮ) во главе с Э. Карделем. Югославы наотрез отказались подписать Декларацию. Было очевидно, что попытки Хрущева, которые он предпринимал летом 1957 года во время встреч с Карделем, Ранковичем и Тито по сглаживанию разногласий между двумя партиями, ни к чему не привели. Более того, на состоявшемся в апреле 1958 года съезде СКЮ была принята его новая программа, которую скоро КПСС, КПК, а вслед за ними и другие компартии мира заклеймили как «ревизионистскую». Весной 1958 года, выступая в Софии, Хрущев назвал СКЮ «троянским конем империализма». Экономическая помощь СССР Югославии была сведена к минимуму. Так плачевно закончится трехлетний период попыток Хрущева добиться вовлечения Югославии в советскую орбиту.
Правда, Союз коммунистов Югославии принял участие в другом, более широком совещании 64 делегаций коммунистических и рабочих партий. На нем был принят «Манифест мира», призывавший народы мира сплотиться в борьбе против агрессивных планов мирового империализма и отстаивать дело мира. В советских СМИ ни слова не говорилось о разногласиях, возникших на Московском совещании компартий. Документы, принятые в Москве, пропагандировались как свидетельства прочности социалистического лагеря и международного коммунистического движения.
Торжества по поводу успехов Советской страны за четыре десятилетия своего существования скрывали хозяйственные неудачи текущего года. Урожай 1957 года был низким. Хрущев видел выход в продолжении укрупнения колхозов. Если в 1955 году колхозов насчитывалось 83 тысячи, в 1957 году их стало 68 тысяч, а в 1960 году - 45 тысяч. Укрупнение нередко сопровождалось преобразованием колхозов в совхозы и переселением людей на центральную усадьбу. В сентябре 1957 году я стал свидетелем переезда последних жителей одного ликвидированного алтайского колхоза имени Чапаева. Их свозили на центральную усадьбу совхоза в село Солонешеное. Покидая живописную долину, отъезжавшие с горечью говорили, что их колхоз был дружным и люди работали «на совесть», но они вынуждены выполнять план по укрупнению хозяйств.
Другие способы поднять сельскохозяйственное производство Хрущев увидел в ликвидации машинно-тракторных станций (МТС) и продаже их государственного оборудования колхозам. Таким образом Хрущев рассчитывал на более хозяйственное отношение колхозников к используемой технике. На практике, как справедливо отмечал историк Н. Верт, «реформа навязала всем колхозам немедленный выкуп парка МТС, что поглотило финансовые ресурсы колхозов, образовавшиеся в 1954-1955 годах благодаря повышению закупочных цен. Если некоторые «колхозы-миллионеры» и извлекли выгоду из этой реформы, то подавляющее большинство попали в критическое положение». Задолженность колхозов стала тяжким бременем для них на последующие десятилетия. «Убыточность» колхозов, о которой постоянно говорили в ходе горбачевской перестройки, была порождена хрущевским решением о продаже МТС колхозам.
Н. Верт справедливо отмечал, что «немедленная и обязательная ликвидация МТС имела и другие отрицательные последствия, в первую очередь отъезд в города большинства технических специалистов, которые боялись потерять свой статус и оказаться приравненными к колхозниками, и вслед за этим быстрый выход из строя оборудования, оставшегося без квалифицированного обслуживания. В 1958-1961 годах впервые с конца 1920-х годов - произошло сокращение парка сельскохозяйственных машин».
Не очень хорошо шли дела и в промышленности. Промышленное производство, вынужденное перестраиваться в соответствии с новыми требованиями совнархозов, не справлялось с выполнением плана 1957 года. Хрущев винил во всем «консерваторов», якобы цеплявшихся за старые методы работы. В феврале 1958 года в Кремле состоялось совещание руководителей совнархозов и Госпланов республик. С докладом выступил председатель Госплана СССР И. Кузьмин, который критиковал председателя Госплана РСФСР Н. Байбакова и других за приверженность с отраслевому принципу планирования. Когда Байбаков стал выступать, то, по его словам, «Хрущев, вдруг побагровев, яростно обрушился на меня за неправильные… действия Госплана РСФСР, тормозящие работу совнархозов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
В то же время последние достижения СССР в создании ракет дальнего радиуса деятельности служили Хрущеву доказательством коренного изменения в соотношении сил на мировой арене в пользу СССР. Фактически он заменял положение об отсутствии фатальной неизбежности мировой войны, которую он выдвинул на XX съезде КПСС, иной формулой, несколько изменив положение из доклада Маленкова 6 ноября 1949 года. Хрущев заявлял: «При современном развитии военной техники попытка империалистов развязать мировую войну привела бы к невероятно большим разрушениям и потерям, применение атомного и водородного оружия, баллистических ракет повлекло бы огромные бедствия для всего человечества. Вызвав эти бедствия, капиталистический строй обречет себя на неминуемую гибель. Народы не потерпят больше такой строй, который несет человечеству муки и страдания, развязывает кровавые захватнические войны». Правда, Хрущев оговаривался: «Хотя мы убеждены в том, что в результате новой войны, если она будет развязана империалистическими кругами, погибнет тот строй, который порождает войны, то есть капиталистический строй, и победит социалистический, мы, коммунисты, не стремимся к победе таким путем. Мы, коммунисты, никогда не стремились и не будем стремиться к достижению своих целей такими ужасными средствами, это аморально и противоречит нашему коммунистическому мировоззрению. Мы исходим из того, что для развития социализма войны не нужны».
Эти идеи нашли отражение в Декларации совещания представителей коммунистических и рабочих партий 12 социалистических стран, опубликованной в конце ноября 1957 года. В ней говорилось о наличии широкого спектра антиимпериалистических сил, включавших социалистический лагерь, государства Азии и Африки, занимавшие антиимпериалистическую позицию, мировой рабочий класс и «его авангард - коммунистические партии», массовое движение народов за мир, народы Европы и Латинской Америки, объявившие о своем нейтралитете, народные массы империалистических стран. «Объединение этих могучих сил может предотвратить взрыв войны, а в случае, если империалистические маньяки осмелятся, невзирая ни на что, развязать войну, то империализм обречет себя на гибель, так как народы не станут далее терпеть строй, который несет им столь тяжкие страдания и жертвы».
Несмотря на принятие единой Декларации, на этом совещании возникли острые разногласия с делегацией Союза коммунистов Югославии (СКЮ) во главе с Э. Карделем. Югославы наотрез отказались подписать Декларацию. Было очевидно, что попытки Хрущева, которые он предпринимал летом 1957 года во время встреч с Карделем, Ранковичем и Тито по сглаживанию разногласий между двумя партиями, ни к чему не привели. Более того, на состоявшемся в апреле 1958 года съезде СКЮ была принята его новая программа, которую скоро КПСС, КПК, а вслед за ними и другие компартии мира заклеймили как «ревизионистскую». Весной 1958 года, выступая в Софии, Хрущев назвал СКЮ «троянским конем империализма». Экономическая помощь СССР Югославии была сведена к минимуму. Так плачевно закончится трехлетний период попыток Хрущева добиться вовлечения Югославии в советскую орбиту.
Правда, Союз коммунистов Югославии принял участие в другом, более широком совещании 64 делегаций коммунистических и рабочих партий. На нем был принят «Манифест мира», призывавший народы мира сплотиться в борьбе против агрессивных планов мирового империализма и отстаивать дело мира. В советских СМИ ни слова не говорилось о разногласиях, возникших на Московском совещании компартий. Документы, принятые в Москве, пропагандировались как свидетельства прочности социалистического лагеря и международного коммунистического движения.
Торжества по поводу успехов Советской страны за четыре десятилетия своего существования скрывали хозяйственные неудачи текущего года. Урожай 1957 года был низким. Хрущев видел выход в продолжении укрупнения колхозов. Если в 1955 году колхозов насчитывалось 83 тысячи, в 1957 году их стало 68 тысяч, а в 1960 году - 45 тысяч. Укрупнение нередко сопровождалось преобразованием колхозов в совхозы и переселением людей на центральную усадьбу. В сентябре 1957 году я стал свидетелем переезда последних жителей одного ликвидированного алтайского колхоза имени Чапаева. Их свозили на центральную усадьбу совхоза в село Солонешеное. Покидая живописную долину, отъезжавшие с горечью говорили, что их колхоз был дружным и люди работали «на совесть», но они вынуждены выполнять план по укрупнению хозяйств.
Другие способы поднять сельскохозяйственное производство Хрущев увидел в ликвидации машинно-тракторных станций (МТС) и продаже их государственного оборудования колхозам. Таким образом Хрущев рассчитывал на более хозяйственное отношение колхозников к используемой технике. На практике, как справедливо отмечал историк Н. Верт, «реформа навязала всем колхозам немедленный выкуп парка МТС, что поглотило финансовые ресурсы колхозов, образовавшиеся в 1954-1955 годах благодаря повышению закупочных цен. Если некоторые «колхозы-миллионеры» и извлекли выгоду из этой реформы, то подавляющее большинство попали в критическое положение». Задолженность колхозов стала тяжким бременем для них на последующие десятилетия. «Убыточность» колхозов, о которой постоянно говорили в ходе горбачевской перестройки, была порождена хрущевским решением о продаже МТС колхозам.
Н. Верт справедливо отмечал, что «немедленная и обязательная ликвидация МТС имела и другие отрицательные последствия, в первую очередь отъезд в города большинства технических специалистов, которые боялись потерять свой статус и оказаться приравненными к колхозниками, и вслед за этим быстрый выход из строя оборудования, оставшегося без квалифицированного обслуживания. В 1958-1961 годах впервые с конца 1920-х годов - произошло сокращение парка сельскохозяйственных машин».
Не очень хорошо шли дела и в промышленности. Промышленное производство, вынужденное перестраиваться в соответствии с новыми требованиями совнархозов, не справлялось с выполнением плана 1957 года. Хрущев винил во всем «консерваторов», якобы цеплявшихся за старые методы работы. В феврале 1958 года в Кремле состоялось совещание руководителей совнархозов и Госпланов республик. С докладом выступил председатель Госплана СССР И. Кузьмин, который критиковал председателя Госплана РСФСР Н. Байбакова и других за приверженность с отраслевому принципу планирования. Когда Байбаков стал выступать, то, по его словам, «Хрущев, вдруг побагровев, яростно обрушился на меня за неправильные… действия Госплана РСФСР, тормозящие работу совнархозов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147