«Мы вас похороним». Он вновь объяснял, что эти слова «не надо понимать буквально, как понимают простые могильщики, которые ходят с лопатами, роют могилы и закапывают мертвых. Я имел в виду перспективы развития человеческого общества. На смену капитализму неизбежно придет социализм. По нашему учению будет так, по вашему - нет… Чей строй будет лучше, тот и победит. Ни мы вас не будем закапывать, ни вы нас не будете закапывать. Живите себе на здоровье, Бог с вами. (Аплодисменты.)»
Однако этим Хрущев не ограничился. Обращаясь к Поулсону, он заявил: «Кое-кто, видимо, стремится ехать и дальше на коньке "холодной войны" и гонке вооружений… Если вы не готовы к разоружению и хотите дальше продолжать эту гонку вооружений, у нас не останется другого выхода, кроме продолжения производства ракет, которые у нас выпускаются по конвейеру… Выбирайте, идти ли нам вместе к миру или продолжать "холодную войну" и гонку вооружений. Я приехал не упрашивать вас. Мы сильны не менее, чем вы… Может быть, кое-кому хотелось бы создать впечатление, что мы приехали как бедные родственники и просим у вас мира, как милостыню. Но не заблуждайтесь. Если вооружение приносит прибыли вашим монополиям, если нам предлагают соревноваться не на мирном поприще, а в производстве оружия, то это страшное направление!… Если вы не принимаете нашей идеи борьбы за мир, за укрепление дружественных отношений между нашими странами, может быть, нам уехать домой, и пусть тогда все знают, кто на деле хочет мира и дружбы, а кто препятствует этому… Иной раз, когда я слушаю подобные речи, у меня возникают такие мысли: не задумал ли кто-то в США пригласить Хрущева и так "потереть его", так показать ему силу и мощь Соединенных Штатов Америки, чтобы он немножко, так сказать, колени согнул. Если эти господа так думают, они глубоко заблуждаются. Нам от вас домой лететь недалеко. Если сюда мы летели около 12 часов, то отсюда долетим наверное, часов за 10? Как вы думаете, товарищ Туполев?» А.А. Туполев: «Да, Никита Сергеевич, долетим». Н.С. Хрущев: «Представляю вам - это сын нашего знаменитого конструктора академика Туполева. Думаю, что мы будем более благоразумными и найдем общий язык».
Хрущев завершил свое выступление пожеланиями присутствовавшим «самых наилучших успехов и счастья в вашей жизни», но, вернувшись в отель, где он остановился, дал волю своим эмоциям. Он кричал на весь номер о том, что он ни минуты больше не останется в США. Он утверждал, что выступление Поулсона было провокацией, заранее подготовленной правительством США, что сопровождавший их представитель США в ООН Чарльз Лодж руководил этой провокацией. Потом Хрущев утверждал, что он умышленно утрировал свои эмоции, рассчитывая, что всякое слово, сказанное им, прослушивается специальной аппаратурой. Хрущев не ограничился криком, а послал Громыко в номер Лоджа. Лодж уже собирался ложиться спать, но ему пришлось выслушать официальный протест советской делегации против недопустимо грубого выступления Поулсона. Громыко потребовал гарантий, чтобы впредь подобные выступления не повторялись.
Хрущев был раздражен и тем, что программа его пребывания в Лос-Анджелесе и его окрестностях была сокращена. Ссылаясь на возможность антисоветских демонстраций, Хрущева не пустили в Диснейленд. Он иронизировал: «Может быть, там теперь созданы площадки для запуска ракет? (Взрыв смеха.)… Что у вас там - холера развилась или чума, что я могу заразиться? (Смех.) Или Диснейленд захватили бандиты, которые могут меня там уничтожить? Так ведь у вас полицейские такие молодцы, что они быка поднимут за рога, и с бандитами они могут прекрасно справиться! Я говорю тогда: а все-таки хотел бы поехать в этот парк, посмотреть, как отдыхают американцы. (Аплодисменты.) Мне отвечают на это: поступайте как знаете, но в таком случае мы не гарантируем вашей безопасности. Что же я должен - пойти на самоубийство? (Смех.)»
Импровизированные высказывания Хрущева американцы могли верно понять благодаря виртуозному переводу В.М. Суходрева. Во время завтрака на студии кинокомпании «Твентис сенчури - фокс» Хрущев, доказывая президенту компании Спиросу Скурасу неизбежность победы социализма над капитализмом, отошел от заготовленного текста и стал выкрикивать в зал: «Мы вас обгоним… (Суходрев в таком же тоне и темпе: «We shall catch up with you…,) перегоним… (Суходрев: «overtake you…») и ручкой помахаем: прощайте, господа капиталисты!» (Суходрев тут же дал адекватный перевод.) Эту и подобные сценки показывали ежедневно по телевизору и в кинохронике США, и поэтому переводчик Хрущева стал весьма популярной фигурой в Америке. Но американцы не подозревали, что донести до них слова Хрущева ему порой было нелегко. Особенно когда Хрущев обещал показать капиталистам «кузькину мать» или сообщал, что «всякий кулик хвалит свое болото». Разумеется, вспомнить с ходу английское значение слово «кулик» было трудно и Суходрев заменил «кулика» «уткой», а «болото» «озером».
Хрущев, с его страстными речами, и острые ситуации вокруг его визита все больше захватывали внимание американцев. Они спорили и рассуждали: прервет Хрущев свой визит или нет? что еще скажет Хрущев и что он выкинет? Каждое действие Хрущева освещалось репортерами. Достаточно было Хрущеву взять в рот «хот дог», как тут же на первых полосах тысяч американских газет появлялись фотографии, изображающего Хрущева с сосиской и булочкой во рту. Героями репортажей становился рабочий, который обменялся с Хрущевым головными уборами, толстяк, которого похлопал по животу Хрущев, полицейский, в которого угодили помидором, предназначенным для Хрущева. Любое же высказывание Хрущева, любой его жест тиражировались во всех материалах средств массовой информации. Жена американского дипломата потом жаловалась: «В теленовостях увидеть было нечего, кроме Хрущева, и нельзя было ничего услышать, кроме слов комментаторов: "Хрущев сделал то, Хрущев сказал это"».
Когда Хрущев поехал на поезде из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, тысячи американцев выходили к полотну железной дороги, чтобы посмотреть на нового героя новостей. В.М. Суходрев вспоминал: «Даже на тех станциях, где не предусматривалось остановки, стояли толпы народа. Люди держали плакаты. Я не увидел ни одного враждебного. Тексты были довольно трогательными, многие на русском языке, с ошибками: "Добро Пожалувать"… В городке СанЛуис-Обиспо поезд остановился, и Хрущев пожелал покинуть вагон. Народу там было видимо-невидимо. И опять дружеские слова на плакатах, приветливые улыбки. Хрущев устремился к ним. Наконец-то он попал в свою стихию. После поездок в закрытой машине он получил возможность пообщаться с людьми. Он здоровался с ними, брал на руки детей, словом вел себя очень по-американски, точь-в-точь как здешний политик в ходе предвыборной кампании».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Однако этим Хрущев не ограничился. Обращаясь к Поулсону, он заявил: «Кое-кто, видимо, стремится ехать и дальше на коньке "холодной войны" и гонке вооружений… Если вы не готовы к разоружению и хотите дальше продолжать эту гонку вооружений, у нас не останется другого выхода, кроме продолжения производства ракет, которые у нас выпускаются по конвейеру… Выбирайте, идти ли нам вместе к миру или продолжать "холодную войну" и гонку вооружений. Я приехал не упрашивать вас. Мы сильны не менее, чем вы… Может быть, кое-кому хотелось бы создать впечатление, что мы приехали как бедные родственники и просим у вас мира, как милостыню. Но не заблуждайтесь. Если вооружение приносит прибыли вашим монополиям, если нам предлагают соревноваться не на мирном поприще, а в производстве оружия, то это страшное направление!… Если вы не принимаете нашей идеи борьбы за мир, за укрепление дружественных отношений между нашими странами, может быть, нам уехать домой, и пусть тогда все знают, кто на деле хочет мира и дружбы, а кто препятствует этому… Иной раз, когда я слушаю подобные речи, у меня возникают такие мысли: не задумал ли кто-то в США пригласить Хрущева и так "потереть его", так показать ему силу и мощь Соединенных Штатов Америки, чтобы он немножко, так сказать, колени согнул. Если эти господа так думают, они глубоко заблуждаются. Нам от вас домой лететь недалеко. Если сюда мы летели около 12 часов, то отсюда долетим наверное, часов за 10? Как вы думаете, товарищ Туполев?» А.А. Туполев: «Да, Никита Сергеевич, долетим». Н.С. Хрущев: «Представляю вам - это сын нашего знаменитого конструктора академика Туполева. Думаю, что мы будем более благоразумными и найдем общий язык».
Хрущев завершил свое выступление пожеланиями присутствовавшим «самых наилучших успехов и счастья в вашей жизни», но, вернувшись в отель, где он остановился, дал волю своим эмоциям. Он кричал на весь номер о том, что он ни минуты больше не останется в США. Он утверждал, что выступление Поулсона было провокацией, заранее подготовленной правительством США, что сопровождавший их представитель США в ООН Чарльз Лодж руководил этой провокацией. Потом Хрущев утверждал, что он умышленно утрировал свои эмоции, рассчитывая, что всякое слово, сказанное им, прослушивается специальной аппаратурой. Хрущев не ограничился криком, а послал Громыко в номер Лоджа. Лодж уже собирался ложиться спать, но ему пришлось выслушать официальный протест советской делегации против недопустимо грубого выступления Поулсона. Громыко потребовал гарантий, чтобы впредь подобные выступления не повторялись.
Хрущев был раздражен и тем, что программа его пребывания в Лос-Анджелесе и его окрестностях была сокращена. Ссылаясь на возможность антисоветских демонстраций, Хрущева не пустили в Диснейленд. Он иронизировал: «Может быть, там теперь созданы площадки для запуска ракет? (Взрыв смеха.)… Что у вас там - холера развилась или чума, что я могу заразиться? (Смех.) Или Диснейленд захватили бандиты, которые могут меня там уничтожить? Так ведь у вас полицейские такие молодцы, что они быка поднимут за рога, и с бандитами они могут прекрасно справиться! Я говорю тогда: а все-таки хотел бы поехать в этот парк, посмотреть, как отдыхают американцы. (Аплодисменты.) Мне отвечают на это: поступайте как знаете, но в таком случае мы не гарантируем вашей безопасности. Что же я должен - пойти на самоубийство? (Смех.)»
Импровизированные высказывания Хрущева американцы могли верно понять благодаря виртуозному переводу В.М. Суходрева. Во время завтрака на студии кинокомпании «Твентис сенчури - фокс» Хрущев, доказывая президенту компании Спиросу Скурасу неизбежность победы социализма над капитализмом, отошел от заготовленного текста и стал выкрикивать в зал: «Мы вас обгоним… (Суходрев в таком же тоне и темпе: «We shall catch up with you…,) перегоним… (Суходрев: «overtake you…») и ручкой помахаем: прощайте, господа капиталисты!» (Суходрев тут же дал адекватный перевод.) Эту и подобные сценки показывали ежедневно по телевизору и в кинохронике США, и поэтому переводчик Хрущева стал весьма популярной фигурой в Америке. Но американцы не подозревали, что донести до них слова Хрущева ему порой было нелегко. Особенно когда Хрущев обещал показать капиталистам «кузькину мать» или сообщал, что «всякий кулик хвалит свое болото». Разумеется, вспомнить с ходу английское значение слово «кулик» было трудно и Суходрев заменил «кулика» «уткой», а «болото» «озером».
Хрущев, с его страстными речами, и острые ситуации вокруг его визита все больше захватывали внимание американцев. Они спорили и рассуждали: прервет Хрущев свой визит или нет? что еще скажет Хрущев и что он выкинет? Каждое действие Хрущева освещалось репортерами. Достаточно было Хрущеву взять в рот «хот дог», как тут же на первых полосах тысяч американских газет появлялись фотографии, изображающего Хрущева с сосиской и булочкой во рту. Героями репортажей становился рабочий, который обменялся с Хрущевым головными уборами, толстяк, которого похлопал по животу Хрущев, полицейский, в которого угодили помидором, предназначенным для Хрущева. Любое же высказывание Хрущева, любой его жест тиражировались во всех материалах средств массовой информации. Жена американского дипломата потом жаловалась: «В теленовостях увидеть было нечего, кроме Хрущева, и нельзя было ничего услышать, кроме слов комментаторов: "Хрущев сделал то, Хрущев сказал это"».
Когда Хрущев поехал на поезде из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, тысячи американцев выходили к полотну железной дороги, чтобы посмотреть на нового героя новостей. В.М. Суходрев вспоминал: «Даже на тех станциях, где не предусматривалось остановки, стояли толпы народа. Люди держали плакаты. Я не увидел ни одного враждебного. Тексты были довольно трогательными, многие на русском языке, с ошибками: "Добро Пожалувать"… В городке СанЛуис-Обиспо поезд остановился, и Хрущев пожелал покинуть вагон. Народу там было видимо-невидимо. И опять дружеские слова на плакатах, приветливые улыбки. Хрущев устремился к ним. Наконец-то он попал в свою стихию. После поездок в закрытой машине он получил возможность пообщаться с людьми. Он здоровался с ними, брал на руки детей, словом вел себя очень по-американски, точь-в-точь как здешний политик в ходе предвыборной кампании».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147