Он сейчас - исполинский, живой организм, одержимый страстью: встать на обе ноги и, забыв о ранах своих, размахнуться и уж так отдубасить врага, чтоб тому неповадно было вновь подкрадываться к нам поволчьи!..
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
БАТАЛЬОН КАРАБАНОВА
ГАЗЕТА И ПОЛИТОТДЕЛ 67 й АРМИИ.
ОПЯТЬ У МОСКОВСКОЙ ДУБРОВКИ.
НА БЕРЕГУ НЕВЫ.
БЕСЕДЫ С ЛЮДЬМИ.
БЛИНДАЖ КАРАБАНОВА,
КОНТУЗИЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛЕНИНГРАД.
(11-я отдельная стрелковая бригада 67-й армии. 29 октября - 5 ноября 1942 года)
Газета и политотдел 67-й армии
29 октября. Деревня Озерки Всеволожского района
Вчера решил выехать в 67-ю армию. Сговорился ехать вместе с Кесарем Ваниным, работающим там в армейской газете, и с батальонным комиссаром Литвиновым - из отдела агитации и пропаганды Ленфронта.
Сегодня, трамваями до Пороховых, пешком и на попутных грузовиках до Павлова и опять пешком, по грязи, сдирающей с ног сапоги, - в Сельцы, а оттуда - в Озерки добирались с утра до вечера. Шли, однако, весело, ложились на сырую траву, курили…
В полной тьме, в тумане, а потом при ясных звездах и восходящей луне, миновав все контрольно-пропускные пункты и КП армии, к девяти часам вечера дошли до Озерков, где теперь политотдел армии и редакция только что организованной армейской газеты, сегодня получившей название «В бой за Родину». Устали дьявольски и были грязны, как черти, пройдя в общем пешком километров двадцать…
Высокие сосны на бугре, лунная ясь, землянки - все давно знакомое, фронтовое. В одной из землянок - редактор газеты батальонный комиссар Соловьев, прошедший за день тоже километров тридцать пешком, в поисках по деревням места для базы редакции, и другие газетчики. Обсуждение ими новостей, споры вкруг жарко натопленной «буржуйки», а я борюсь со сном, сидя на табуретке, - глаза слипаются.
Но вот наконец столовая. Ванин кормит меня ужином на свой завтрашний талон, обсуждаем с Соловьевым, откуда и какие добывать типографские машины, откуда тянуть свет?.. Решаем: редакции быть во Всеволожской.
67-я армия вся в становлении, в оборудовании зимних жилищ, в укомплектовании. Прибывают из-за Ладоги и с финского участка, дислоцируются, занимаются войсковыми учениями дивизии, бригады, технические, артиллерийские части. Сегодня все в армии получают зимнее обмундирование. Разговоры об этом, деловая жизнь - в этом.
А еще приметны у всех политработников разговоры, связанные с приказом об упразднении института комиссаров и полном единоначалии в армии: кого переаттестовали, кому дали «шпал» больше, у кого сняли «шпалу», и как по-новому строить политработу, и взаимоотношения с командирами частей… Командиры все оживлены, веселы, настроение у всех отличное, бодрое…
30 октября. Озерки
Хорошо здесь: с утра солнце, высоки и шумливы сосны…
Сижу на втором этаже дома-дачи. Литвинов и прочие - у бригадного комиссара Шаншиашвили, начальника политотдела 67-й армии. Жду своей очереди.
Все утро грохот канонады. И бьют зенитки, и гудят самолеты - наши и немецкие.
Позавчера один прорвавшийся к Ленинграду самолет сбросил четыре бомбы в районе 5-й ГЭС. Попал в школу и в огород. Жертвы! ГЭС - цела. А здесь мне рассказали, что слышали и видели в тот же день сильный огонь зениток, выпущено было не меньше четырехсот - пятисот снарядов.
… И вот Шаншиашвили, по-грузински любезный. Характеризует происходившие операции, характеризует людей. В уклончивом отзыве о командире 45-й гвардейской дивизии А. А. Краснове улавливаю нотки, настораживающие меня: не слишком ли быстро и рановато прославлен, не слишком ли много ему воздано? Храбр, конечно, но разве для командира дивизии это должно быть - все? С большим уважением говорит о командире 11-й стрелковой бригады полковнике Харитонове и его заместителе - полковом комиссаре Антонове. Советует ближе познакомиться - на самом «передке» - с подразделениями этой бригады, с их замечательными людьми и, в частности, с комиссаром первого батальона Карабановым, - он сейчас на самом берегу Невы, против «пятачка».
Я до сих пор не знал - мне это сказал Шаншиашвили, - что 11-я отдельная стрелковая бригада сформирована 20 сентября 1941 года из народного ополчения - комсомольцев Электротехнической и Медицинской академий. Много раз пополнялась, хорошо обученная и испытанная в боях на Неве, она уже давно стала кадровой…
31 октября
Мимо по дороге, гудя линкольновским басистым сигналом, прокатил гвардии полковник А. А. Краснов - усатый, отдавший на днях приказ по своей дивизии: «Во исполнение традиций гвардейцев, приказываю всем отрастить усы». Это не анекдот.
В воздухе, над облаками проносятся самолеты. Вчера в Ленинграде четыре часа подряд была воздушная тревога, - давно их не было в Ленинграде!
Сижу, жду на пеньке машину: ее по телефону обещал прислать мне полковой комиссар Антонов…
Опять у Московской Дубровки
1 ноября. 8 часов утра. Первый батальон 11-й осбр
Первый батальон 11-й отдельной стрелковой бригады занимает участок передовых позиций на Неве, против Московской Дубровки. Землянка командира и комиссара батальона, которых нет: комбат С. И. Уверский лежит в госпитале, а комиссар И. И. Карабанов уехал навестить его в Ленинград. В отсутствие Карабанова, который приедет завтра, я спал на его кровати, у него в блиндаже своя «комната». Встретили, как старого знакомого, хорошо. Узенькое оконце, тусклый утренний свет, а утро - туманное, серое. Вокруг, на пустыре вырубленного леса, - такие же бугорки землянок, воронки, пни. Вдали полукругом - лес.
Вчера, дождавшись наконец «эмочки», доехал до КП бригады. Оказалось около десяти километров, а не шесть, как уверяли меня те, кто советовал дойти пешком. Километры эти из-за свирепой грязи можно удвоить.
В большой землянке у командира бригады полковника Харитонова и комиссара его Антонова шел прием командиров по разным делам. Потом приняли меня и предоставили мне себя целиком. Просидел я с ними часа четыре и, пообедав (даже с разведенным спиртом, за «маленькой» которого посылали куда-то далеко), ушел сюда, на передовую, пешком, так как «эмочка» по грязи и не могла бы пробраться. Шел засветло все по той же непролазной грязи, в сопровождении длинноногого бойца с автоматом - «офицера связи» (или, как еще недавно говорили, - «делегата связи»). Миновал Большое Манушкино и Малое и здесь свернул влево, а потом опять вправо по той много повидавшей дороге, на которой и сейчас еще лежат черные смоленые ящики понтонов и отдельно - треугольники их носов. И в некоторых из этих понтонов уже живут какие-то работающие здесь красноармейцы. Прошел километров десять, а вот сердце болит еще и сегодня, и болело весь вечер. Это уже не просто усталость, это, увы, болезнь.
Сколько тысяч, десятков тысяч людей прошли по этой дороге и не вернулись по ней уже никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
БАТАЛЬОН КАРАБАНОВА
ГАЗЕТА И ПОЛИТОТДЕЛ 67 й АРМИИ.
ОПЯТЬ У МОСКОВСКОЙ ДУБРОВКИ.
НА БЕРЕГУ НЕВЫ.
БЕСЕДЫ С ЛЮДЬМИ.
БЛИНДАЖ КАРАБАНОВА,
КОНТУЗИЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛЕНИНГРАД.
(11-я отдельная стрелковая бригада 67-й армии. 29 октября - 5 ноября 1942 года)
Газета и политотдел 67-й армии
29 октября. Деревня Озерки Всеволожского района
Вчера решил выехать в 67-ю армию. Сговорился ехать вместе с Кесарем Ваниным, работающим там в армейской газете, и с батальонным комиссаром Литвиновым - из отдела агитации и пропаганды Ленфронта.
Сегодня, трамваями до Пороховых, пешком и на попутных грузовиках до Павлова и опять пешком, по грязи, сдирающей с ног сапоги, - в Сельцы, а оттуда - в Озерки добирались с утра до вечера. Шли, однако, весело, ложились на сырую траву, курили…
В полной тьме, в тумане, а потом при ясных звездах и восходящей луне, миновав все контрольно-пропускные пункты и КП армии, к девяти часам вечера дошли до Озерков, где теперь политотдел армии и редакция только что организованной армейской газеты, сегодня получившей название «В бой за Родину». Устали дьявольски и были грязны, как черти, пройдя в общем пешком километров двадцать…
Высокие сосны на бугре, лунная ясь, землянки - все давно знакомое, фронтовое. В одной из землянок - редактор газеты батальонный комиссар Соловьев, прошедший за день тоже километров тридцать пешком, в поисках по деревням места для базы редакции, и другие газетчики. Обсуждение ими новостей, споры вкруг жарко натопленной «буржуйки», а я борюсь со сном, сидя на табуретке, - глаза слипаются.
Но вот наконец столовая. Ванин кормит меня ужином на свой завтрашний талон, обсуждаем с Соловьевым, откуда и какие добывать типографские машины, откуда тянуть свет?.. Решаем: редакции быть во Всеволожской.
67-я армия вся в становлении, в оборудовании зимних жилищ, в укомплектовании. Прибывают из-за Ладоги и с финского участка, дислоцируются, занимаются войсковыми учениями дивизии, бригады, технические, артиллерийские части. Сегодня все в армии получают зимнее обмундирование. Разговоры об этом, деловая жизнь - в этом.
А еще приметны у всех политработников разговоры, связанные с приказом об упразднении института комиссаров и полном единоначалии в армии: кого переаттестовали, кому дали «шпал» больше, у кого сняли «шпалу», и как по-новому строить политработу, и взаимоотношения с командирами частей… Командиры все оживлены, веселы, настроение у всех отличное, бодрое…
30 октября. Озерки
Хорошо здесь: с утра солнце, высоки и шумливы сосны…
Сижу на втором этаже дома-дачи. Литвинов и прочие - у бригадного комиссара Шаншиашвили, начальника политотдела 67-й армии. Жду своей очереди.
Все утро грохот канонады. И бьют зенитки, и гудят самолеты - наши и немецкие.
Позавчера один прорвавшийся к Ленинграду самолет сбросил четыре бомбы в районе 5-й ГЭС. Попал в школу и в огород. Жертвы! ГЭС - цела. А здесь мне рассказали, что слышали и видели в тот же день сильный огонь зениток, выпущено было не меньше четырехсот - пятисот снарядов.
… И вот Шаншиашвили, по-грузински любезный. Характеризует происходившие операции, характеризует людей. В уклончивом отзыве о командире 45-й гвардейской дивизии А. А. Краснове улавливаю нотки, настораживающие меня: не слишком ли быстро и рановато прославлен, не слишком ли много ему воздано? Храбр, конечно, но разве для командира дивизии это должно быть - все? С большим уважением говорит о командире 11-й стрелковой бригады полковнике Харитонове и его заместителе - полковом комиссаре Антонове. Советует ближе познакомиться - на самом «передке» - с подразделениями этой бригады, с их замечательными людьми и, в частности, с комиссаром первого батальона Карабановым, - он сейчас на самом берегу Невы, против «пятачка».
Я до сих пор не знал - мне это сказал Шаншиашвили, - что 11-я отдельная стрелковая бригада сформирована 20 сентября 1941 года из народного ополчения - комсомольцев Электротехнической и Медицинской академий. Много раз пополнялась, хорошо обученная и испытанная в боях на Неве, она уже давно стала кадровой…
31 октября
Мимо по дороге, гудя линкольновским басистым сигналом, прокатил гвардии полковник А. А. Краснов - усатый, отдавший на днях приказ по своей дивизии: «Во исполнение традиций гвардейцев, приказываю всем отрастить усы». Это не анекдот.
В воздухе, над облаками проносятся самолеты. Вчера в Ленинграде четыре часа подряд была воздушная тревога, - давно их не было в Ленинграде!
Сижу, жду на пеньке машину: ее по телефону обещал прислать мне полковой комиссар Антонов…
Опять у Московской Дубровки
1 ноября. 8 часов утра. Первый батальон 11-й осбр
Первый батальон 11-й отдельной стрелковой бригады занимает участок передовых позиций на Неве, против Московской Дубровки. Землянка командира и комиссара батальона, которых нет: комбат С. И. Уверский лежит в госпитале, а комиссар И. И. Карабанов уехал навестить его в Ленинград. В отсутствие Карабанова, который приедет завтра, я спал на его кровати, у него в блиндаже своя «комната». Встретили, как старого знакомого, хорошо. Узенькое оконце, тусклый утренний свет, а утро - туманное, серое. Вокруг, на пустыре вырубленного леса, - такие же бугорки землянок, воронки, пни. Вдали полукругом - лес.
Вчера, дождавшись наконец «эмочки», доехал до КП бригады. Оказалось около десяти километров, а не шесть, как уверяли меня те, кто советовал дойти пешком. Километры эти из-за свирепой грязи можно удвоить.
В большой землянке у командира бригады полковника Харитонова и комиссара его Антонова шел прием командиров по разным делам. Потом приняли меня и предоставили мне себя целиком. Просидел я с ними часа четыре и, пообедав (даже с разведенным спиртом, за «маленькой» которого посылали куда-то далеко), ушел сюда, на передовую, пешком, так как «эмочка» по грязи и не могла бы пробраться. Шел засветло все по той же непролазной грязи, в сопровождении длинноногого бойца с автоматом - «офицера связи» (или, как еще недавно говорили, - «делегата связи»). Миновал Большое Манушкино и Малое и здесь свернул влево, а потом опять вправо по той много повидавшей дороге, на которой и сейчас еще лежат черные смоленые ящики понтонов и отдельно - треугольники их носов. И в некоторых из этих понтонов уже живут какие-то работающие здесь красноармейцы. Прошел километров десять, а вот сердце болит еще и сегодня, и болело весь вечер. Это уже не просто усталость, это, увы, болезнь.
Сколько тысяч, десятков тысяч людей прошли по этой дороге и не вернулись по ней уже никогда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179