Взыскание, говоришь? Это можно, взыскание, а только не в том ведь дело! Обидно мне, как это так, связной, да не подумал о командире?.. Связной!.. Знаешь ты, Бордюков, что такое связной? Да ведь это, можно сказать, второе лицо после командира! Ну, допустим, посылаю я тебя в штаб, а ты там передаешь устно мое донесение. Например: «Просим открыть огонь всеми батареями по таким-то ориентирам, движение колонны противника нами замечено…» И весь артполк открывает огонь. Что это значит? Это значит, ты в штабе меня самого заменил, будто бы это я сам докладывал. Понимаешь, какая ответственность на тебе? Ты в таком случае все равно что я сам. Верно?
- Це так, правильно будет… Что вы, то и я…
- То, да не то… Ты посмотри, похож я на воина Красной Армии? Есть выправка у меня? Дисциплина есть?
- Ну, оно есть, конечно, товарищ старший лейтенант. Поглядишь на вас, - будто еще когда мамка из люльки вас вынимала, с кобурой и при ремнях были… И вообще, то есть, значит, выправка!
- Выходит, понятно? Ну а теперь погляди на себя. Где у тебя воинская выправка?
- А це рази нет? - Бордюков встал у печки и критически осматривает себя.
- А це есть?.. Ну гляди: ремень не подтянут, гимнастерка неряшлива, а пилотку разве так носят? Ты как малахай нахлобучил ее!.. Знаешь, если связной растяпа, он весь бой погубить может. Представляешь, какие в бою минуты бывают? Под пулями пробежал ты к соседнему крмандиру; если мямлить начнешь - и не поймут ничего, да и слушать тут долго некогда. Четкость должна быть - и в словах, и во всем!
- А я, товарищ старший лейтенант, на язык-то живой!
- Да, это я вижу… Ты вообще-то живой, растяпу я разве к себе взял бы в связные? А вот четкости у тебя нет. Пилотка, скажем… У тебя не пилотка, а словно кочерыжка какая-то нахлобучена. Пилотку надо носить так: на два пальца от левого уха, от правой брови на один палец, а верх ее - в складочку надо хранить!
- Как? Как? А вы покажите, товарищ старший лейтенант, я пример буду брать!
- А вот так! - Байков, сидя на нарах, поправляет на своей голове пилотку.
Бордюков старательно, как перед зеркалом, направляет свою:
- Вишь ты, в самом рази, я об этом не думал! С сегодни так и завсегда носить буду.
- А теперь, как докладывать будешь? Ну, положим, я даю приказание. Знать надо: каждое слово командира - приказ. Совсем не обязательно, чтоб я тебе всегда так говорил: «Товарищ связной, я вам приказываю. .» Я могу просто сказать: «Сходи-ка в соседний блиндаж, позови старшину!»
Бордюков вскочил, выпрямился, приложил руку к пилотке:
- Це я хорошо понимаю. Я отвечать должон: «Есть, товарищ старший лейтенант, приказано сходить в блиндаж, позвать старшину!»
- Ну так, - улыбается Байков. - А иной раз, знаешь, и так бывает: нет, допустим, меня, и политрука нет. Ты за нас остался. А тебе известно, отлично известно - забыл я отдать приказание, хотя думал об этом. Ну, положим, гость к нам приехал, а я при тебе обедать ею приглашал. А потом ушел и забыл дать старшине приказание отпустить на обед еще одну порцию. Что должен ты сделать? Пойти к старшине, сказать: «По приказанию старшего лейтенанта выдайте на обед одну лишнюю порцию!..» Конечно, если ты ответственность хорошо чувствуешь!. А потом мне доложишь: так-то и так-то… Словом, второе лицо, всегда вместе с командиром, и думать с ним заодно!..
- Э, товарищ старший лейтенант! - хитро усмехнулся Бордюков. - Это вы хорошо говорите, а только вы сами не всегда со мной заодно. Тоже виноваты бываете!
- Когда это было? - встрепенулся Байков.
- А вин було!.. Кино к нам приехало, в полдня на ленту первый взвод наш снимали. Так?
- Ну, снимали… Кинохроника!
- Вот, правильно, винохроники! Взвод построился, а вы перед ним. А меня почему не сняли? Раз я с командиром всюду вместе быть должон, значит, так и на ленте - место мне полагалось там тоже. Допустим, вам сказать следовало: «Связной!» Я бы к вам в полной форме: «Есть, товарищ старший лейтенант, связной!» - «Передайте командиру второго взвода выйти на выполнение боевой задачи!» А я: «Приказано, товарищ старший лейтенант, передать командиру второго взвода…» - ну и дальше, как полагается, честь по чести, а вин, хроник-то этот, ручку вертит и вертит… И потом бы на всех картинах було, как в Чапаеве, - вот тебе Чапаев, и его связной… Чапаев какой человек был большой, и то со своим связным вместе снялся. А вы…
- А я… Это верно, Бордюков! - смеется Байков. - Это я допустил ошибку.
- То-то!.. Вместе, так всюду вместе!. А я за командира всегда постою, хучь тут сто мин разорвется, это мне, покуда живой, нипочем! И обязанность свою знаю… А только, товарищ старший лейтенант, и то мне еще бывает обидно… Допустим, Кочегаров наш сто двенадцать гадов на сегодняшний день угробил, Седашкин - сто двадцать три. И Статуев семьдесят восемь… Оно конечно, за ними, героями, мне теперь уже не угнаться. А все ж мечтаю, и на мою долю чтоб фашистов этих досталось. Десяточек-то уж я, как, скажем, сержант Глазко, уложил бы! А мне все вот некогда, с котелками да с дровами все больше возишься!
- Да ты и с котелками-то не справляешься!
- Ну уж это извиняюсь, товарищ старший лейтенант. Насчет котелков…
- Да, да, постой, правду я говорю! Сегодня входишь сюда: «Товарищ командир, а где у нас котелки?» Это что ж, выходит, командир должен и твои обязанности взять на себя, о котелках думать? А если ему некогда? Если ему ориентиры наметить надо, - значит, брось ориентиры, ищи для связного котелки к супу, так?
- То верно! - почесал за ухом Бордюков. - Такой вопрос я вам задал. Сплоховал, значит, опять, выходит?. Нет, вы, товарищ старший лейтенант, взапредь только об ориентирах этих самых думайте, а с котелками порядок будет…
Новый шквал огневого налета рвет тишину белой ночи. Бревенчатый сруб дрожит. Все, кто спал, просыпаются. Ну а раз проснулись, значит, надо и покурить. Разговор Байкова с его связным оборвался. Ни тот, ни другой не знают, что их интимную, дружескую беседу слышал кто-то третий. Но этот третий доволен: ему теперь понятней, где исток доверия, авторитета и уважения, какими пользуется молодой, вихрастый, с озорными глазами командир роты снайперов-истребителей…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
РАДИ ОДНОЙ ПУЛИ
(128-я сд 8-й армии. Перед Липками. 13 июня 1942 года)
14 июня. Лес у дер. Городище
Мой вчерашний день у речушки Назии начался в предутреннем сумеречье, и половину этого дня я провел вдвоем с интересным и смелым человеком, Алексеем Федоровичем Кочегаровым, тридцатичетырехлетним спокойным, уравновешенным здоровяком, старшим сержантом, лучшим снайпером роты истребителей 128-й стрелковой дивизии.
Я ходил с Кочегаровым на охоту - к деревне Липки, расположенной между двумя каналами, Ново-Ладожским, протянувшимся от Шлиссельбурга вдоль самого берега Ладожского озера, и Старо-Ладожским, идущим параллельно ему где в сотне, а где и в трехстах метрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179