Живая.
Зеленая муть душит. Нечем дышать.
Йорик рванул из ножен мечи. Крутнулся, рассекая туман, как живую плоть. И взвыло вокруг. Заплясало. Шарахнулось. Легкие жадно глотнули воздух.
В бой, как в танец.
Мечи гудели, упруго подавалась под ногами земля, выгибались, отдергивали плети-щупальца зеленые, мутные твари. Расступались и тут же снова смыкались вокруг, сближались, затягивая редкие просветы. Все труднее становилось дышать. Бесплотные ленты сплетались, не пускали воздух. И клинки, казалось, тяжелели с каждым взмахом.
Удар. Еще. И еще. Не уйти уже от боя – мутная взвесь окружила со всех сторон. И надо драться. Чтобы те, кто остался, чтобы Эфа... Она жива еще. Глухо, издалека, как сквозь вату, но голос ее был слышен.
Вздох.
Последний?
Нет. И хватает сил, чтобы полоснуть клинка ми, вслепую, наугад. Полоснуть. Попасть. По вяз кому, податливому, как вата.
Воздух... как не хватает воздуха... Черные пятна перед глазами. Шумит в ушах кровь. И рукояти мечей выскальзывают, выпадают из ослабевших пальцев...
Все.
А со следующим вздохом воздух, чистый, показавшийся неожиданно холодным, хлынул в легкие. Йорик хватанул пальцами, нашаривая мечи, не нашел и инстинктивно дернулся в сторону – вырваться из проклятого тумана. Но на плечи и на ноги навалились. Он зарычал, выгнулся, пытаясь освободиться...
– Злой у тебя командир, – прокаркал где-то рядом неприятный голос. В глазах прояснялось медленно.
– Не злой он.
Эфа? Ну да. Эфа. Мутновато-расплывчатым пятном узкое лицо в обрамлении белых волос.
– Просто бой еще не закончен. Йорик вздохнул и закрыл глаза:
– Я не злой. Это точно. Эфа, ты мне не кажешься?
– Что?
Диковатые алые огни. Клыки скалятся в улыбке:
– Бредите, сэр Хасг?
Тяжесть на плечах исчезла, и в поле зрения рядом с Эфой появился мужчина. Громадный.
Черноусый. С короткими седоватыми волосами. Смотрел задумчиво и с любопытством. Словно оценивал.
– Давно ли я сэр? – Язык ворочался неохотно. Как будто отвык. – Я даже не дворянин, где уж в рыцари?
– Посмертно. – Эфа пожала плечами. – Ну, то есть вообще-то ты считаешься пропавшим без вести, но это так, из вежливости. Тебе дворянство дали и рыцарское звание за спасение “Гончей”. Как бишь там... “Ценой своей жизни...” и все такое.
– Ты вспомнила, – констатировал Йорик и – сел. Голова закружилась. Орк снова прикрыл глаза. – Вспомнила.
– Ты как?
– В порядке. Но у меня масса вопросов.
– Это Финрой. – Эфа кивнула на своего спутника.
– Можно я лягу? – слабым голосом попросил Йорик. – Ты всегда так буднично сообщаешь такие новости?
– Твоя школа.
– Значит, вы уже побывали на Цошэн?
– Кто еще выжил?
– Легенда.
– А Тэмор?
– Нет.
– Ясно.
– Вот так и я однажды все испортил, – подал голос Финрой и поднялся на ноги. – Женщину нужно сперва целовать, а потом расспрашивать. А лучше всего вообще не расспрашивать. На то она и женщина, чтобы самой все рассказывать.
Ответом богу войны была неловкая, напряженная тишина.
Финрой вздохнул и поглядел на небо:
– Пойду я, прогуляюсь. Сотто поищу. А вы делайте что хотите, учить вас все равно без толку.
Он ушел совершенно бесшумно. Просто исчез в прозрачном подлеске. Йорик проводил бога взглядом. Покусал, задумавшись, губу.
– А ведь меня убили, – сказал он наконец. – Или что-то вроде.
– Что-то вроде.
– М-да. Спасибо.
– За что?
– За спасение.
– Можно подумать, ты не стал бы меня спасать.
– А ты не сказала бы спасибо? Как тебя зовут по-настоящему?
– Тресса Эльрик де Фокс.
– Принцесса! – Йорик присвистнул. – Я служил у твоего отца.
– Знаю. Он рассказывал. – Тресса поморщилась и сердито фыркнула. – Если тебя это так беспокоит, я была мужчиной все это время, ясно? И спасал тебя мужчина. И жизнью ты обязан, если непременно хочешь считать долги, тоже мужчине.
– А рычит на меня сейчас глупая девчонка, которой еще и шестнадцати не стукнуло.
– Стукнуло! – взвилась шефанго. Прищурилась, раздувая тонкие ноздри:
– Издеваешься?
– Просто странно себя чувствую. – Йорик взял ее руки, узкие ладони с твердыми мозолями. – И не в долгах дело. Я тебе и вправду благодарен. Согласись, это так естественно – быть благодарным за спасение собственной жизни. Или тем более за ее возвращение. Но как ты это сделала?
– Живая вода. На самом деле заслуга принадлежит сотто.
– Ясно. Хорошо, что мне дали дворянство.
– Почему?
– Терпеть не могу мезальянсы.
Алые глаза так близко, что можно разглядеть тонкие как волос вертикальные зрачки. Шефанго. Нелюди из нелюдей. Так ведь и орки нелюди. И, сбившись, зачастило сердце, когда почувствовал он клыки, длинные и твердые под обманчивой мягкостью ее губ.
– Прав Финрой. Начинать нужно было с этого. Эфа уткнулась головой в его плечо:
– По-моему, ты боялся.
– Еще бы. Прослыть растлителем малолетних. Это в мои-то годы!
– Я уже десять навигаций как взрослая.
– Девочка. – Йорик поцеловал ее снова. Провел губами по тонким дугам бровей. Коснулся резко очерченных скул и упрямого подбородка.
– Боги. – Она вдруг вывернулась и заглянула ему в глаза напряженно и недоверчиво. – Так это правда? Ты действительно живой? Живой.
– Да. – Он по-прежнему держал ее руки. – Более чем.
– Я не могла закрыть глаза... – Что-то в голосе Эфы (Трессы... ее имя теперь Тресса) сломалось, и орк притянул девушку к себе, обнял, перебирая пальцами ее волосы. – Не могла... тебе. У нас так не делают. У вас тоже... Ты был как живой... Все эти дни, вечность, Йорик. Мужчиной или женщиной, не важно. Совсем. Ты друг. И ты – любимый. Как ни прячься – не спрячешься. А нужно улыбаться. Нужно... потому что она боится еще больше, и кто-то должен быть смелым. А ты... Тебя убили. И я знала об этом, я помнила... каждый день, каждый миг помнила.
Плакать она не умела. Такие не плачут. Они либо смеются, либо злятся и убивают. Поэтому слова спотыкались и мешали друг другу. А он слушал молча. Говорить ничего не нужно было.
Девочка.
И надо бы помнить, что по меркам своей родины она действительно взрослая. Что лет ей, или, как говорят на Анго, “навигаций” уже за восемьдесят. Что старше она, чем иные старики-люди. Надо бы помнить. Да только вот она, девочка, девчонка, уродливо-прекрасная, самая желанная, единственная любимая из всех женщин, что встречал он, командор Хасг. И он старше. Все равно старше. Тем более что восемь десятков навигаций для шефанго – те же шестнадцать лет.
Она выговорилась и сейчас сидела молча, спрятав лицо у него на плече. Потом отстранилась резко:
– Извини.
– За что?
– “За что”, – хмуро передразнила Тресса, – за то, что разнылась.
– Малыш, – очень серьезно и тихо произнес Йорик, – женщине нужно иногда быть слабой. И если ты не позволишь себе этого со мной, то с кем же тогда?
– Слабой быть нельзя.
– Знаешь, как тяжело было бы мужчинам, если бы женщины скрывали свою слабость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65