От неожиданности едва не испугался и очень быстро сообразил, как именно нужно бить, чтобы нанести рану.
Ну а потом стало гораздо легче. Не бой – резня. Заматываешь тварь в липкий кокон, и пока она возится, стараясь сбить тебя с ног и затоптать, используешь самые тонкие нити, собранные в пучок. И бьешь, кромсаешь, режешь. Дело долгое: жизненно важных центров у этих чудовищ целых пять, и каждый надо поразить. Дело грязное. Если бы не самка, ради которой все и затевалось, Альгирдас, как и в прошлый раз, предпочел бы истребить этих тварей на расстоянии.
…Арвод!
Заслышав этот сигнал, что-то в Маришке начинало действовать помимо ее воли. Помимо страха и неуверенности в себе. Начинало действовать правильно, как положено настоящему охотнику.
Чары индивидуальны – так учил Орнольф. Это значит, что каждый чародей колдует по-своему. А еще это значит, что ковровые бомбометания – прерогатива бомбардировщиков, а не чародеев. Можно, конечно, бить по площадям. Но эффективность подобных заклятий невысока, а сил они требуют – ой-ой, сколько.
Поэтому Маришка так любила драться рядом с Пауком. В его руках убийственные чары, направленные в одного противника, умножались по числу нитей паутины. Как сейчас. Когда на них летела целая стая…
«Чужих»?!
– Алиенсы! – заорала Маришка, почти не чувствуя, как Альгирдас подхватывает ее не начатые заклятья, – ой, блин, Паук, это же алиенсы!
Он ее услышал, несмотря на рык чудовищ, оказавшихся как-то очень близко. Молча кивнул, как будто что-то понял. Шагнул вперед, еще ближе, почти вплотную к набегающим тварям, и… взвился в воздух. Буквально перелетел через чудищ. Они споткнулись, наверное, о паутину, и Маришка увидела, как Паук прокатился по земле там, внутри круга, среди лап, когтей и хвостов.
Он не стал подниматься, ударил ногами – одна из тварей грохнулась в пыль, кувыркнулся, как будто перелился, чиркнул когтями под челюстью упавшего противника.
Брызнуло зеленым.
А ноги, хвосты и когти… и Паук – все вместе они подняли такую пыль, что Маришка перестала различать происходящее. Все слилось в дикую мешанину, круговерть атак, водоворот ударов – это приходилось видеть не раз, и не два, и это всякий раз наводило ужас.
Маришка не знала, как он это делает.
Никто не знал, кроме Орнольфа, а Орнольф… он тоже не знал, он просто видел это гораздо чаще и узнавал гораздо быстрее, и у Орнольфа было для этого название.
Змеиная пляска. Он говорил, что это – змеиная пляска.
Смертельный танец, заставляющий врагов – любых: животных, людей, фейри – кидаться на Паука и только на Паука, оставляя без внимания всех остальных.
– Каор! – кричала Маришка, заставляя голос звучать так, как будто это пламя гудит на сильном ветру.
И снова:
– Каоррлей! – только теперь подобно рокоту грома в потоках дождя, и огненные шары разматываются мотками ниток, цепочками молний протягиваясь от врага к врагу. Им наплевать. Этим, если они и правда те самые, из кино…
Зато теперь им будет не наплевать вот на это:
– Плаекх' ха-бао!
Есть! Те твари, по чьим блестящим шкурам еще плясали синие змейки электрических разрядов, лопнули с отвратительным мокрым звуком.
И снова. Серия заклятий прошла один раз, пройдет и второй. А там нужно будет придумывать что-то еще…
– Каор…
– Ненавижу детей, – сказал Паук. Он, наверное, хотел сказать зло, а получилось жалобно. И Маришка поджала губы, чтобы не засмеяться.
Она и вправду не хотела смеяться над Пауком. К тому же это было небезопасно, когда он в таком состоянии. Он! Паук! В таком… о, Господи!
Она все-таки хмыкнула – это смешок получился такой, как сдавленный хмык.
– Кладка там! – сообщил Паук ледяным голосом, указывая пальцем куда-то на север. – Иди и убей всех!
«Заклинанием “плаекх'ха-бао”?» – так и подмывало спросить Маришку.
Она воздержалась. Позвала с собой Макса, и они пошли всех убивать. Благо, опыт есть. Должно получиться.
Но… боже ж мой!
Отойдя от машины – и от Альгирдаса – на расстояние, достаточное, чтобы говорить в полный голос, Маришка с Максом переглянулись и, задыхаясь от смеха, упали на землю.
Смеялись так, что слезы потекли. Даже животы заболели. Зато, когда отсмеялись, вроде, полегчало.
– Главное, не вспоминать, как он сейчас выглядит… – пискнула Маришка.
За что немедленно была сражена новым приступом смеха.
Заклинания сработали на трех алиенсах. Три из семи – неплохой результат. Они лопнули. Остальных прикончил Паук, а эти – лопнули. Вокруг Паука. Когда он сражался с самым большим чудищем.
Ох, господи боже… Нельзя сказать, чтобы из других схваток он выходил чистеньким. Но в этот раз… когда он с хрустом оторвал голову последней твари, а потом остановился и так недоуменно убрал с лица заляпанные липкой слизью пряди волос.
Мама дорогая! Какие у него были глаза!
Маришку тогда даже совесть слегка уколола. Во-первых, кровь у алиенсов все-таки очень едкая. А во-вторых, Альгирдас так на нее посмотрел. Чистюля-Паук. Весь с головы до ног в гадких, скользких ошметках. И волосы – их отмывать то еще удовольствие.
Фу-у…
Но до чего же это было смешно!
Кладку нашли в полукилометре от места побоища. Дошли туда без приключений, что дало Маришке лишний повод задуматься о том, насколько внимательно Паук приглядывает за ней. Он ведь знал, что никакой нечисти по дороге не встретится, иначе ни за что не отправил бы ее одну. Иногда, натыкаясь в самостоятельных вылазках на каких-нибудь тварей и разделываясь с ними без посторонней помощи, Маришка вместо торжества чувствовала лишь детскую досаду: ее пустили поиграться. Так, наверное, лиса или волчица приносят в нору подранков, чтобы детеныши учились охотиться.
Из чувства противоречия, а может, оттого, что Макс как-то очень уж понимающе на нее поглядывал, Маришка уверенно предложила:
– Айда вниз!
И, не дожидаясь, пока лейтенант Адасов покрутит пальцем у виска, полезла в широкую черную нору.
Ход был глубокий, но покатый – ясное дело, маленьким алиенсам, когда вылупятся, надо будет как-то вылезать наружу. Хотя, если вспомнить, как они прыгают, непонятно – на фига им вообще ходы. Дыры в потолке было бы достаточно.
– Ты, идиотка, – зашептал Макс уже внизу, – пойдем отсюда, быстро!
Подземная полость от стены до стены оказалась увешана кожистыми, полупрозрачными коконами. В них, наверное, и сидели маленькие алиенсы…
Ох… Маришка вдруг вспомнила, как это было в кино, дернулась к выходу и не успела. С чмокающим звуком лопнули десятки мембран. Со всех сторон на Маришку с Максом бросились зеленые, проворные головастики. Она крикнула: «сках!», одновременно выталкивая эмпата в подземный ход. Запоздала с заклинанием: сразу два головастика оказались под щитом, и выстрелы максового пистолета прогремели в подземелье так громко, что часть потолка обвалилась, засыпав чудовищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Ну а потом стало гораздо легче. Не бой – резня. Заматываешь тварь в липкий кокон, и пока она возится, стараясь сбить тебя с ног и затоптать, используешь самые тонкие нити, собранные в пучок. И бьешь, кромсаешь, режешь. Дело долгое: жизненно важных центров у этих чудовищ целых пять, и каждый надо поразить. Дело грязное. Если бы не самка, ради которой все и затевалось, Альгирдас, как и в прошлый раз, предпочел бы истребить этих тварей на расстоянии.
…Арвод!
Заслышав этот сигнал, что-то в Маришке начинало действовать помимо ее воли. Помимо страха и неуверенности в себе. Начинало действовать правильно, как положено настоящему охотнику.
Чары индивидуальны – так учил Орнольф. Это значит, что каждый чародей колдует по-своему. А еще это значит, что ковровые бомбометания – прерогатива бомбардировщиков, а не чародеев. Можно, конечно, бить по площадям. Но эффективность подобных заклятий невысока, а сил они требуют – ой-ой, сколько.
Поэтому Маришка так любила драться рядом с Пауком. В его руках убийственные чары, направленные в одного противника, умножались по числу нитей паутины. Как сейчас. Когда на них летела целая стая…
«Чужих»?!
– Алиенсы! – заорала Маришка, почти не чувствуя, как Альгирдас подхватывает ее не начатые заклятья, – ой, блин, Паук, это же алиенсы!
Он ее услышал, несмотря на рык чудовищ, оказавшихся как-то очень близко. Молча кивнул, как будто что-то понял. Шагнул вперед, еще ближе, почти вплотную к набегающим тварям, и… взвился в воздух. Буквально перелетел через чудищ. Они споткнулись, наверное, о паутину, и Маришка увидела, как Паук прокатился по земле там, внутри круга, среди лап, когтей и хвостов.
Он не стал подниматься, ударил ногами – одна из тварей грохнулась в пыль, кувыркнулся, как будто перелился, чиркнул когтями под челюстью упавшего противника.
Брызнуло зеленым.
А ноги, хвосты и когти… и Паук – все вместе они подняли такую пыль, что Маришка перестала различать происходящее. Все слилось в дикую мешанину, круговерть атак, водоворот ударов – это приходилось видеть не раз, и не два, и это всякий раз наводило ужас.
Маришка не знала, как он это делает.
Никто не знал, кроме Орнольфа, а Орнольф… он тоже не знал, он просто видел это гораздо чаще и узнавал гораздо быстрее, и у Орнольфа было для этого название.
Змеиная пляска. Он говорил, что это – змеиная пляска.
Смертельный танец, заставляющий врагов – любых: животных, людей, фейри – кидаться на Паука и только на Паука, оставляя без внимания всех остальных.
– Каор! – кричала Маришка, заставляя голос звучать так, как будто это пламя гудит на сильном ветру.
И снова:
– Каоррлей! – только теперь подобно рокоту грома в потоках дождя, и огненные шары разматываются мотками ниток, цепочками молний протягиваясь от врага к врагу. Им наплевать. Этим, если они и правда те самые, из кино…
Зато теперь им будет не наплевать вот на это:
– Плаекх' ха-бао!
Есть! Те твари, по чьим блестящим шкурам еще плясали синие змейки электрических разрядов, лопнули с отвратительным мокрым звуком.
И снова. Серия заклятий прошла один раз, пройдет и второй. А там нужно будет придумывать что-то еще…
– Каор…
– Ненавижу детей, – сказал Паук. Он, наверное, хотел сказать зло, а получилось жалобно. И Маришка поджала губы, чтобы не засмеяться.
Она и вправду не хотела смеяться над Пауком. К тому же это было небезопасно, когда он в таком состоянии. Он! Паук! В таком… о, Господи!
Она все-таки хмыкнула – это смешок получился такой, как сдавленный хмык.
– Кладка там! – сообщил Паук ледяным голосом, указывая пальцем куда-то на север. – Иди и убей всех!
«Заклинанием “плаекх'ха-бао”?» – так и подмывало спросить Маришку.
Она воздержалась. Позвала с собой Макса, и они пошли всех убивать. Благо, опыт есть. Должно получиться.
Но… боже ж мой!
Отойдя от машины – и от Альгирдаса – на расстояние, достаточное, чтобы говорить в полный голос, Маришка с Максом переглянулись и, задыхаясь от смеха, упали на землю.
Смеялись так, что слезы потекли. Даже животы заболели. Зато, когда отсмеялись, вроде, полегчало.
– Главное, не вспоминать, как он сейчас выглядит… – пискнула Маришка.
За что немедленно была сражена новым приступом смеха.
Заклинания сработали на трех алиенсах. Три из семи – неплохой результат. Они лопнули. Остальных прикончил Паук, а эти – лопнули. Вокруг Паука. Когда он сражался с самым большим чудищем.
Ох, господи боже… Нельзя сказать, чтобы из других схваток он выходил чистеньким. Но в этот раз… когда он с хрустом оторвал голову последней твари, а потом остановился и так недоуменно убрал с лица заляпанные липкой слизью пряди волос.
Мама дорогая! Какие у него были глаза!
Маришку тогда даже совесть слегка уколола. Во-первых, кровь у алиенсов все-таки очень едкая. А во-вторых, Альгирдас так на нее посмотрел. Чистюля-Паук. Весь с головы до ног в гадких, скользких ошметках. И волосы – их отмывать то еще удовольствие.
Фу-у…
Но до чего же это было смешно!
Кладку нашли в полукилометре от места побоища. Дошли туда без приключений, что дало Маришке лишний повод задуматься о том, насколько внимательно Паук приглядывает за ней. Он ведь знал, что никакой нечисти по дороге не встретится, иначе ни за что не отправил бы ее одну. Иногда, натыкаясь в самостоятельных вылазках на каких-нибудь тварей и разделываясь с ними без посторонней помощи, Маришка вместо торжества чувствовала лишь детскую досаду: ее пустили поиграться. Так, наверное, лиса или волчица приносят в нору подранков, чтобы детеныши учились охотиться.
Из чувства противоречия, а может, оттого, что Макс как-то очень уж понимающе на нее поглядывал, Маришка уверенно предложила:
– Айда вниз!
И, не дожидаясь, пока лейтенант Адасов покрутит пальцем у виска, полезла в широкую черную нору.
Ход был глубокий, но покатый – ясное дело, маленьким алиенсам, когда вылупятся, надо будет как-то вылезать наружу. Хотя, если вспомнить, как они прыгают, непонятно – на фига им вообще ходы. Дыры в потолке было бы достаточно.
– Ты, идиотка, – зашептал Макс уже внизу, – пойдем отсюда, быстро!
Подземная полость от стены до стены оказалась увешана кожистыми, полупрозрачными коконами. В них, наверное, и сидели маленькие алиенсы…
Ох… Маришка вдруг вспомнила, как это было в кино, дернулась к выходу и не успела. С чмокающим звуком лопнули десятки мембран. Со всех сторон на Маришку с Максом бросились зеленые, проворные головастики. Она крикнула: «сках!», одновременно выталкивая эмпата в подземный ход. Запоздала с заклинанием: сразу два головастика оказались под щитом, и выстрелы максового пистолета прогремели в подземелье так громко, что часть потолка обвалилась, засыпав чудовищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187