Если там, внутри, все такие, как эти шестеро, к нему не должно возникнуть претензий. Вот только непонятно, зачем эти молодые – живые! – люди так искажают собственную внешность. Или это ритуал для обмана злых духов?
«Каких духов, Паук? – он сердито мотнул головой. – Тусау асву . Они так играют… развлекаются. Это маскарад ради маскарада, не забивай голову ерундой».
Он мог бы войти внутрь, просто отведя глаза и страже, и тем смертным, что веселились внутри, и упырям, которых там, за стенами, тоже было предостаточно. Но, начав с убийства вассалов, не очень-то красиво прятаться от сюзерена. Тот, кого молодой упырь называл своим хозяином, уже знал о том, что его дети уничтожены и, разумеется, знал, что убийца рядом, а единственный выживший из стаи сейчас изо всех сил спешил к нему, надеясь найти защиту.
Ниточка паутины разматывалась, а Паук не спешил ее натянуть. Все равно убивать придется обоих – и хозяина, и молодого упыря, и, наверное, всех мертвяков, которые собрались здесь. Так какая разница, когда это случится: сейчас, или чуть позже?
«Недалеко, недолго и осторожно», – сказал Орнольф. Что ж, так и будет. Альгирдас пробыл в белом пятне всего ничего, каких-нибудь два часа. Осторожность же нужна только тогда, когда грозит опасность, а здесь ему не грозило ничего.
…Его почти пропустили. Стражники скользнули равнодушными взглядами. И оживились лишь когда Альгирдас уже прошел мимо. Преграждая путь, из стены выскользнул металлический барьер.
– Погоди, парень, – чуть не в один голос произнесли оба стража.
– У нас тут порядок такой, – объяснил тот, что бы справа, – безопасность, понимаешь, ли.
– На входе – обыск, – дополнил второй.
И голос его прозвучал со сбивчивым придыханием, до того знакомым – липким… Малышка так и говорит: липко смотрят, липко дышат – это она о людях, на свою беду увидевших Паука.
– Ты, вообще-то, парень или девчонка? – приближаясь, поинтересовался первый. – Так вот сразу и не скажешь.
Альгирдас не разозлился. Мог бы, но его уже захватила музыка. Развеселился – это да. Он хотел прийти открыто, но прийти громко, это ведь даже лучше.
– Я, вообще-то, убийца, – сообщил он, с мягким шелестом вынимая из ножен меч, – в этом случае пол не имеет значения, правда?
* * *
Лорд Маркус Инблакки был раздосадован. И заинтригован. Какой-то придурок, подвинутый на аниме и фильмах про «Горца» оказался достаточно крутым, чтобы угробить четырнадцать очень перспективных ребят. «Ястребы» были не единственной, созданной Маркусом, бандой, но в них вложено достаточно средств, сил и времени, чтобы разозлиться на такое бездарное завершение еще не начавшейся карьеры.
Что, черт возьми, происходит?
Маркус не афишировал то, что эти ребята, как и несколько других банд, понадобятся ему для работы в чужих округах. Собственно, он сразу заявил их как будущих телохранителей, и другие лорды, вроде бы, приняли заявление на веру. Любой из них нуждался в охране, и любой время от времени искал талантливую молодежь на замену старшим поколениям, продвигавшимся дальше по иерархической лестнице. На то, чтобы вырастить из молодняка надежных бойцов, требовалось не одно десятилетие, поэтому в окружении лордов всегда хватало молодых вампиров. А за всю историю округов ни разу не было такого, чтобы один лорд вмешался в дела другого. Маркус намеревался стать в этом деле пионером. Таким образом, предположение о том, что кто-то из лордов прислал своего слугу, чтобы слегка укоротить ему руки, было ничем не оправдано.
Кроме того факта, что одну руку все же оттяпали. А справиться с «ястребами» обычному смертному было не под силу. С любым из «ястребов», не говоря уже сразу обо всех пятнадцати.
Но присылать в чужой округ слугу такого уровня: по сбивчивому рассказу Даймона и образам в его памяти, парень, назвавшийся Пауком, сам тянул на лорда – это очень наглая выходка. Все равно, что прямо заявить: я влезаю в твои дела, Маркус, и нарушаю все законы. Этот Паук – личность приметная: выяснить, кому он служит, не составит труда.
Лорды не любят нарушения законов. И обожают наказывать преступников.
Включив обзорные мониторы в своем кабинете, Маркус смотрел, как Паук входит в двери его клуба. Даймон, притихший за спинкой его кресла, тихо заскулил, когда вновь увидел чужака. Это было неправильно: никто из слуг не смеет бояться чего бы то ни было в присутствии хозяина, что Маркус и дал понять Даймону, не отвлекаясь от мониторов.
Теперь тот скулил уже от боли. Зато не мешал.
Охранники на входе, обычные люди, хоть и не были предупреждены, повели себя странно. Вообще-то они должны были пропустить Паука, не задавая лишних вопросов. Выглядел он точь-в-точь как завсегдатаи «Кор Марди Грас», смертные идиоты, изображающие из себя вампиров. Длинный кожаный плащ, длинные черные волосы, белый грим на лице. Разве что губы накрашены густым серебром, вместо более традиционной черной помады.
А он красавчик… О, такой красавчик, что становится понятным странное поведение охраны. И он кажется нежным, как лилия. Хочется налюбоваться на него вдоволь, а потом – сломать. И, возможно, это самый лучший вариант.
Маркус с удовольствием наблюдал, как Паук обнажил длинный блестящий клинок. Даймон прав – это что-то японское. Одним плавным ударом сверху вниз меч рассек стальной барьер, преграждающий вход в зал, и, продолжая движение, теперь уже снизу вверх, разрубил пополам пистолет в руках одного из секъюрити… а потом Паук еще чуть развернулся – самую малость, но этот поворот был уже за пределами человеческих возможностей – и, не останавливая клинка, так же аккуратно развалил надвое оружие второго.
Меч скользнул в ножны. Паук пошел вперед. А оба охранника, вместо того, чтобы действовать по инструкции и осуществлять задержание нарушителя, применив на этот раз боевое оружие вместо «нетравматических» пистолетов, выскочили на улицу, отталкивая друг друга плечами.
У Маркуса сложилось впечатление, что возвращаться они не собираются.
Интересно, что это было за воздействие?
Внушить человеку какую-нибудь несложную идею, тем более эмоцию вроде страха, мог даже самый юный из вампиров, но не здесь же, не в клубе Маркуса, где все было подчинено ему одному, и им одним контролировалось.
В первый раз с той минуты, как были уничтожены «ястребы», господин Ведиуса ощутил укол беспокойства. И пришлось приложить усилие, чтобы убедить себя в отсутствии причин для страха.
Это было его место, место, где сотни смертных каждую ночь впадали в экстаз от бешеной музыки, наркотиков и полной ирреальности происходящего. Кор Марди Грас, вот что было у них, и чего не было у Маркуса, но они – дураки, недоумки – щедро и бездумно отдавали ему эту Силу. Отдавали в неистовых танцах и таких же неистовых совокуплениях по темным углам, в наркотическом трансе, в потере себя и собственной личности, смытой, затертой страшным напором музыки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187