Салли, наверное, узнала бы невысокого и немолодого араба, к которому был обращен вопрос. Она хорошо разглядела его на каирской улице перед входом в дом Ахмада аль-Саида, пользующегося доверием англичан чиновника хедива. Он обратил на себя ее внимание пугливым и таинственным видом. Зато его не узнали бы ни Томек, ни Новицкий, хотя совсем недавно с ним разговаривали: так надежно укрывали его тогда арабское одеяние и невзрачная внешность.
— Да, я сказал им, чтобы искали в Эль-Курна…
— Клянусь бородой пророка, если семья Расула об этом узнает… — ужаснулся кто-то.
— Ничего, они будут молчать. У них не всегда чисто, — перебил вожак.
— У нас грозный противник, — задумчиво произнес европеец. — Они умеют обращаться с оружием. Вчера они чуть было не узнали Гарри, когда он нес службу в Долине царей, а потом провели в горах ночь, когда была буря, и остались целыми…
— Клянусь Аллахом! — воскликнул третий. — Пережили такую бурю? Может, это джинны?
— Если бы они были джиннами, — со злостью ответил «фараон», — мы бы с ними справились.
Все посмотрели на него с суеверным страхом. Они всем были обязаны ему, он сделал их богатыми. Надо было только слушаться и делать, как он велит; он действительно был твердым и «железным» человеком. Они съехались с разных концов страны — с севера, из Каира, из Асуана, из Нубии и Судана, где было у них «южное дело». Эти последние знали его дольше всех. Собравшиеся молча ждали.
— Гяуры… Они должны уйти в тишину, — решил он.
— А женщина и мальчик? — спросил европеец.
— Женщину достаточно напугать. Садим, ты! — указал он.
— А гяуры? Кто займется ими? — кому-то хотелось знать все.
— Это дело владыки Долины, — ответил вожак. — Их уже нет.
Присутствующие тихо перешептывались. Подали кофе, за которым обсудили деловые вопросы. В Европе дела шли неплохо, туда удалось перевезти новую партию настоящих античных реликвий и подделок. Дела на севере, связанные с гашишем и опиумом, процветали, на юге тоже все было как следует.
Все были довольны. «Железный владыка», как обычно, взял на себя самую трудную часть заседания.
«Вот это настоящий владыка, — думали собравшиеся. — Воистину фараон…»
* * *
Салли снился сон.
По дороге опасности на поля Яру двигался умерший. Он миновал четверо врат опасности Яру и встал на берегу Извилистой реки, отделявшей его от Страны мертвых. Перевозчик с лицом Новицкого, улыбаясь, ждал магической формулы… Умерший склонился к его уху и прошептал ее:
— О, ты, кто срезает камыши, перевозчик… О, небесная сила, открывающая солнечный диск. О, Ра, господин света, перевези меня, не оставляй здесь одного.
— А как называется эта лодка? — хитро спросил перевозчик.
— Мне известны названия всех частей, из которых она состоит, — ответил путник.
— Садись, братишка, — разрешил перевозчик. — Только на корму, а не на нос, только это даст тебе счастье… А что у тебя в руке?
— Подарок для Озириса, — ответил путник, и Салли увидела небольшой узелок, который он прижимал к груди, и вдруг так быстро, как бывает только во сне, с изумлением узнала в путнике Томека.
— Не бойся, братишка, Озириса, — сказал перевозчик. — Он свой парень. Я, правда, не могу с тобой идти, у меня здесь много работы, да ты и сам справишься…
— В Зале Двух правд ничего не удастся скрыть, — сказал путник. — Мне это известно. Тот, кто не признает правды, будет наказан. Скромность получит богатство, а беззаконие никогда не достигнет цели.
У входа в Зал Двух правд ждала богиня Гептер-Гор с двумя головами — львицы и крокодила, в руках она держала по ножу. Путник остановился, чтобы произнести обращение:
«Приветствую тебя, Великий Бог! Господин Двух правд! Я пришел к тебе, господин мой! Меня привели, чтобы я увидел тебя. Я знаю твое имя, знаю имена сорока двух, окружающих тебя… Я принес тебе Две правды».
Томек — теперь Салли была уже окончательно уверена в этом — вышел в зал. Салли осмотрелась его глазами. На троне восседал правитель суда Озирис.
Весами добра и зла заведовал Анубис, только вместо головы шакала Салли увидела спокойное лицо Вильмовского. У записывающего приговор Тота было лицо отца Салли, господина Аллана. Томек с серьезным видом кивнул им, затем приветствовал уважаемый трибунал и протянул на ладони свое сердце, уста и глаза. «Это первый этап суда, — подумала Салли. — Все, что за свою жизнь он слышал, видел и думал, было чисто и благородно. Сейчас начнет оглашать длинную декларацию своей невиновности».
— Я удалил из себя свои грехи.
— Я не грешил против людей.
— Не обворовывал бедных.
— Не отравлял.
— Не убивал.
— Не подсылал убийц.
— Не сделал никому зла.
— Я чист, я чист, я чист, — повторил Томек, а Тот и Анубис улыбались ему.
Затем трибунал начал допрос. Проверяли, говорит ли путник правду. Его сердце положили на одну чашу весов, а на другую — символ богини Маат, перо. Салли задрожала. Чаша колебалась то в одну, то в другую сторону. Когда же перевесила чаша с пером, чудовище, называемое Ам-Муту, или Пожиратель мертвых — с мордой крокодила, головой и передней частью туловища льва и с задней частью гиппопотама — широко отворило ужасающую пасть.
В эту минуту Томек развязал узелок и поднес то, что там было, Озирису. В сиянии свечей сверкнула фигурка фараона. Озирис триумфально поднял ее.
Чаши весов дрогнули и выровнялись. Озирис встал и торжественно провозгласил путника «оправданным». Тот с лицом старого Аллана подвел Томека к Озирису. Вместе с Салли они посмотрели ему в лицо и обомлели. У Озириса было лицо Смуги. Он многозначительно приложил палец к губам, веля им молчать.
— Ты имеешь право пребывать в благословенных Полях Яру, чтобы жить там вечно и счастливо.
Салли проснулась, с облегчением вздохнула, увидев Томека рядом. Она пересказала свой сон за завтраком, ночное видение засело в голове молодой женщины, буди-то тревогу.
— Очевидно, Озирис к нам расположен, — улыбнулся Томек.
Однако Новицкий не разделил его веселья:
— Сны бывают, как предчувствие. Может, это предостережение?
— Ну, ты был всегда чертовски суеверен, — уже открыто рассмеялся Томек.
— Ой, не шути, братишка! Озирис — важная персона, — заметил Новицкий не то шутя, не то серьезно.
— Чем мы сегодня займемся? — быстро сменила тему Салли.
— Мы кое-что обещали нашему мальчику, и он это заслужил, — напомнил Новицкий. — Хотя с другой стороны… признайся, Томек, не свербит тебя, чтобы нанять с десяток арабов и где-нибудь в уголке покопать? Так забавляются все здешние европейцы. А вдруг найдем какую-нибудь древнюю гробницу и назовем ее именем Салли…
— Не шути, капитан, сам ведь говорил, что такими вещами не шутят.
— Да говорил, говорил, — отбивался Новицкий. — А ведь мы с тобой, братишка, были бы первыми поляками, ищущими здесь сокровища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79