В глазах старой дамы сверкнул лукавый огонек.
— По-моему, я только что так и сделала. Да, и не забудь лимон! Ты всегда про него забываешь, а я люблю пить чай с лимоном.
— Потому что считаю, что ваш язык и так слишком остер, и нет нужды добавлять к нему еще и кислоту, — парировала Майра.
Взбив еще одну подушку, она добавила:
— Ну-ка, дайте я подложу ее вам под спину. А то расхвораетесь, и мне же придется вас растирать.
Вначале Энджелин была шокирована этим обменом колкостями, но вскоре поняла по выражению лиц обеих женщин, что на самом деле они относятся друг к другу с большой любовью.
Сара сидела очень прямо, положив руки на набалдашник своей трости. При этом вид у нее был прямо по-королевски величественный.
— Меня зовут Сара Стюарт, — объявила она, как только горничная вышла из комнаты. — Я бабушка Руарка.
Энджелин робко кивнула:
— Рада познакомиться с вами, миссис Стюарт.
— Я тоже. Как вы себя чувствуете, дитя мое?
— Гораздо лучше, миссис Стюарт, спасибо. Я…
Энджелин запнулась. В присутствии этой вежливой, но весьма внушительной дамы она чувствовала себя робкой маленькой девочкой.
— Я прямо не знаю, как мне благодарить вас, миссис Стюарт…
— В самом деле? Это за что же, дитя мое?
— Если бы не ваше гостеприимство, меня уже не было бы в живых.
Сара нахмурилась:
— Не было бы в живых… Какие глупости! Если бы Господь желал вашей смерти, вы давно покоились бы на глубине шести футов.
На щеках Энджелин появилась пара весьма соблазнительных ямочек.
— Наверное, вы правы, миссис Стюарт.
Подумав, она добавила серьезным тоном:
— В конце концов, пережила же я четыре года войны…
Пока что для Энджелин оставалась загадкой причина визита старой леди. Повнимательнее рассмотрев свою хрупкую посетительницу, девушка с восхищением отметила, что у той ярко-синие глаза, а седые волосы уложены в безукоризненную прическу. На Саре было платье из синей парчи, сколотое у горла дорогой брошью.
Статью своей эта элегантная женщина напоминала Энджелин вдовствующую королеву. Не хватало лишь сверкающей короны, чтобы украсить ее горделивую голову, и тогда сходство было бы полным.
— Мне показалось, вы упомянули моего отца. Вы его знаете? — после некоторого колебания рискнула задать вопрос Энджелин.
Синие глаза весело заблестели.
— О да! И вот что я вам скажу, моя дорогая: ваш отец — неисправимый плут.
«О Боже! Что он на этот раз натворил?» — с ужасом подумала Энджелин.
— Мой внук считает, что у вашего отца природный дар работать с лошадьми.
— Да, папа сам всегда так говорил, — согласилась Энджелин, улыбаясь.
Но за нарочито веселым ее тоном скрывалась подлинная гордость за отца. Действительно, его знание лошадей и умение по достоинству оценить их и сладить с любым, даже самым норовистым конем, снискали Генри Скотту заслуженную славу и восхищение среди всех, кто его знал. В течение ближайших пятнадцати минут Энджелин с воодушевлением распространялась о достоинствах Генри Скотта в качестве знатока лошадей. Заметив, что девушка утомилась, Сара поднялась со стула:
— Вам пора отдохнуть, моя дорогая. Если мой внук будет недостаточно хорошо заботиться о вас, попросите Майру сообщить мне об этом.
— В этом нет никакой нужды, — ворчливо заметила Майра, входя в комнату. — Я и сама могу сказать молодому хозяину все, что нужно.
— Уж в этом я нисколько не сомневаюсь! — рассмеялась Сара, неспешной походкой направляясь к двери. — А кстати, где мой чай?
— Там, где ему и положено быть, — в вашей гостиной. Мне кажется, будет лучше, если мы оставим молодую мисс и дадим ей возможность отдохнуть.
Она попыталась взять старую даму под руку, но Сара решительно воспротивилась этому:
— Я пока еще в состоянии передвигаться самостоятельно!
— Да мне все равно нужно в ту же сторону, — огрызнулась Майра, и обе женщины покинули комнату Энджелин.
Через некоторое время Майра вернулась, неся в руках несколько больших коробок, перевязанных очаровательными ленточками.
— Господи Боже мой, вы только взгляните сюда! И ведь все это для вас…
— Для меня? — изумленно переспросила Энджелин. Вы уверены?
Ее глаза засветились каким-то детским восторгом. Уже несколько лет — точнее, четыре военных года — она не получала никаких подарков.
— Мистер Руарк прислал их. А я ему сказала, что для Рождества еще, пожалуй, рановато.
Снимая крышку с верхней коробки, Энджелин трепетала, как дитя.
— Ах, я в жизни не видела ничего подобного! — воскликнула она, обнаружив внутри элегантный синий бархатный халат. Длинные рукава кончались у запястий белыми манжетами, отделанными горностаем.
В следующей коробке лежали три ночные рубашки. Две из них были вполне обычными — сшитые из белого канифаса и изящно отороченные атласом и кружевом. Но вот третья… Рассмотрев ее как следует, Энджелин округлила глаза, а щеки ее раскраснелись отнюдь не из-за лихорадки. Глазам ее предстало некое плиссированное одеяние из шелкового муслина того небесно-голубого цвета, который был ей больше всего к лицу. Однако при этом рубашка была столь воздушна и прозрачна, что, скорее, выставляла напоказ то, что должна была бы скрывать.
Майра скорчила гримасу и недовольно покачала головой.
— Ну что тут поделаешь! Мистер Руарк, он же настоящий дьявол во плоти.
В ее устах эта суровая оценка прозвучала скорее как жалоба снисходительной матери, чем беспристрастное суждение независимого критика.
— Но эта вещь… просто непристойна! — пролепетала Энджелин, повнимательнее рассмотрев вызывающе смелую рубашку.
Она поспешно сунула ее обратно в коробку и развязала последний пакет.
— О, Майра, взгляните-ка сюда! — воскликнула девушка.
Из пакета была извлечена алая блузка с высоким воротничком и длинными рукавами, украшенная черной тесьмой и эполетами. Этот фасон, весьма модный в то время, в точности повторял униформу «краснорубашечников» — итальянских повстанцев, предводительствуемых Джузеппе Гарибальди. Дополняли ансамбль украшенное лентой болеро и черная юбка, обшитая по подолу красной лентой.
— Господи милостивый! — в свою очередь, воскликнула Майра, а Энджелин, надев на себя новый наряд, устремилась к зеркалу.
— Похоже, мистер Руарк хочет призвать кое-кого под свои знамена, — ухмыльнувшись, с намеком добавила горничная, уперев руки в бедра.
Однако Энджелин, целиком поглощенная изучением своего отражения в зеркале и испытывая полнейшее восхищение от нового своего наряда, не обратила никакого внимания на неодобрительные и предостерегающие нотки в реплике Майры. Снова улегшись в постель, девушка прочла записку, которую Руарк вложил в пакет. «Мне показалось, — писал Руарк, — что ты не прочь быть „во всеоружии“ во время нашей следующей встречи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101