— О Господи! Роберт, милый Роберт! — зарыдала она и снова прижалась к брату.
Теперь, когда увечье незнакомца стало очевидным, Руарк почувствовал себя побежденным. Не сознавая, что делает, он направился к выходу из конюшни, но его остановила Энджелин:
— Не уходи, Руарк!
Молодой человек весь внутренне напрягся. Повернувшись к Энджелин, он сухо бросил:
— Пожалуй, мне лучше вернуться в дом и оставить вас одних.
Незнакомец хранил молчание, а его темные глаза пристально следили за каждым движением Руарка. Неожиданный поворот событий привел Руарка в замешательство. Его раздирали противоречивые чувства — гнев, опустошенность, желание ударить соперника по лицу. Но вот этого-то как раз он не мог себе позволить! «А ведь у этого однорукого типа теперь есть передо мной преимущество», — с иронией подумал Руарк. Если раньше Энджелин просто любила своего мужа, то теперь она будет еще и жалеть беднягу…
В глубине души он понимал, что должен бы радоваться за Энджелин, но не мог заставить себя это сделать. И сознавал только одно — он ее теряет.
— Руарк, познакомься, это Роберт, мой брат. Мы думали, что он погиб на войне!
— Так это твой брат? — недоверчиво переспросил Руарк.
Только сейчас, внимательно присмотревшись к Энджелин и Роберту, он заметил явное сходство между ними. Молодому человеку стало безумно стыдно за свою первоначальную враждебность, тем более что он был уверен — она не укрылась от Роберта Скотта.
Он протянул руку:
— Руарк Стюарт.
Рукопожатие вышло более чем сдержанным — одного из мужчин снедала досада, другого — подозрительность. Энджелин заметила напряженность, которая с первой минуты знакомства установилась между братом и Руарком, но радость молодой женщины была так велика, что ее ничто не могло омрачить. На языке вертелись сотни вопросов, которыми она тут же засыпала Роберта:
— Представляю себе, как удивится папа, когда тебя увидит! Но где же ты был все это время? Почему не пытался разыскать нас?
Роберт ласково усмехнулся:
— Не части так, Энджи! А где отец?
— Он в доме, — вмешался Руарк. — И нам пора возвращаться, Энджелин. Доктор ведь предупреждал, что тебе вредно переутомляться.
Темные глаза Роберта снова остановились на Руарке. Тот почувствовал, что его слова прозвучали слишком напыщенно, и мысленно выругался. Ну почему он ведет себя как идиот?! Заранее приготовился к обороне, а когда выяснилось, что и обороняться-то не от чего, вместо радости чувствует лишь досаду!..
— Ты что, болела, Энджелин? — с тревогой спросил Роберт.
Она с улыбкой посмотрела на брата. Ей показалось забавным, что он говорит о ее здоровье — это при том, что перенес сам!
— Да нет, ничего серьезного, Роберт. Просто Руарк слишком обо мне заботится…
Она бросила недовольный взгляд на Руарка, давая понять, что затрагивать эту тему было, по меньшей мере, неуместно, и взяла под руку Роберта.
— Пойдем скорее! Надо обрадовать папу.
Очутившись в роскошном холле огромного дома, Роберт Скотт с интересом огляделся. Его снедало не простое любопытство — хотелось поскорее выяснить, какую роль играет здесь его сестра. Пока то, что он увидел, лишь усилило подозрения молодого человека — уж слишком по-хозяйски вел себя с Энджелин Руарк.
Энджелин заглянула в гостиную. Сары не было видно — должно быть, Майра уже отвела ее в постель. А вот Генри все еще сидел и дремал у камина. Повернувшись к мужчинам, Энджелин приложила палец к губам.
— Давайте я вначале его разбужу, — предложила она шепотом.
Она на цыпочках прокралась в комнату и опустилась на корточки рядом с креслом отца. Легонько коснувшись его руки, Энджелин тихо повторила несколько раз:
— Папа, папочка, проснись!
Генри открыл глаза и с удивлением огляделся.
— Похоже, я задремал. А куда это все делись?
— Наверное, ушли спать. Уже поздно, папа, — мягко ответила Энджелин.
— Ну что же, пора и мне на боковую. А славный сочельник у нас получился, а, детка?
Энджелин, глаза которой сияли от счастья, поднесла к губам руку отца.
— Скажи, папа, если бы любое твое желание могло сейчас исполниться, чего бы ты захотел?
Генри любовно потрепал дочь по руке:
— Ах, деточка, больше всего на свете я хотел бы, чтобы твоя мать и брат были сейчас с нами!..
— Я бы тоже хотел, чтобы мама была с нами, отец, — сказал Роберт, входя в гостиную.
Генри заморгал, пытаясь в неверном свете свечей рассмотреть незнакомца.
— Что за чертовщина! Видать, мои стариковские глаза стали меня подводить…
Роберт шагнул к отцу. Теперь на него падал отблеск огня из камина.
— Нет, папа, глаза тебя не подвели. Это действительно я, Роберт!
Генри Скотт с трудом поднялся с места. Теперь он как следует разглядел сына, увидел и пустой левый рукав, пришпиленный к ветхому пальтишку. Однако в глазах старика ни на мгновение не промелькнула жалость — напротив, весь его облик излучал неподдельную радость и гордость, которые, казалось, исходили из самых глубин его существа. Он, не отрываясь, смотрел на сына, и слезы счастья струились у него по щекам.
— Сынок…
Генри протянул руки, и в следующую минуту Роберт оказался в его объятиях. Руарк стоял на пороге гостиной. На какое-то время счастливое семейство Скоттов, поглощенное друг другом, забыло о его существовании. Он же не спускал глаз с Энджелин. Она все так же сидела на корточках и не сводила восторженного взгляда с этой трогательной сцены — долгожданного воссоединения отца и сына. В этот момент на ее красивом лице было написано выражение величайшего счастья, что, по мнению Руарка, делало ее еще прекраснее. У него даже перехватило дыхание — так хороша была Энджелин в эту минуту.
Налив бренди в стаканы, Руарк дождался, пока Генри и Роберт расцепят объятия, и протянул им выпивку:
— Мне кажется, сейчас самое время поздравить друг друга со встречей!
Еще стоя в вестибюле, Руарк имел возможность получше рассмотреть брата Энджелин. Роберт Скотт был на несколько дюймов ниже его. У него тоже были темные волосы, явно нуждавшиеся в услугах парикмахера. Отросшая щетина не могла скрыть ужасающую худобу щек, а по напряженному взгляду темных глаз легко было угадать ту бездну страданий и горя, которые выпали на долю этого человека за время войны.
Когда Майра, уложив в постель свою старую хозяйку, вернулась в гостиную, Руарк незаметно попросил ее приготовить еду для Роберта. Когда поднос с тарелками был внесен, оба тихо удалились, оставив Скоттов одних. Все трое уселись у камина, и Роберт с жадностью накинулся на еду — горячий суп и толстый сандвич с ветчиной, заботливо приготовленные Майрой.
— Ну, расскажи же, наконец, где ты пропадал все это время. Ведь война кончилась еще восемь месяцев назад! — потребовала Энджелин.
— Меня ранило в Виргинии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101