— Ну вот, теперь мойтесь сами, а я скоро приду.
Надев плащ и предусмотрительно захватив ключ от комнаты из боязни, что Роберт снова не пустит ее к себе, Селеста пересекла улицу и очутилась в кафе. Несколько раз пересчитав оставшуюся у нее скудную мелочь, она заказала горячего кофе и две только что испеченные булочки с изюмом. Вернувшись, Селеста обнаружила, что Роберт уже вымылся и сейчас как раз натягивает свежее белье.
— Сейчас же наденьте рубашку! — категорически потребовала она. — В комнате холодно, и вы можете простудиться.
С этими словами она заботливо укутала Роберта в свой плащ.
— Что это вы делаете? — стряхивая с плеч плащ, проворчал молодой человек, недовольный ее материнской заботой.
Это движение отозвалось резкой болью у него в виске. Он поднес руку к ноющей голове:
— Оставьте, наконец, меня в покое!
— Но вам надо поесть!
— Я не голоден.
Селеста, не обратив внимания на его протест, все же налила кофе в стакан из-под виски и подала Роберту.
— Ешьте! Вам надо набираться сил…
Роберт резким движением выбил стакан у нее из рук:
— Да перестаньте вы кудахтать! Мне не нужна ваша материнская забота, слышите? Мать вы мне все равно не замените, ясно вам? Так что убирайтесь и оставьте меня в покое…
С каждой новой фразой голос его становился все громче и грубее. В негодовании он даже вскочил на ноги, но от этого головная боль сделалась такой нестерпимой, что Роберт со стоном повалился на стул.
Селеста подняла стакан и налила новую порцию кофе.
— Выпейте! — скомандовала она.
Увидев, какими полными боли глазами глядит на нее Роберт, девушка смягчилась:
— Ну пожалуйста…
Слишком ослабевший, чтобы сопротивляться, Роберт с ворчанием взял у Селесты из рук стакан и сделал несколько глотков. Кофе был вкусен и очень горяч. Молодой человек сразу согрелся и почувствовал себя лучше.
— Спасибо.
На какое-то мгновение их взгляды встретились, но Роберт поспешно опустил голову и снова отпил из стакана.
— Извините меня, мисс Дюпре. Наверное, я вел себя слишком грубо, но, видите ли, больше всего на свете я ценю свободу и независимость…
— Нет, месье, вы ищете не свободы и независимости, а возможности сидеть тут в одиночестве и проливать слезы от жалости к себе!
Высказавшись таким образом, Селеста начала собирать с полу грязную одежду Роберта.
— Я не нуждаюсь в ваших лекциях, мисс Дюпре.
Сильнее всего молодому человеку хотелось сейчас остаться одному. Вначале — непрошеный визитер, и кто? Ненавистный ему Руарк Стюарт! Теперь вот трогательная, но абсолютно ненужная ему забота этой проститутки… Почему, ну почему люди не хотят просто оставить его в покое?.. Увидев, что Селеста кинула грязное белье в ванну, Роберт нахмурился:
— А теперь что вы, черт побери, делаете?
— Замачиваю ваши грязные вещи.
Он поднялся и, подойдя к столу, снова налил себе кофе. Его действия не укрылись от Селесты. Довольно усмехнувшись, девушка принялась за стирку.
— С чего это вам вздумалось улыбаться, да еще так победоносно? — с вызовом поинтересовался Роберт.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Прекрасно понимаете, черт побери! — отрезал он.
Взяв со стола булочку, он начал с аппетитом ее есть, Селеста улыбнулась еще радостнее.
— Боюсь, Роберт, я все же не совсем понимаю, что вы подразумеваете под «победоносной улыбкой»…
— Не важно, — проворчал он, — но именно такая улыбка сейчас у вас на лице.
Откусив большой кусок от второй булочки, он недовольно заметил:
— Терпеть не могу изюм!
Селеста, опустив голову, прилежно трудилась над бельем.
— У вас есть веревка?
— Если бы была, я бы уже давно повесился, — пробурчал в ответ Роберт.
Селеста со звонким шлепком бросила мокрые вещи на стол, а ее руки взлетели к бедрам.
— Ваша глупая болтовня меня просто бесит! А еще больше — то, что вы сидите тут и ничегошеньки не делаете. Вы вот горазды рассуждать о чужих недостатках, Роберт Скотт… На себя бы лучше посмотрели! Никогда в жизни я не видела человека, который бы так со вкусом себя жалел, — набросилась Селеста на Роберта. — Не вам одному выпали на долю горе и страдание, знаете ли…
С этими словами разгневанная девушка схватила с кровати свой плащ.
— А впрочем, месье, вы правы — мне действительно нечего здесь делать.
Пристыженный Роберт, осознавая правоту этих гневных слов, беспомощно уставился на молодую женщину. Когда она проходила мимо него, направляясь к двери, он схватил ее за руку. Селеста молча остановилась, но головы не повернула.
— Простите меня, мисс Дюпре. Вы были так добры и великодушны, а я вел себя как последний болван.
Он произнес эти слова, не вдумываясь в их смысл, и в ту же секунду с удивлением понял, что говорит правду. Селеста обернулась и взглянула ему в глаза.
— Желаю вам всего наилучшего, месье.
Она открыла дверь, намереваясь уйти.
— Селеста!
Девушка снова обернулась.
— Вы не могли бы остаться еще немного? — робко спросил Роберт, осознавая, что довольно глупо просить ее не уходить, когда он только что сам гнал ее.
Селеста заколебалась, не зная, на что решиться.
— Ну, если вам этого действительно хочется…
И она сняла плащ.
Роберт повесил его на крючок и вдруг улыбнулся, чего с ним уже давно не случалось.
— Не хотите ли кофе, мисс Дюпре? Укоризненно покачав головой, она напомнила:
— До сих пор вы называли меня Селестой, месье.
— А вы меня — Робертом.
Они смущенно уставились друг на друга, а затем Роберт принялся вычерпывать воду из ванны, а Селеста начала вытирать кофе, который он только что пролил на пол.
Роберт отнес ванну в ванную комнату и вернулся, неся в руке бельевую веревку. Не говоря ни слова, он привязал ее концы к крюкам на противоположных стенах комнаты.
Селеста так же в молчании развесила мокрое белье. Закончив эту работу, она с удовлетворением огляделась:
— Ну, теперь мне действительно больше нечего здесь делать. Я, пожалуй, пойду.
— Я провожу вас, Селеста.
После нескольких глотков свежего, прохладного воздуха Роберт почувствовал себя значительно лучше. Молодые люди в уютном молчании проследовали до самого берега и здесь остановились, заслышав звуки каллиопы, доносившиеся с только что причалившей лодки.
— В детстве я очень любил эти звуки, — мечтательно произнес Роберт.
Удивленная его тоном, Селеста повернула голову и увидела, что хотя на лице ее спутника по-прежнему не было улыбки, его больше не омрачал гнев.
Словно увядающие цветы, звуки и образы давно минувших дней снова ожили в памяти молодого человека.
— Когда мы с Энджелин были детьми, то каждый раз, заслышав каллиопу, стремглав бежали на пристань. Сестре тоже очень нравилась эта музыка, и она, бывало, тотчас же принималась танцевать и хлопать в ладоши в такт мелодии…
Селеста молчала, боясь неловким словом вторгнуться в эти милые ему воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101