Тетушка Луиза обыскала весь дом, ее нигде нет.
– Проклятье! – выругался Филип, ощущая в груди холодок панического страха. Неужели Габби повторит судьбу Сесили? Он уже вообразил ее мертвой. Стремительно одевшись, он направился к двери.
– Месье Филип, а как же я? – капризно крикнула ему вдогонку Амали.
Филип повернулся к постели, словно оскорбленный тем, что Амали по-прежнему лежит там в призывной позе. Он недовольно сморщился и сказал холодно и размеренно:
– Убирайся! Чтобы к моему возвращению тебя здесь не было! – И вышел из комнаты. Жерар последовал за ним, на прощание обернулся и посмотрел с красноречивым упреком на свою дочь. Самодовольная улыбка на губах Амали была ответом.
Вскоре Филип и Жерар осторожно пробирались сквозь банановые заросли. Филип напряженно вглядывался в тропу, пытаясь распознать следы Габби. Неожиданно послышался голос Жерара:
– Сюда, месье Филип!
И почти сразу же Филип увидел маленькое тело, неподвижно лежащее у подножия бананового дерева.
– Габби! – закричал он и рванулся к неподвижной фигуре.
Крик отчаяния сорвался с его губ. Повсюду была кровь. Кровь запачкала задравшуюся юбку Габби и стекала ручейками по ее ногам. Недалеко от нее лежала змея, раздавленная пополам конскими копытами. Никаких объяснений не требовалось. Ведь Жерар рассказал ему, что Марсель сейчас в Ле Шато, и Филип подумал, что, как только Габби увидела его, она решила покинуть мужа и поехать к Марселю, точно так же как когда-то Сесили. В глубине сознания его мучило подозрение, что Габби застала его с Амали и убежала с мыслями о самоубийстве. Но Филип постарался прогнать это предположение, предпочитая обвинить во всем Габби, что делало его невиновным в собственных глазах. «Проклятье этому ветреному сердцу!» – вопреки всякой логике произнес он про себя. Поспешив оставить его, Габби совершила убийство.
Филип с облегчением заметил, что грудь Габби тихонько вздымалась и опускалась. Поскольку крови было чрезвычайно много, Филип понял, что если он хочет спасти Габби, то должен действовать немедленно. Он собирался поднять ее на коня.
– Нет, подождите, месье Филип! – закричал Жерар. – У нас нет времени. Надо немедленно остановить кровотечение. Если ее так везти домой, она наверняка умрет. Быстро давайте вашу рубашку, – сказал он, принимая решение вместо Филиппа.
После секундного колебания Филип снял мягкую льняную рубашку и протянул Жерару, который разорвал ее на длинные лоскуты. После этого Жерар с решительным видом приступил к спасению Габби. Он осторожно поднял ее юбки, и Филиппа охватил ужас, когда он увидел крохотное окровавленное тельце, которое только что было живым. Как он ни старался, он не мог отвести взгляд от своего мертвого ребенка.
– Месье Филип, – мягко произнес Жерар, – я знаю, что нужно сделать. А потом нам понадобятся носилки, чтобы донести ее до дома. Скачите как ветер, месье Филип, и предупредите мою жену.
Филип неохотно подчинился, бросив последний отчаянный взгляд на бледное, неподвижное лицо Габби. Он почти не помнил, как доехал до плантации и как потом вернулся с подмогой.
Увидев затравленный взгляд Филиппа, Жерар быстро произнес:
– Она жива, но нам надо поторопиться. Филип настоял на том, чтобы самому положить Габби на носилки. Он так беспокоился за нее, что не обратил внимания на крошечный сверток, завернутый в обрывки рубашки, в руках у Жерара.
Тетушка Луиза встретила их на краю банановой рощи и горестно охнула, увидев бледное лицо Габби и ее неподвижное тело. Она лишь на минутку задержалась поговорить с Жераром и взглянуть на маленький сверточек, который он нес, и сразу поспешила вдогонку мужчинам, несущим носилки, и за Филиппом.
Филип неотрывно наблюдал, как трудилась тетушка Луиза, чтобы спасти Габби. Она терпеливо вливала в Габби с ложечки отвары трав, которые помогают свертыванию крови. Тряпочными тампонами она останавливала поток крови, который уносил жизнь Габби. Всю ночь тетушка Луиза сидела у неподвижного тела, а когда наступило утро, у Габби начался жар. Филип был испуган сильными судорогами, которые буквально сотрясали Габби. Он помогал обтирать ее пышущее жаром тело, пока тетушка Луиза вливала животворные снадобья в ее горло.
Только через четверо изматывающих душу суток жар спал, и они поняли, что Габби выживет. Только тогда Филип позволил себе задуматься о несчастном случае, который так дорого ему обошелся. Снова Марсель Дюваль, сам того не зная, вмешался в его жизнь и причинил такую потерю. Бездумная, безрассудная поездка Габби к Марселю стоила жизни ребенку и наследнику Филиппа.
Жерар рассказал Филиппу, что умерший ребенок был мальчиком, и Филип ощутил горечь и совсем забыл о собственной измене, которая привела к безрассудному поступку Габби. Филип помнил только о том, сколько раз он предупреждал Габби, как опасно одной ездить в джунглях. Горюя о потере ребенка, он убедил себя, что Габби умышленно пыталась убить его ребенка. Он забыл свое страстное свидание с Амали, нарушение супружеских обетов, свое вожделение к бывшей любовнице. Даже мысль о том, что у Габби могут быть еще дети, не утешала его измученную душу. Его постоянно мучило предположение, что Габби подвергла риску свою жизнь и жизнь ребенка для того, чтобы быть с Марселем.
Во время болезни Габби Филип переселился в свободную спальню, чтобы не тревожить ее сон. В тот день, когда у Габби спал жар, Филип вернулся в эту спальню настолько измотанный, что еле передвигал ноги. Утомленный долгим бодрствованием у постели Габби, он свалился на кровать и почти сразу же провалился в сон. Внезапно он проснулся от того, что маленькие нетерпеливые ручки стягивали с него одежду.
– Амали! – закричал возмущенно Филип, зажав в кулаке обе ее руки. – Какого дьявола!.. – Он попытался встать, но гибкое тело Амали придавливало его к кровати.
– Я нужна вам, месье Филип, – мурлыкала Амали. Филип был зачарован ее язычком, который высунулся из-за жемчужных зубок и облизывал полные, красные губы. Амали была похожа на хищного зверя.
– Ведь я хранила верность вам, – продолжала Амали, безжалостно преследуя свою цель. – Я не убегаю в объятия другого мужчины. Если бы во мне жил твой ребенок, я бы не убила его.
Филип побледнел, признав правоту ее слов или, по крайней мере, то, что ему казалось правотой. Габби умьшленно убила их сына! Он вздохнул и отпустил руки Амали, позволив ей возобновить ласки.
– Позвольте мне любить вас, месье Филип, – ласково ворковала Амали. – Позвольте мне смягчить вашу боль. – Ее кожа была шелковистой.
Его страсть вспыхнула, и внезапно Филиппом овладело сильное желание к Амали. Он схватился за нее как утопающий.
– Твоя любовь не меняется, любовь моя, – сказал он прерывистым голосом, невольно вспомнив неверность Габби с Робом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Проклятье! – выругался Филип, ощущая в груди холодок панического страха. Неужели Габби повторит судьбу Сесили? Он уже вообразил ее мертвой. Стремительно одевшись, он направился к двери.
– Месье Филип, а как же я? – капризно крикнула ему вдогонку Амали.
Филип повернулся к постели, словно оскорбленный тем, что Амали по-прежнему лежит там в призывной позе. Он недовольно сморщился и сказал холодно и размеренно:
– Убирайся! Чтобы к моему возвращению тебя здесь не было! – И вышел из комнаты. Жерар последовал за ним, на прощание обернулся и посмотрел с красноречивым упреком на свою дочь. Самодовольная улыбка на губах Амали была ответом.
Вскоре Филип и Жерар осторожно пробирались сквозь банановые заросли. Филип напряженно вглядывался в тропу, пытаясь распознать следы Габби. Неожиданно послышался голос Жерара:
– Сюда, месье Филип!
И почти сразу же Филип увидел маленькое тело, неподвижно лежащее у подножия бананового дерева.
– Габби! – закричал он и рванулся к неподвижной фигуре.
Крик отчаяния сорвался с его губ. Повсюду была кровь. Кровь запачкала задравшуюся юбку Габби и стекала ручейками по ее ногам. Недалеко от нее лежала змея, раздавленная пополам конскими копытами. Никаких объяснений не требовалось. Ведь Жерар рассказал ему, что Марсель сейчас в Ле Шато, и Филип подумал, что, как только Габби увидела его, она решила покинуть мужа и поехать к Марселю, точно так же как когда-то Сесили. В глубине сознания его мучило подозрение, что Габби застала его с Амали и убежала с мыслями о самоубийстве. Но Филип постарался прогнать это предположение, предпочитая обвинить во всем Габби, что делало его невиновным в собственных глазах. «Проклятье этому ветреному сердцу!» – вопреки всякой логике произнес он про себя. Поспешив оставить его, Габби совершила убийство.
Филип с облегчением заметил, что грудь Габби тихонько вздымалась и опускалась. Поскольку крови было чрезвычайно много, Филип понял, что если он хочет спасти Габби, то должен действовать немедленно. Он собирался поднять ее на коня.
– Нет, подождите, месье Филип! – закричал Жерар. – У нас нет времени. Надо немедленно остановить кровотечение. Если ее так везти домой, она наверняка умрет. Быстро давайте вашу рубашку, – сказал он, принимая решение вместо Филиппа.
После секундного колебания Филип снял мягкую льняную рубашку и протянул Жерару, который разорвал ее на длинные лоскуты. После этого Жерар с решительным видом приступил к спасению Габби. Он осторожно поднял ее юбки, и Филиппа охватил ужас, когда он увидел крохотное окровавленное тельце, которое только что было живым. Как он ни старался, он не мог отвести взгляд от своего мертвого ребенка.
– Месье Филип, – мягко произнес Жерар, – я знаю, что нужно сделать. А потом нам понадобятся носилки, чтобы донести ее до дома. Скачите как ветер, месье Филип, и предупредите мою жену.
Филип неохотно подчинился, бросив последний отчаянный взгляд на бледное, неподвижное лицо Габби. Он почти не помнил, как доехал до плантации и как потом вернулся с подмогой.
Увидев затравленный взгляд Филиппа, Жерар быстро произнес:
– Она жива, но нам надо поторопиться. Филип настоял на том, чтобы самому положить Габби на носилки. Он так беспокоился за нее, что не обратил внимания на крошечный сверток, завернутый в обрывки рубашки, в руках у Жерара.
Тетушка Луиза встретила их на краю банановой рощи и горестно охнула, увидев бледное лицо Габби и ее неподвижное тело. Она лишь на минутку задержалась поговорить с Жераром и взглянуть на маленький сверточек, который он нес, и сразу поспешила вдогонку мужчинам, несущим носилки, и за Филиппом.
Филип неотрывно наблюдал, как трудилась тетушка Луиза, чтобы спасти Габби. Она терпеливо вливала в Габби с ложечки отвары трав, которые помогают свертыванию крови. Тряпочными тампонами она останавливала поток крови, который уносил жизнь Габби. Всю ночь тетушка Луиза сидела у неподвижного тела, а когда наступило утро, у Габби начался жар. Филип был испуган сильными судорогами, которые буквально сотрясали Габби. Он помогал обтирать ее пышущее жаром тело, пока тетушка Луиза вливала животворные снадобья в ее горло.
Только через четверо изматывающих душу суток жар спал, и они поняли, что Габби выживет. Только тогда Филип позволил себе задуматься о несчастном случае, который так дорого ему обошелся. Снова Марсель Дюваль, сам того не зная, вмешался в его жизнь и причинил такую потерю. Бездумная, безрассудная поездка Габби к Марселю стоила жизни ребенку и наследнику Филиппа.
Жерар рассказал Филиппу, что умерший ребенок был мальчиком, и Филип ощутил горечь и совсем забыл о собственной измене, которая привела к безрассудному поступку Габби. Филип помнил только о том, сколько раз он предупреждал Габби, как опасно одной ездить в джунглях. Горюя о потере ребенка, он убедил себя, что Габби умышленно пыталась убить его ребенка. Он забыл свое страстное свидание с Амали, нарушение супружеских обетов, свое вожделение к бывшей любовнице. Даже мысль о том, что у Габби могут быть еще дети, не утешала его измученную душу. Его постоянно мучило предположение, что Габби подвергла риску свою жизнь и жизнь ребенка для того, чтобы быть с Марселем.
Во время болезни Габби Филип переселился в свободную спальню, чтобы не тревожить ее сон. В тот день, когда у Габби спал жар, Филип вернулся в эту спальню настолько измотанный, что еле передвигал ноги. Утомленный долгим бодрствованием у постели Габби, он свалился на кровать и почти сразу же провалился в сон. Внезапно он проснулся от того, что маленькие нетерпеливые ручки стягивали с него одежду.
– Амали! – закричал возмущенно Филип, зажав в кулаке обе ее руки. – Какого дьявола!.. – Он попытался встать, но гибкое тело Амали придавливало его к кровати.
– Я нужна вам, месье Филип, – мурлыкала Амали. Филип был зачарован ее язычком, который высунулся из-за жемчужных зубок и облизывал полные, красные губы. Амали была похожа на хищного зверя.
– Ведь я хранила верность вам, – продолжала Амали, безжалостно преследуя свою цель. – Я не убегаю в объятия другого мужчины. Если бы во мне жил твой ребенок, я бы не убила его.
Филип побледнел, признав правоту ее слов или, по крайней мере, то, что ему казалось правотой. Габби умьшленно убила их сына! Он вздохнул и отпустил руки Амали, позволив ей возобновить ласки.
– Позвольте мне любить вас, месье Филип, – ласково ворковала Амали. – Позвольте мне смягчить вашу боль. – Ее кожа была шелковистой.
Его страсть вспыхнула, и внезапно Филиппом овладело сильное желание к Амали. Он схватился за нее как утопающий.
– Твоя любовь не меняется, любовь моя, – сказал он прерывистым голосом, невольно вспомнив неверность Габби с Робом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92