- А гроб? А деньги?
- Я думаю, у меня достаточно денег, чтобы за все это заплатить. - Сара взяла сумочку и нашла маленький кожаный кошелек, который отец дал ей перед отъездом. - У меня здесь двадцать долларов, - сказала она, открыв кошелек.
- Вы приехали с другого конца света с двадцатью долларами?
Она кивнула.
- Я думала, что мне не понадобятся деньги, когда я выйду замуж, а потом я буду работать.
Капитан быстро сказал что-то по-испански и перевел ответ священника:
- Гроб у них есть. Тело уже лежит в нем. Все остальные расходы армия берет на себя. Я прослежу за этим. - Он понизил голос. - Не знаю, сколько стоит место на кладбище, но у Роберта было с собой немного денег и еще кое-что. Теперь это принадлежит вам. Деньги, драгоценности и его личные вещи сложили вместе с вашими вещами.
- С моими вещами? - Секунду Сара с недоумением смотрела на него.
Потом вспомнила.
- Я совсем забыла об этом. У меня ведь были какие-то вещи. Где они?
- Они в маленькой гостиной рядом со спальней Роберта. Я приказал положить их туда сразу после свадьбы. - Он оглядел ее комнату. - Здесь для них нет места, очень маленькая комната.
Молодой священник взял Сару за руку и что-то стал говорить ей мягким, тихим голосом.
Ее глаза снова наполнились слезами. Лучше бы он не был так добр к ней. Еще в детстве знаки внимания со стороны отца, матери и мисс Арнольд всегда доводили ее до слез.
Сейчас же все было так плохо, так неожиданно, так страшно. Она обвела взглядом комнату. Роберт заказал для нее отдельную комнату еще до того, как они поженились. Но ведь это не означало, что они не будут жить вместе? Она вытерла слезы. Теперь о многом остается только догадываться.
Ее слезы явно привели мужчин в замешательство. Да Сара и сама была зла на себя за то, что потеряла самообладание и поставила всех в неловкое положение. Она встала и подошла к окну. Надо взять себя в руки, прежде чем вернуться к мужчинам. Ночной воздух был напоен ароматом цветов, смешанным с легким запахом аммиака из уборной. Месяц скрылся за тучей всего на пару минут, но за это время она успела озябнуть.
- Мы похороним его на американском кладбище, и я почитаю над ним свою Библию. - Она вытащила из сумочки томик в кожаном переплете. - Думаю, это все, что я могу теперь сделать для него, - Она уже перестала плакать, но еще не была готова повернуться к мужчинам.
Мархем и священник говорили по-испански.
- О черт! - воскликнул Нэш.
Сара повернулась и успела заметить недовольную гримасу на его лице.
- Он говорит, что врач не разрешает нам уезжать из города еще три-четыре дня. Мне - в Замбалес, а вам - на корабль. Он считает, что мы можем заболеть. - Капитан пожал плечами. - Поскольку врач старше меня по званию, придется торчать здесь, тока он не разрешит мне уехать.
- В таком случае, капитан Нэш... - Она шагнула к нему. - Мы не можем оставаться в этом доме из-за опасности заразиться. Ведь так?
Он пожал плечами:
- Мой обоз уже нагружен, и я хотел бы смотаться отсюда прямо сейчас. Завтра я выясню у врача, когда вас можно переправить на корабль.
- Вы не посмеете.
Мархем поднял руку, призывая Сару к молчанию, чтобы услышать, что говорит священник. Они обменялись несколькими репликами, и священник поднялся, чтобы уйти.
- Буэнас ночес, сеньора Зумвальт.
- Он желает вам спокойной ночи, Сара.
- Я понимаю, что он говорит, - в голосе Сары чувствовалось раздражение, - я еще не законченная идиотка. - Она кивнула священнику: - Буэнас ночес, святой отец.
Когда молодой священник вышел, Мархем Нэш сделал шаг к Саре с намерением утешить ее. Но она опять повернулась к нему спиной.
- Он просил вас быть готовой к пяти часам утра. В этот час тело будет предано земле. - Он сделал еще шаг в ее сторону.
- Тело? Опять вы называете его «тело». Неужели так трудно выговорить его имя? - с горечью сказала Сара. - Он не был такой важной персоной, как вы, но он был человеком, личностью и звали его Роберт Эллингтон Зумвальт.
Сара положила сумочку и Библию на подоконник и повернулась. Мархем Нэш стоял так близко и в его взгляде было столько сочувствия, что Саре ничего не оставалось, как прижаться к его широкой груди.
- Я не знаю, что со мной происходит, ведь я не истеричка и не плакса, - пробормотала она, уткнувшись в жесткую шерсть его мундира.
- Нет, вы просто измученная молодая женщина, которой пришлось слишком много пережить за один день. - От него пахло потом и лошадьми, пахло Америкой и домом.
В голосе его была нежность.
- Жизнь часто ставит нас в ситуации, совершенно от нас не зависящие, круто меняющие нашу жизнь, заставляющие детей взрослеть за несколько минут.
Он обнял ее за плечи.
- Не много найдется женщин, которые в один и тот же день приезжают в чужую страну, выходят замуж, думают о похоронах мужа и при этом не плачут и не теряют рассудок, - продолжал Нэш.
- Но мне с трудом удается сдерживать слезы, и были минуты, когда я думала, что схожу с ума.
Сара улыбнулась сквозь слезы, глядя в опаленное солнцем, мужественное лицо Мархема Нэша. Невозможно было представить, чтобы этот человек когда-нибудь плакал. Сара вздохнула и прижалась к нему. Исходящая от него спокойная сила, его руки, обнимающие ее плечи, действовали на Сару успокаивающе, она понимала, что только рядом с ним будет чувствовать себя защищенной.
Он отпустил ее плечи и тихо сказал:
- Спокойной ночи, Сара.
После его ухода она ощутила какую-то странную пустоту. Оглядевшись по сторонам, она заметила свернутую в трубочку бумагу, которую дал ей священник много часов назад. Сара взяла в руки перевязанный красной ленточкой свиток и несколько секунд задумчиво глядела на него.
Видимо, приняв какое-то решение, она положила свидетельство о венчании на стол. Задула свечу, стянула мокрую от пота одежду, положила шляпку на пол, поставила рядом туфли, совершенно мокрый корсет из китового уса положила сушиться на подоконник, а все остальное сложила на стуле. Оставшись в одной белой сорочке, она со вздохом опустилась на жесткий диванчик.
Сара уснула мгновенно и если даже видела сон, то никогда бы не смогла его вспомнить.
Мархем миновал коридор, открыл боковую дверь и вышел на улицу. Около конюшни он опять мысленно вернулся к событиям сегодняшнего дня.
- В этой чужой стране ты - единственный, кого она знает, - говорил он себе, приглядываясь в темноте, не вздулись ли животы у распряженных лошадей и мулов, - и только ты, Мархем, в незнакомом и страшном для нее мире говоришь на ее родном языке.
Его адъютант и приятель филиппинец Бонг вскочил с соломенной подстилки, услышав его шаги.
- Все в порядке, Бонг, спи.
Бонг кивнул, улегся на свое соломенное ложе и через несколько минут уже громко храпел.
Мархем вздохнул. Он хотел бы жить такой же простой жизнью, как капрал Бонг Манаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68