— Вы читали эту скандальную статью в газете «Плейн Спикер», где говорилось, что рабочие не должны голосовать за республиканцев?
Чарльз злорадно, свысока улыбнулся.
— О нет, я не думаю, что преуспеет это ничтожество, которое согласно с ирландцем. Все лучшие люди, каждый порядочный, трезвомыслящий человек Старлайта проголосует за меня, особенно если меня поддержит ваш отец. Но мне бы не хотелось, чтобы Сандерс шел против нас, — добавил он с раздражением. Безответственный братец Виктории мог подорвать его планы.
Виктория всегда становилась на защиту брата, который был моложе нее, вот и сейчас щеки ее вспыхнули.
— Чарльз, ему всего девятнадцать лет! Он легко поддается влиянию. Если вы победите на выборах в законодательное собрание, то позаботитесь о том, чтобы закрыть все питейные заведения.
Понимая, что Виктория будет всегда защищать слабых, Чарльз изменил тактику. Он вытащил из-под кожаного сиденья газету и передал ей.
— Вы совершенно правы, моя дорогая. Вы прочитали на прошлой неделе глупую передовицу Меньона? Пробегите вот это объявление, которое он опубликовал вчера.
Виктория взяла газету на раскрытой странице и прочитала смелую колонку с объявлением в центре первой страницы, рядом со статьей, в которой рассказывалось о некогда принадлежавшем Эммету Хаузеру салуне, а теперь совершенно обновленном и получившем новое название «Голая правда». Владелец — Рис Дэвис. В объявлении хвастливо утверждалось, что богатый дворец удовольствий «планирует и дальше наживаться на разорении жителей Старлайта, умножении вдов и сирот, подстрекательстве добропорядочных горожан к беспорядкам и дракам, к подрыву социального благополучия. Мы погоним ваших добропорядочных горожан на нищие фермы и доведем до виселицы! В течение первых суток после открытия пиво и виски выдается всем бесплатно, за счет заведения».
По мере того, как она читала, ее глаза расширились и округлились, потом гневно засверкали, Виктория сердито смяла страницы, испачкав белые перчатки о типографскую краску.
— Какая наглость! Полагаю, что все подонки города явились на торжественное открытие к мистеру Дэвису?
— Боюсь, что так, моя дорогая. Тревогу вызывает то, что это логово нечисти посещают не только шахтеры и скотоводы. Он целиком переделал старый притон Хаузера. Я слышал, что это — показуха, но шикарная показуха. Многие зажиточные граждане там развлекаются. Вчера, во время торжественного открытия, произошла чуть ли не свалка.
— Подумать только, наш мэр предложил этому проходимцу-картежнику место нашего шерифа! — фыркнула Виктория.
Чарльз предпочел не расстраивать Викторию и не сказал ей, что в этой толпе был и Сандерс. Она могла не уступать в язвительности уехавшей матери Чарльза. В самом деле, порой невеста вела себя ничуть не лучше Лауры, ненавистной невестки молодого юриста. Тори была избалована и испорчена точно так же, как и ее проклятый братец, но она была очаровательной девушкой. Сразу после свадьбы он должен внушить ей, что главой семьи будет он. Избави Бог оказаться в такой семье, в какой мучился с Лаурой его брат! Джекоб опустился даже до того, что советовался с женой по политическим вопросам и по ее наущению оставался задиристым южанином.
«Бедняге повезло, что он помер», — подумал Чарльз и опять обратился к Виктории:
— Сейчас я продемонстрирую, как можно ездить в таком отличном экипаже.
Он хлестнул кнутом лошадей, и они перешли на рысь.
Виктория смотрела вперед на узкий деревянный мост через реку Анкомпарг. Они поднялись по склону на несколько сот футов с тех пор, как покинули небольшую долину, в которой гнездился Старлайт. Горы Сан-Хуана после долгой и суровой зимы изливали воды растаявшего снега в извилистые ручьи, переполняя их. Бурный поток ревел, лизал и бился о подгнившие деревянные столбы шаткого моста.
— Чарльз, наверное, нам не стоит переезжать этот мост в фаэтоне, — предупредила она.
— Пустяки. Оснастка экипажа очень легкая, она специально предназначена для таких узких горных дорог. Именно поэтому я заплатил за этот экипаж такую хорошую цену. Дорогая, вы, конечно, не сомневаетесь, что я умею управлять лошадьми?
Не дожидаясь ответа, он еще раз подстегнул лошадей.
Мост заскрипел и затрещал, когда экипаж с гнедыми влетел на него. Стук копыт заглушался шумом воды под мостом. Вдруг в щель плеснула вода, и правая лошадь заартачилась. Другая лошадь тоже испугалась. Чарльз резко огрел их вожжами и в придачу резко щелкнул щегольским новым кнутом. Верховая езда на рысаках была его хобби, и Чарльз почитал себя лучшим наездником во всем графстве, но сейчас, казалось, мастерство оставило его. Слыша щелканье кнута над головами и видя под ногами ревущую воду, перепуганные лошади попятились назад, слегка накренив легкий фаэтон в правую сторону.
Виктория почувствовала, как шляпка откололась от ее волос, вскинула руки, чтобы схватить ее, и как раз в этот момент экипаж накренился от толчка. Потеряв точку опоры, девушка слетела с сиденья и вывалилась из экипажа, причем ее ноги безнадежно запутались в верхней и нижней юбках. Она даже не успела вскрикнуть и тут же сильно ударилась бедром о сучковатую поверхность перил моста. Почувствовав нестерпимую боль, Тори перелетела через перила и упала в ревущий поток. Стукнувшись о ледяную поверхность, она издала душераздирающий вопль. Потом наступила тишина, девушка погрузилась в бурлящую воду.
Виктория беспомощно барахталась в ледяном потоке: едва она, пуская пузыри, всплывала на поверхность и кричала «Спасите!», как ее туг же снова затягивало под воду. Плотная одежда, хорошо защищавшая от свежего весеннего ветра, намокла и тянула Викторию вниз, будто якорь. Волосы спутались и, увлекаемые волнами, лезли в глаза. Даже если бы девушек из хороших семей учили плавать, она бы не смогла воспользоваться этим уменьем, оказавшись в таком отчаянном положении. Тело онемело от холодной воды, руки и ноги закоченели, и вскоре отчаянные вопли прекратились. Значит, вот что такое умереть…
Неожиданно замерзающее тело Виктории наткнулось на что-то твердое и теплое. Толком ничего не видя и не осознавая, она ухватилась за человека.
— Чарльз? — прохрипела она, чувствуя, как сильная мужская рука подтягивает ее к себе. Мужчина крепко схватил Викторию одной рукой, а другой принялся срывать с нее тяжелую куртку и юбку. Она автоматически сопротивлялась, а поток крутился и плескался вокруг них.
— Не брыкайтесь, проклятье! Я не могу одновременно бороться и с вами, и с рекой, — раздался сердитый голос, заглушающий рев воды. Голос принадлежал не Чарльзу.
После того, как ее освободили от свинцового груза костюма, Виктория притихла в объятиях пока что не увиденного ею спасителя, а он приказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105