— Чарльз, конечно, не обсуждает со мной вопросы бизнеса, — заметила она высокомерно, проскользая мимо Дэвиса и моля Бога, чтобы ее ушибленные колени не подогнулись. Но дрожавшие ноги, к счастью, не подвели, и она направилась к двери библиотеки. Он тихо произнес:
— Жаль, что у вас с Чарльзом так мало тем для разговоров. И вы собираетесь выйти замуж за этого дуралея?
Она хотела отбрить его, но, спохватившись, повернулась к нему лицом и презрительно произнесла:
— Ральф проводит вас до кухни, где наша кухарка Тесе вернет вам одеяло. Прощайте, мистер Дэвис!
Наблюдая, как длинноногий Рис грациозно пересекает комнату, она гордо выпрямилась, быстро прошла в зал и позвала Ральфа. Старик появился, как из-под земли, и кивнул, выслушав ее краткие указания. На Риса он глядел с явным неудовольствием и опаской. Ральф осторожно протянул Дэвису шляпу.
Рис рассеянно взял ее, неотрывно глядя в лицо Виктории. Ее щеки гневно пылали.
— Прощайте, мисс Тори, — тихо произнес он.
— Прощайте, мистер Дэвис, — решительно ответила она, захлопывая перед его носом дверь библиотеки.
Тори стояла у фасадного окна и смотрела, как он уходил по дорожке, вымощенной камнем, к тому месту, где был привязан его огромный вороной конь. На мгновение Рис остановился, поднес к лицу одеяло и вдохнул запах тела Виктории, которым пропиталось влажное одеяло. Горячая волна прилила к ее щекам и распространилась по всему телу. Опустив приподнятую кружевную занавеску, она отвернулась, а он пошел дальше к своему коню. Тори чувствовала себя незваной гостьей, наблюдающей какую-то интимную сцену, и в то же время странным образом сама оказалась неразрывно связана с ней.
Что ему нужно? Она боялась ответа на собственный вопрос.
Жесткий металлический звук музыки эхом отзывался в опустевшем переулке за питейным заведением Форти Роуд. Сандерс Лафтон дрожал от холода, несмотря на три большие стопки крепкого вина, которые он выпил для храбрости, идя на встречу с Эмметом Хаузером.
Он нервно поглядывал по сторонам, но тень крупного мужчины не появлялась в переулке. Эммет опаздывал; может быть, он напился и сидел в помещении. Сандерс ни за что бы не согласился встретиться со злобным дядюшкой Эллы, но она намекнула, что если он откажется, Эммет может явиться в банк Стоддарда Лафтона. Сандерс вздрогнул.
— Боишься меня, парень? Правильно делаешь, — раздался низкий рычащий голос из темноты между двумя зданиями. Затем в неясном туманном свете луны показался сам Хаузер, он навис, будто глыба, над хлипким юношей.
— Вы просили встретиться с вами, Эммет? Чего вы хотите? Я сказал Элле…
— Забудь о том, что ты сказал Элле! — прервал его Хаузер. — Послушай, что скажу я. Живот у нее растет очень быстро. Для игры в бирюльки времени не осталось. Либо ты приносишь достаточно денег, чтобы отвезти ее к доктору в Денвере, либо я иду к твоему папаше. А, может быть, — к мамаше, это даже лучше, — хитро добавил Эммет.
Сандерс бессильно привалился к стене дома, но потом собрался с духом и заставил себя взглянуть на злобно скосившееся и резко очерченное в неясном свете лицо.
— Если вы все расскажете моим родителям, . Хаузер, то мы все пропали. Они лишат меня наследства и заставят вас с Эллой уехать из города. Вы не получите больше ни цента.
— Я не собираюсь вам подыгрывать. У вас больше отговорок, чем у дьякона, которого накрыли, когда он засунул руку в сосуд для подаяний.
Он схватил Лафтона за лацканы пиджака и, рванув его от стены здания, приподнял вверх, так что дорогой костюм затрещал по швам.
— Отпустите меня, ради Христа! — Сандерс отлетел назад, безуспешно стараясь привести в порядок испорченный костюм. У него закружилась голова от тошноты, вызванной запахом гнилых зубов и немытого тела Хаузера. — Я же сказал, что как только отец закончит бухгалтерские отчеты за месяц, я достану для вас деньги — возможно, в начале недели.
— Ладно, но дольше Элла ждать не может. Учти, прямо сейчас я хочу получить пять тысяч. Нам придется жить в Денвере и; как я слышал, жизнь там ужасно дорогая, — он ухмыльнулся и от души хлопнул Сандерса по спине между лопатками.
От такого удара Лафтон чуть не свалился на землю, но все же устоял. Хаузер двинулся по переулку к задней двери другого салуна. В отчаянии Сандерс запустил пальцы в волосы, потом достал из заднего кармана фляжку, которую в эти дни всегда носил с собой. Сделав большой глоток, он слегка успокоился и направился в противоположную сторону, размышляя о том, что можно предпринять в подобной ситуации.
У юноши было совсем немного вариантов. Хаузер и Элла высосут из него все соки, постоянно требуя денег на регулярной основе, и наконец кто-нибудь узнает о ловко скрываемой растрате. Он подумал было отказаться от всего, заявить, что у него с Эллой ничего не было, но понял, что номер не пройдет.
По крайней мере две ее злыдни-приятельницы много раз видели, как они уединялись в домике Хаузера. Элла могла пригласить достаточно свидетелей, чтобы раздуть неприятный скандал, если будет нужно, — а Элла Хаузер была не менее мстительной, чем ее дядюшка. Она пойдет на это, если он не заплатит.
Ему были нужны деньги и для потворства пагубным привычкам, главной из которых за последние месяцы стало пьянство. Сандерс так расстроился из-за угроз Эллы и Эммета, что в последнее время несколько раз сплоховал с красотками из дорогих борделей. Униженный этим обстоятельством, он теперь зачастил в салуны. Если бы только Сандерс мог признаться Тори, в каком ужасном положении он оказался! Если бы только можно было уговорить ее взять вину на себя, как она делала, когда они были детьми!
«Не выйдет, — решил он, поразмыслив. — Его образцовая, совершенная сестра будет ошеломлена таким низким падением, возможно, она опрометью бросится к родителям… — Конечно, чтобы помочь ему», — с иронией подумал он.
— Господи, я ненавижу Тори! Ненавижу и вас, мама с папой! Ненавижу всех, — рыдал он, ударяя кулаком по стене до тех пор, пока не занозил руку.
Глава 7
Лаура Эверетт не считала себя мстительной, женщиной, просто у нее было обострено чувство справедливости. Вдобавок она считала, что очень хорошо разбирается в людях. Именно это привело ее в контору Майка Меньона солнечным утром в конце июня. Она созрела для того, чтобы исправить давнюю несправедливость. И Рис Дэвис станет орудием для осуществления ее замысла. А если при этом ей удастся выполнить роль свахи… что ж, тем лучше. Негромко напевая, она с улыбкой взирала на прохожих и резво шагала по улице Мэйн к редакции газеты «Плейн Спикер».
В кабинете на шатком стуле сидел Рис, с любопытством разглядывая небольшого, похожего на птицу человечка, который что-то лихорадочно строчил для готовившейся в последний момент передовицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105