Ее дочь практически голой вытащили из реки и потом публично провезли по городу как какую-нибудь индианку, завернутую в одеяло. Такой возмутительный спектакль трудно даже себе представить! Закоченев от холода и онемев от унижения, Виктория выслушала яростную ругань матери, а потом с помощью Бесси приняла горячую, дымящуюся ванну.
По мере того, как она отогревалась, по венам Тори разливался справедливый гнев, горяча замерзшую кровь. Мама больше беспокоилась о ее репутации, чем о жизни. В груди девушки помимо гнева нарастала боль, но ни то, ни другое чувство не обращалось против ее прекрасной, совершенной матушки. Вместо этого Виктория сердилась на Чарльза… и на него. На своего жениха Тори не могла злиться долго, он был к ней таким внимательным во время возвращения в город. Чарльз был виноват в случившемся, но он так искренне сокрушался об этом. Он защищал ее перед матерью, целиком взяв на себя всю вину, как это сделал бы любой джентльмен.
А вот Рис Дэвис, пользующийся дурной славой, конечно, не был джентльменом! Он был причиной всего этого скандального положения, потому что сорвал с нее одежду и понес практически голую на руках. Ночью Тори пробуждалась сотню раз, и всякий раз видела его красивое насмешливое лицо, а воспоминания о том, что он был в такой скандальной близости от нее, причиняли Тори мучения.
Гневно отбросив одеяло, она села на кровати, стараясь заставить себя не думать о нем. Он принадлежит к отбросам общества, находится далеко за пределами социальных кругов, в которых она вращается.
— Я его больше, никогда в глаза не увижу. Из-за чего же мне тогда расстраиваться? — пробормотала она, соскользнув с кровати, и вздрогнула от боли, почувствовав резкий укол в ушибленном бедре. Тори обулась в шлепанцы с меховой оторочкой и надела плотный атласный халат, подпоясав его на узкой талии. Все ее тело ломило!
— Мне повезло, что я осталась в живых, — процедила она сквозь зубы, умываясь холодной водой и не обращая, внимания на боль.
Тори задержалась в коридоре рядом со столовой и посмотрелась в большое овальное зеркало. На нее глядела побледневшая девушка с безукоризненно уложенными золотистыми волосами. Огромные бирюзовые глаза, казалось, могли выдать самые сокровенные тайны… Она содрогнулась, потом решительно направилась в столовую. Но рука, взявшаяся за изящную ручку двери, застыла, когда она услышала доносившийся из комнаты разговор.
— Вся каша заварилась из-за этого гнусного типа, Дэвиса, — ядовито произнесла Хедда. — И не говори мне о его финансовых успехах. Он никогда не войдет в наш круг людей. Он всего-навсего низкий картежник.
Стоддард усмехнулся.
— Этому низкому картежнику принадлежат не только процветающий салун и дом развлечений в Старлайте, но и дюжина других объектов собственности, которые приносят ему доход.
— Да, он обманывает несчастных, отупевших от пьянства глупцов, которые посещают заведения со скверной репутацией, — презрительно фыркнула Хедда.
— Пусть так, но он становится человеком, с которым приходится считаться в кишащем ворами городе, где вдобавок орудует негодяй Меньон со своей демократической газетой. Он оттягивает значительную часть голосов.
— Но все равно им не собрать столько, сколько получит Чарльз, — пылко воскликнула Хедда. — Уверена, что он станет очередным сенатором нашего штата.
— Ты помышляешь только о том, чтобы в один прекрасный день Тори стала женой губернатора, — огрызнулся Стоддард.
Тори стояла смирно, как нашкодивший ребенок, не желая входить в комнату, пока они обсуждали ее, и в то же время боясь, что кто-нибудь из слуг увидит, как она подслушивает.
Судорожно сглотнув, она церемонно открыла дверь и вошла в комнату как раз в тот момент, когда Хедда спросила:
— Ты уже переговорил с Сандерсом? А, Виктория, доброе утро! Ты не видела брата? Вы оба запаздываете к завтраку.
— Разве вы когда-нибудь беспокоились о сыне, мадам? — язвительно спросил Хедду Стоддард, небрежно кивнув дочери, которая проскользнула на свое место. — Сандерс; наверное, торчал вчера вечером в заведении Дэвиса или в каком-нибудь подобном месте.
Кутил, как всегда.
— Стоддард, давай сейчас не будем говорить об этом, — прервала мужа Хедда, и в ее спокойном голосе проскользнули стальные нотки.
Он что-то пробурчал, но не промолвил больше ни слова. В столовую вошла кухарка с подносом, уставленным наполненными серебряными блюдами.
Тори всегда испытывала склонность становиться на защиту младшего брата, если ему доставалось от родителей. А сейчас это вдобавок отвлекло бы родительский гнев от ее собственной выходки. Она положила себе на тарелку ложку яичницы с блюда, которое поднесла Тесе, и медленно ела, ожидая, пока кухарка закончит свои дела и удалится из комнаты.
— Сандерс вчера вечером долго не спал. Он читал, папа. Когда он заглянул в мою комнату, в руках у него был томик Теннисона.
— Разве это чтение для банкира? Романтические бредни! — воскликнул с отвращением Стоддард. — Учти, милая девушка, сегодня утром ему следует явиться на работу без опозданий. Я говорю серьезно. Мы с Чарльзом должны будем обсудить несколько сделок, включая недавно приобретенные горные разработки. Хочу, чтобы твой братец присутствовал и узнал кое-что полезное для себя.
— Для образованного джентльмена чтения банковских отчетов недостаточно, Стоддард, — покровительственно заметила Хедда.
Всегда испытывая раздражение, когда родители начинали препираться, Виктория намеревалась уйти под благовидным предлогом до того, как разгорится настоящий скандал. Но тут строгое лицо Стоддарда обратилось к ней.
— Заканчивай свой завтрак. Тори. Мне надо переговорить кое о чем и с тобой, — он помолчал, а она, поднявшись было со своего стула, неохотно опять опустилась на него. — Как все-таки случилось, что ты оказалась завернутой в одеяло, и тебя, словно едва не утонувшую кошку, положили на порог нашего дома? Чарльз обо всей этой истории говорил чрезвычайно уклончиво.
— Ерунда, — вмешалась Хедда. — Он взял на себя всю ответственность за происшествие.
— Но это не объясняет, почему Тори вернулась в город в таком виде.
— Папа, меня снесло вниз по течению. Я бы утонула, когда Чарльз потерял управление фаэтоном и я свалилась в воду. Но мистер Д… этот картежник, нырнул в воду и вытащил меня на берег. Вся я насквозь промокла в ледяной воде. Он… просто предложил мне одеяло, чтобы я не замерзла.
Серые глаза Стоддарда засверкали, как агаты, когда он заговорил снова:
— Но в своем объяснении ты забыла упомянуть о том, как случилось, что под одеялом ты оказалась без одежды! Во всяком случае, до меня дошло, что после того, как мать отправила тебя в постель, слуги судачили именно об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
По мере того, как она отогревалась, по венам Тори разливался справедливый гнев, горяча замерзшую кровь. Мама больше беспокоилась о ее репутации, чем о жизни. В груди девушки помимо гнева нарастала боль, но ни то, ни другое чувство не обращалось против ее прекрасной, совершенной матушки. Вместо этого Виктория сердилась на Чарльза… и на него. На своего жениха Тори не могла злиться долго, он был к ней таким внимательным во время возвращения в город. Чарльз был виноват в случившемся, но он так искренне сокрушался об этом. Он защищал ее перед матерью, целиком взяв на себя всю вину, как это сделал бы любой джентльмен.
А вот Рис Дэвис, пользующийся дурной славой, конечно, не был джентльменом! Он был причиной всего этого скандального положения, потому что сорвал с нее одежду и понес практически голую на руках. Ночью Тори пробуждалась сотню раз, и всякий раз видела его красивое насмешливое лицо, а воспоминания о том, что он был в такой скандальной близости от нее, причиняли Тори мучения.
Гневно отбросив одеяло, она села на кровати, стараясь заставить себя не думать о нем. Он принадлежит к отбросам общества, находится далеко за пределами социальных кругов, в которых она вращается.
— Я его больше, никогда в глаза не увижу. Из-за чего же мне тогда расстраиваться? — пробормотала она, соскользнув с кровати, и вздрогнула от боли, почувствовав резкий укол в ушибленном бедре. Тори обулась в шлепанцы с меховой оторочкой и надела плотный атласный халат, подпоясав его на узкой талии. Все ее тело ломило!
— Мне повезло, что я осталась в живых, — процедила она сквозь зубы, умываясь холодной водой и не обращая, внимания на боль.
Тори задержалась в коридоре рядом со столовой и посмотрелась в большое овальное зеркало. На нее глядела побледневшая девушка с безукоризненно уложенными золотистыми волосами. Огромные бирюзовые глаза, казалось, могли выдать самые сокровенные тайны… Она содрогнулась, потом решительно направилась в столовую. Но рука, взявшаяся за изящную ручку двери, застыла, когда она услышала доносившийся из комнаты разговор.
— Вся каша заварилась из-за этого гнусного типа, Дэвиса, — ядовито произнесла Хедда. — И не говори мне о его финансовых успехах. Он никогда не войдет в наш круг людей. Он всего-навсего низкий картежник.
Стоддард усмехнулся.
— Этому низкому картежнику принадлежат не только процветающий салун и дом развлечений в Старлайте, но и дюжина других объектов собственности, которые приносят ему доход.
— Да, он обманывает несчастных, отупевших от пьянства глупцов, которые посещают заведения со скверной репутацией, — презрительно фыркнула Хедда.
— Пусть так, но он становится человеком, с которым приходится считаться в кишащем ворами городе, где вдобавок орудует негодяй Меньон со своей демократической газетой. Он оттягивает значительную часть голосов.
— Но все равно им не собрать столько, сколько получит Чарльз, — пылко воскликнула Хедда. — Уверена, что он станет очередным сенатором нашего штата.
— Ты помышляешь только о том, чтобы в один прекрасный день Тори стала женой губернатора, — огрызнулся Стоддард.
Тори стояла смирно, как нашкодивший ребенок, не желая входить в комнату, пока они обсуждали ее, и в то же время боясь, что кто-нибудь из слуг увидит, как она подслушивает.
Судорожно сглотнув, она церемонно открыла дверь и вошла в комнату как раз в тот момент, когда Хедда спросила:
— Ты уже переговорил с Сандерсом? А, Виктория, доброе утро! Ты не видела брата? Вы оба запаздываете к завтраку.
— Разве вы когда-нибудь беспокоились о сыне, мадам? — язвительно спросил Хедду Стоддард, небрежно кивнув дочери, которая проскользнула на свое место. — Сандерс; наверное, торчал вчера вечером в заведении Дэвиса или в каком-нибудь подобном месте.
Кутил, как всегда.
— Стоддард, давай сейчас не будем говорить об этом, — прервала мужа Хедда, и в ее спокойном голосе проскользнули стальные нотки.
Он что-то пробурчал, но не промолвил больше ни слова. В столовую вошла кухарка с подносом, уставленным наполненными серебряными блюдами.
Тори всегда испытывала склонность становиться на защиту младшего брата, если ему доставалось от родителей. А сейчас это вдобавок отвлекло бы родительский гнев от ее собственной выходки. Она положила себе на тарелку ложку яичницы с блюда, которое поднесла Тесе, и медленно ела, ожидая, пока кухарка закончит свои дела и удалится из комнаты.
— Сандерс вчера вечером долго не спал. Он читал, папа. Когда он заглянул в мою комнату, в руках у него был томик Теннисона.
— Разве это чтение для банкира? Романтические бредни! — воскликнул с отвращением Стоддард. — Учти, милая девушка, сегодня утром ему следует явиться на работу без опозданий. Я говорю серьезно. Мы с Чарльзом должны будем обсудить несколько сделок, включая недавно приобретенные горные разработки. Хочу, чтобы твой братец присутствовал и узнал кое-что полезное для себя.
— Для образованного джентльмена чтения банковских отчетов недостаточно, Стоддард, — покровительственно заметила Хедда.
Всегда испытывая раздражение, когда родители начинали препираться, Виктория намеревалась уйти под благовидным предлогом до того, как разгорится настоящий скандал. Но тут строгое лицо Стоддарда обратилось к ней.
— Заканчивай свой завтрак. Тори. Мне надо переговорить кое о чем и с тобой, — он помолчал, а она, поднявшись было со своего стула, неохотно опять опустилась на него. — Как все-таки случилось, что ты оказалась завернутой в одеяло, и тебя, словно едва не утонувшую кошку, положили на порог нашего дома? Чарльз обо всей этой истории говорил чрезвычайно уклончиво.
— Ерунда, — вмешалась Хедда. — Он взял на себя всю ответственность за происшествие.
— Но это не объясняет, почему Тори вернулась в город в таком виде.
— Папа, меня снесло вниз по течению. Я бы утонула, когда Чарльз потерял управление фаэтоном и я свалилась в воду. Но мистер Д… этот картежник, нырнул в воду и вытащил меня на берег. Вся я насквозь промокла в ледяной воде. Он… просто предложил мне одеяло, чтобы я не замерзла.
Серые глаза Стоддарда засверкали, как агаты, когда он заговорил снова:
— Но в своем объяснении ты забыла упомянуть о том, как случилось, что под одеялом ты оказалась без одежды! Во всяком случае, до меня дошло, что после того, как мать отправила тебя в постель, слуги судачили именно об этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105