На расстоянии сотен футов от нее, на крутом подъеме увязли в потоках грязи несколько громоздких фургонов Мерфи. Впряженные в них мулы рвались и отчаянно натягивали постромки, но другие, утонувшие по живот и даже по плечи, выбились из сил и не шевелились. Покрытые грязью, пострадавшие возницы лежали на мягкой сырой земле, рядом с оползнем. Их по очереди осматривал доктор Рэнси. Рабочие, вооружившись лопатами и ломами, прокапывали траншею в потоке грязи, разыскивая других пострадавших и пытаясь вызволить бьющихся мулов. Изредка раздавались выстрелы — добивали безнадежно увязших мулов.
Тори обвела взором адскую картину, ища Риса. Но все так перепачкались красноватой грязью, что невозможно было отличить одного от другого. Потом она услышала его громкий и повелительный голос. Рис посылал дополнительных рабочих к краю пропасти. Ею вечерний костюм был полностью испорчен, и струйки грязи и пота стекали с его лица. Он надрывался, стараясь вытащить засыпанного мужчину из-под камней и щебня. Возницу придавил большой валун.
— Несите ломы, — кричал он. — Нам надо убрать этот камень с его ног. Доктор, подойдите сюда и посмотрите, чтобы мы не сделали ему еще хуже, когда станем его вытаскивать.
Старый доктор, с перепачканной до неузнаваемости седой шевелюрой, прихватил свой кожаный саквояж и подошел к Рису, стоявшему рядом с Майком Меньоном. Проходя мимо Чарльза, который стоял, опираясь на кирку, доктор любезно попросил его помочь. Тот неохотно последовал за доктором к краю обрыва.
— Майк, вы с Чарльзом приподнимите ломами валун. А вы, доктор, наблюдайте и крикните, если возникнет опасность еще больше повредить ногу. А я вытащу его, когда валун приподнимут.
— Мне это не нравится, Дэвис, — заметил Эверетт. — Грунт тут слишком мягкий и скользкий. Весь этот участок может обрушиться, если мы сдвинем камень. Тори спрыгнула с седла, подошла к ним поближе и услышала его слова. Никто не заметил ее в безумной суматохе. Ее башмаки утопали в грязи, подол юбки волочился по земле, становясь все тяжелее с каждым ее шагом. Она увидела, с каким отвращением Рис взглянул на Эверетта. Чарльз сделал шаг назад и, повернувшись, заметил Тори. Ее неодобрительный взгляд подействовал на него так, как не мог подстегнуть презрительный взгляд ее мужа.
— Ладно, давайте попробуем, — сердито проворчал Чарльз.
Тори видела, что Рис наклонился в опасной близости к самому краю скользкой дороги, готовясь вытащить пострадавшего. Чарльз и Майк стояли с правой стороны от Риса, за камнем. Он сделал им знак, и они подсунули концы стальных ломов под валун, придавивший ногу потерявшему сознание человеку, уперлись в мягкий грунт, приподняли валун и подвинули его к краю пропасти.
— Нога свободна. Тяни, Рис, — крикнул врач, схватив пострадавшего за руки, в то время как Рис потянулся под покачивающийся валун, чтобы вытащить ногу.
— Осторожнее, не уроните камень на нас, — предупредил Рис обливающихся потом, напрягшихся мужчин, — мягкий грунт понемногу проминался.
Майк крепко держал свой лом, пока Дэвис освобождал ногу мужчины, но когда они с доктором уже вытащили возницу, ноги Чарльза начали скользить. Он испугался и отпустил свой лом, отпрыгнув с проклятиями в сторону. Приземистый ирландец изо всех сил напрягся, но не смог удержать одним ломом неожиданно возросшее давление на себя. Валун накренился влево и, продавив край дороги, полетел в пропасть, увлекая за собой на дно ущелья огромные глыбы земли, камни и деревья. Майк стоял вплотную к валуну и тоже полетел вниз, когда опора под его ногами исчезла.
— Дай ему руку, Эверетт! — завопил Рис, перепрыгнув через потерявшего сознание человека. Даже если можно было еще больше приблизиться к краю, он вряд ли смог бы исправить то, что натворил в панике Чарльз. Рис, который стоял теперь на коленях по другую сторону образовавшегося провала, не смог дотянуться до своего друга.
Из груди Тори вырвался вопль, когда она увидела, как Рис зашатался и стал съезжать к краю, но находчивость доктора спасла его. Тот схватил стальной лом, брошенный Чарльзом, плюхнулся на живот прямо в грязь и протянул его Рису. Осторожно, не торопясь, Рис вскарабкался наверх, на более прочную почву. На мгновение их взгляды встретились, в ее глазах отражался ужас, в его — изумление. Но он тут же позвал людей с веревками и опять наклонился над краем провала. — Майк, сукин ты сын, не смей погибнуть при мне, — завопил он, отчаянно всматриваясь в ужасающий след, который оставил после себя валун, когда, сметая все на своем пути, летел вниз с горы.
Снизу отозвался слабый голос:
— Разве я могу быть таким непочтительным со своим коллегой-демократом. Рис, дружище?
Меньон повис примерно в тридцати футах ниже дороги, ненадежно уцепившись одной рукой за неровный кусок скалы, а другой рукой обвив скрюченную сосенку. В любой момент и та, и другая опоры могли не выдержать.
— Держись, я спускаюсь. Тебе чертовски повезло, что валун полетел впереди, а не позади тебя, а то пришлось бы теперь пожимать руку самого Люцифера.
— Ирландское счастье, приятель, но не думаю, что тебе стоит спускаться сюда — простому валлийцу может так не повезти. Сбрось мне веревку. — Едва он выкрикнул это, корни сосенки подались и он на некоторое время потерял точку опоры.
— Разве ты сможешь схватить веревку и не сорваться? — завопил Рис, обвязывая конец толстой пеньковой веревки вокруг своего пояса, потом дал знак трем крепким рабочим отпускать веревку.
Тори стояла за этими мужчинами, прикусив побелевший кулачок, и наблюдала, как ее муж скрывается за краем обрыва. На кончике ее языка вертелись слова, которые она не могла произнести вслух, отражавшие чувства, в которых она никогда бы не призналась: «Я люблю тебя. Рис!»
Последнее, что увидел Рис, спускаясь за край обрыва, было мучительно встревоженное лицо Тори, ее впившиеся в него аквамариновые глаза. Отражает ли ее беспокойство более глубокие чувства? У него не было времени разбираться в этом, он быстро начал скользить вниз, к Майку.
— Господи, помилуй нас обоих, не дай оборваться этой веревке, — бормотал он.
— Я уже молился святой Богородице и всем святым угодникам, конечно, на всякий случай, — сообщил Майк, когда Рис поравнялся с ним. В этот момент корни сосенки вырвались, с шумом посыпалась земля, и другая рука Майка еще крепче вцепилась в крошащийся сланцевый выступ.
— Держись, — выдохнул Рис, хватая Майка одной рукой за пояс, а другой рукой и ногами упираясь в стену обрыва. — К счастью, ты не родственник Эвана Меньона, иначе бы ты, тощий маленький ирландец, полетел вниз. Твой однофамилец раза в три был тяжелее меня.
— В данный момент, дружище, я радуюсь тому, что не самый тяжелый из всех Меньонов Пенсильвании, — отозвался Майк, вцепившись обеими руками в своего спасителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Тори обвела взором адскую картину, ища Риса. Но все так перепачкались красноватой грязью, что невозможно было отличить одного от другого. Потом она услышала его громкий и повелительный голос. Рис посылал дополнительных рабочих к краю пропасти. Ею вечерний костюм был полностью испорчен, и струйки грязи и пота стекали с его лица. Он надрывался, стараясь вытащить засыпанного мужчину из-под камней и щебня. Возницу придавил большой валун.
— Несите ломы, — кричал он. — Нам надо убрать этот камень с его ног. Доктор, подойдите сюда и посмотрите, чтобы мы не сделали ему еще хуже, когда станем его вытаскивать.
Старый доктор, с перепачканной до неузнаваемости седой шевелюрой, прихватил свой кожаный саквояж и подошел к Рису, стоявшему рядом с Майком Меньоном. Проходя мимо Чарльза, который стоял, опираясь на кирку, доктор любезно попросил его помочь. Тот неохотно последовал за доктором к краю обрыва.
— Майк, вы с Чарльзом приподнимите ломами валун. А вы, доктор, наблюдайте и крикните, если возникнет опасность еще больше повредить ногу. А я вытащу его, когда валун приподнимут.
— Мне это не нравится, Дэвис, — заметил Эверетт. — Грунт тут слишком мягкий и скользкий. Весь этот участок может обрушиться, если мы сдвинем камень. Тори спрыгнула с седла, подошла к ним поближе и услышала его слова. Никто не заметил ее в безумной суматохе. Ее башмаки утопали в грязи, подол юбки волочился по земле, становясь все тяжелее с каждым ее шагом. Она увидела, с каким отвращением Рис взглянул на Эверетта. Чарльз сделал шаг назад и, повернувшись, заметил Тори. Ее неодобрительный взгляд подействовал на него так, как не мог подстегнуть презрительный взгляд ее мужа.
— Ладно, давайте попробуем, — сердито проворчал Чарльз.
Тори видела, что Рис наклонился в опасной близости к самому краю скользкой дороги, готовясь вытащить пострадавшего. Чарльз и Майк стояли с правой стороны от Риса, за камнем. Он сделал им знак, и они подсунули концы стальных ломов под валун, придавивший ногу потерявшему сознание человеку, уперлись в мягкий грунт, приподняли валун и подвинули его к краю пропасти.
— Нога свободна. Тяни, Рис, — крикнул врач, схватив пострадавшего за руки, в то время как Рис потянулся под покачивающийся валун, чтобы вытащить ногу.
— Осторожнее, не уроните камень на нас, — предупредил Рис обливающихся потом, напрягшихся мужчин, — мягкий грунт понемногу проминался.
Майк крепко держал свой лом, пока Дэвис освобождал ногу мужчины, но когда они с доктором уже вытащили возницу, ноги Чарльза начали скользить. Он испугался и отпустил свой лом, отпрыгнув с проклятиями в сторону. Приземистый ирландец изо всех сил напрягся, но не смог удержать одним ломом неожиданно возросшее давление на себя. Валун накренился влево и, продавив край дороги, полетел в пропасть, увлекая за собой на дно ущелья огромные глыбы земли, камни и деревья. Майк стоял вплотную к валуну и тоже полетел вниз, когда опора под его ногами исчезла.
— Дай ему руку, Эверетт! — завопил Рис, перепрыгнув через потерявшего сознание человека. Даже если можно было еще больше приблизиться к краю, он вряд ли смог бы исправить то, что натворил в панике Чарльз. Рис, который стоял теперь на коленях по другую сторону образовавшегося провала, не смог дотянуться до своего друга.
Из груди Тори вырвался вопль, когда она увидела, как Рис зашатался и стал съезжать к краю, но находчивость доктора спасла его. Тот схватил стальной лом, брошенный Чарльзом, плюхнулся на живот прямо в грязь и протянул его Рису. Осторожно, не торопясь, Рис вскарабкался наверх, на более прочную почву. На мгновение их взгляды встретились, в ее глазах отражался ужас, в его — изумление. Но он тут же позвал людей с веревками и опять наклонился над краем провала. — Майк, сукин ты сын, не смей погибнуть при мне, — завопил он, отчаянно всматриваясь в ужасающий след, который оставил после себя валун, когда, сметая все на своем пути, летел вниз с горы.
Снизу отозвался слабый голос:
— Разве я могу быть таким непочтительным со своим коллегой-демократом. Рис, дружище?
Меньон повис примерно в тридцати футах ниже дороги, ненадежно уцепившись одной рукой за неровный кусок скалы, а другой рукой обвив скрюченную сосенку. В любой момент и та, и другая опоры могли не выдержать.
— Держись, я спускаюсь. Тебе чертовски повезло, что валун полетел впереди, а не позади тебя, а то пришлось бы теперь пожимать руку самого Люцифера.
— Ирландское счастье, приятель, но не думаю, что тебе стоит спускаться сюда — простому валлийцу может так не повезти. Сбрось мне веревку. — Едва он выкрикнул это, корни сосенки подались и он на некоторое время потерял точку опоры.
— Разве ты сможешь схватить веревку и не сорваться? — завопил Рис, обвязывая конец толстой пеньковой веревки вокруг своего пояса, потом дал знак трем крепким рабочим отпускать веревку.
Тори стояла за этими мужчинами, прикусив побелевший кулачок, и наблюдала, как ее муж скрывается за краем обрыва. На кончике ее языка вертелись слова, которые она не могла произнести вслух, отражавшие чувства, в которых она никогда бы не призналась: «Я люблю тебя. Рис!»
Последнее, что увидел Рис, спускаясь за край обрыва, было мучительно встревоженное лицо Тори, ее впившиеся в него аквамариновые глаза. Отражает ли ее беспокойство более глубокие чувства? У него не было времени разбираться в этом, он быстро начал скользить вниз, к Майку.
— Господи, помилуй нас обоих, не дай оборваться этой веревке, — бормотал он.
— Я уже молился святой Богородице и всем святым угодникам, конечно, на всякий случай, — сообщил Майк, когда Рис поравнялся с ним. В этот момент корни сосенки вырвались, с шумом посыпалась земля, и другая рука Майка еще крепче вцепилась в крошащийся сланцевый выступ.
— Держись, — выдохнул Рис, хватая Майка одной рукой за пояс, а другой рукой и ногами упираясь в стену обрыва. — К счастью, ты не родственник Эвана Меньона, иначе бы ты, тощий маленький ирландец, полетел вниз. Твой однофамилец раза в три был тяжелее меня.
— В данный момент, дружище, я радуюсь тому, что не самый тяжелый из всех Меньонов Пенсильвании, — отозвался Майк, вцепившись обеими руками в своего спасителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105