И я должен поддерживать эту безопасность.
— А ты сможешь?
— Смогу, если нас поддержат союзники.
— Такие, как Колениц?
Он кивнул.
— Я был помолвлен с этой девочкой, Фреей, когда умер Рудольф. Была специальная церемония помолвки, равносильная браку во всем, кроме осуществления брачных отношений. В день ее шестнадцатилетия будет официальная брачная церемония. После чего мы должны произвести наследника. В этом мой долг, моя неизбежная обязанность. Но у меня есть своя жизнь. Это моя общественная жизнь, но я хочу иметь и свою собственную.
— Которую ты намерен разделить со мной?
— Которую я разделю с тобой. Без этого я не смогу. Нельзя всю жизнь быть марионеткой… идти по предписанному титулом пути. Нет! Я так не буду жить. Я хотел бы все бросить и куда-нибудь скрыться вместе с тобой… и мирно жить в каком-нибудь тихом месте. Но что тогда произойдет? Хаос. Война. Не знаю, до чего еще дойдет.
— Ты должен выполнять свой долг, — сказала я.
— И ты и я…
— Я уеду обратно в Англию. Я вижу, что жизнь, которую ты предлагаешь, невозможна.
— Почему?
— Потому что ничего не выйдет. Я буду для тебя обузой.
— Самой обожаемой и любимой обузой на свете.
— Но все равно обузой. Я иногда думаю, что причиной смерти Рудольфа могла быть связь с моей сестрой. Так же я могу стать причиной твоей смерти.
— Я готов рискнуть.
— А дети? — спросила я. — Как же дети?
— У них будет все, чего они только пожелают.
— У моей сестры был ребенок. Интересно, где он сейчас? Только подумай. Маленький мальчик. Я знаю, что это был мальчик, она писала мне. Что с ним стало? Куда он делся после смерти родителей? И ты говоришь, что мы должны быть вместе, иметь детей. В тайне, как я думаю. А Фрея? Какова ее роль?
— Фрея должна понять. Она знает, что это брак по расчету. Я ей все объясню.
— Я ее очень хорошо знаю. Сомневаюсь, что она поймет… тем более, что, это я… это просто невыносимо. Я точно знаю, что это невозможно. Мне необходимо поскорее отсюда уехать.
— Нет! — воскликнул он. — Нет! Обещай мне: ты не сбежишь и не спрячешься от меня. Ты мне всегда все будешь говорить перед тем, как сделать.
Он замолчал и положил руки мне на плечи. Лучше бы он на меня так не смотрел. Мне было труднее с ним бороться, когда он был так близко. Моя решительность куда-то пропадала.
— Конечно, я скажу тебе, когда соберусь ехать.
Он самоуверенно улыбнулся.
— Ты все равно со временем все поймешь. Скажи мне… что ты почувствовала, увидев меня?
— Я подумала, что мне снится сон.
— Я тоже. Я так часто представлял себе встречу с тобой… то, как я наконец найду тебя. Я знал, что найду. Подумать только, я все еще мог бы быть в Англии… искать тебя…
— Где ты был? У кого ты спрашивал?
— Я подошел к каменщику. Я знал, что он твой друг. Но он там больше не живет. Викарий был в отъезде. Его кто-то заменял. Он сказал мне, что твоя тетя и ее муж переехали, но он не знал, куда. В Грейстоуне никого не было, кроме слуг.
— Там должен быть мой кузен.
— Мне сказали, что он уехал на медовый месяц.
— Медовый месяц! Не может быть.
— Так мне сказали. Как будто все сговорились против меня. Я слышал о смерти твоего дедушки.
— Что ты об этом слышал?
— Что он сгорел во время пожара.
— Ты слышал что-нибудь о… моей роли во всем этом?
Он нахмурился.
— Были всякие намеки. Я ничего не понял. Какие-то неясные обмолвки. Я остановился в гостинице. Но люди там совсем не разговорчивые.
— Я поссорилась с дедушкой в тот день. Слуги это слышали, потому что он кричал на меня. Он настаивал, чтобы я вышла замуж за кузена Артура, и грозился выгнать меня из дому.
— Как жаль, что меня там не было!
— В ту же ночь он умер. Сгорели две комнаты: его и соседняя. Пожар был только в них. Когда дедушку вынесли из его спальни, он был уже мертв… но не от удушья. У него была рана на голове. Подумали, что он мог упасть… но с другой стороны, это могло быть нечто другое.
— Значит, подумали, что его пристукнули.
— Никто не знал. Они вынесли приговор: «Смерть в результате несчастного случая». Но тем не менее, несколько человек слышали нашу ссору.
— Боже мой! Бедная моя Пиппа. Если бы я там был…
— Если бы! Со мной была моя тетя Грейс. Она была так добра ко мне, и кузен Артур тоже, а бабушка оставила мне в наследство деньги. Поэтому, я смогла приехать сюда.
Он крепко обнял меня.
— Моя любимая Пиппа, — сказал он. — Теперь я буду о тебе заботиться.
На какой-то момент я прижалась к нему, тем самым давая ему возможность поверить в это — и в то же время обманывая саму себя.
— Но теперь все позади. Весь этот кошмар. Я не должен был уезжать. Я не мог решиться на станции. Я хотел пойти за тобой, но потом подумал: «Как я могу? Я ей, наверное, не нужен».
— Я хотела поехать. Хотела. Хотела.
— Милая, милая Пиппа, если бы ты только поехала!
— Но куда? В это тайное место, которое ты хочешь найти? Охотничий замок в. лесу? Это как повторение прошлого. Франсин и я. Мы всегда были близки… как один человек. Мне иногда кажется, что я заново переживаю ее жизнь. Мы всегда были вместе, пока она так неосмотрительно не влюбилась по уши… Теперь я сделала то же самое.
Он серьезно посмотрел на меня.
— Любить меня — это самое мудрое, что ты можешь сделать.
Я покачала головой.
— Если бы ты был простым человеком — даже управляющим, как я сначала подумала. Я никогда толком не знала, кто ты. Если бы ты был кем угодно, но не тем, кто ты есть… со своими обязательствами… и особенно с Фреей.
— Мы будем выше всего этого. Я покажу тебе место, которое подберу нам для жилья. Наш дом. Я хочу отдать тебе все, что у меня есть.
— Ты не можешь. Ты не можешь дать мне свое имя.
— Я могу отдать тебе мою преданную любовь… всю до последней капли, Пиппа.
— Ты должен подумать о своем браке. Я полюбила Фрею. Она еще ребенок… и очень милый. Она заставит тебя полюбить ее.
— Никто не заставит меня разлюбить тебя, Пиппа. Пиппа, любимая, послушай, как поют птицы: «Ласточка в небе… Все в мире хорошо…» Помнишь? Это песня Пиппы. Все в мире будет хорошо, пока мы вместе.
— Я должна идти. Меня хватятся. Да и тебя тоже.
— Мы встретимся снова… завтра. Я найду место, где мы сможем быть вместе. Так надо. Мы не должны сопротивляться своим чувствам. Я это понял в тот момент, когда увидел тебя. Я сказал себе: «Вот единственная женщина в мире, и никто другой мне не нужен».
Я покачала головой. Я находилась между экстазом и отчаянием. Я чувствовала, что сдамся. Я знала, что должна принять то, что есть.
И он это тоже знал. Я слишком легко выдала свои чувства.
— Завтра. Завтра, Пиппа. Обещай. Здесь.
Я обещала, и мы вернулись к лошадям. Он помог мне сесть в седло. Он взял мою руку и умоляюще посмотрел на меня. Я так его любила, что сердцем чувствовала, что сделаю все, о чем он попросит.
Я убрала руку, потому что очень пугалась своих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— А ты сможешь?
— Смогу, если нас поддержат союзники.
— Такие, как Колениц?
Он кивнул.
— Я был помолвлен с этой девочкой, Фреей, когда умер Рудольф. Была специальная церемония помолвки, равносильная браку во всем, кроме осуществления брачных отношений. В день ее шестнадцатилетия будет официальная брачная церемония. После чего мы должны произвести наследника. В этом мой долг, моя неизбежная обязанность. Но у меня есть своя жизнь. Это моя общественная жизнь, но я хочу иметь и свою собственную.
— Которую ты намерен разделить со мной?
— Которую я разделю с тобой. Без этого я не смогу. Нельзя всю жизнь быть марионеткой… идти по предписанному титулом пути. Нет! Я так не буду жить. Я хотел бы все бросить и куда-нибудь скрыться вместе с тобой… и мирно жить в каком-нибудь тихом месте. Но что тогда произойдет? Хаос. Война. Не знаю, до чего еще дойдет.
— Ты должен выполнять свой долг, — сказала я.
— И ты и я…
— Я уеду обратно в Англию. Я вижу, что жизнь, которую ты предлагаешь, невозможна.
— Почему?
— Потому что ничего не выйдет. Я буду для тебя обузой.
— Самой обожаемой и любимой обузой на свете.
— Но все равно обузой. Я иногда думаю, что причиной смерти Рудольфа могла быть связь с моей сестрой. Так же я могу стать причиной твоей смерти.
— Я готов рискнуть.
— А дети? — спросила я. — Как же дети?
— У них будет все, чего они только пожелают.
— У моей сестры был ребенок. Интересно, где он сейчас? Только подумай. Маленький мальчик. Я знаю, что это был мальчик, она писала мне. Что с ним стало? Куда он делся после смерти родителей? И ты говоришь, что мы должны быть вместе, иметь детей. В тайне, как я думаю. А Фрея? Какова ее роль?
— Фрея должна понять. Она знает, что это брак по расчету. Я ей все объясню.
— Я ее очень хорошо знаю. Сомневаюсь, что она поймет… тем более, что, это я… это просто невыносимо. Я точно знаю, что это невозможно. Мне необходимо поскорее отсюда уехать.
— Нет! — воскликнул он. — Нет! Обещай мне: ты не сбежишь и не спрячешься от меня. Ты мне всегда все будешь говорить перед тем, как сделать.
Он замолчал и положил руки мне на плечи. Лучше бы он на меня так не смотрел. Мне было труднее с ним бороться, когда он был так близко. Моя решительность куда-то пропадала.
— Конечно, я скажу тебе, когда соберусь ехать.
Он самоуверенно улыбнулся.
— Ты все равно со временем все поймешь. Скажи мне… что ты почувствовала, увидев меня?
— Я подумала, что мне снится сон.
— Я тоже. Я так часто представлял себе встречу с тобой… то, как я наконец найду тебя. Я знал, что найду. Подумать только, я все еще мог бы быть в Англии… искать тебя…
— Где ты был? У кого ты спрашивал?
— Я подошел к каменщику. Я знал, что он твой друг. Но он там больше не живет. Викарий был в отъезде. Его кто-то заменял. Он сказал мне, что твоя тетя и ее муж переехали, но он не знал, куда. В Грейстоуне никого не было, кроме слуг.
— Там должен быть мой кузен.
— Мне сказали, что он уехал на медовый месяц.
— Медовый месяц! Не может быть.
— Так мне сказали. Как будто все сговорились против меня. Я слышал о смерти твоего дедушки.
— Что ты об этом слышал?
— Что он сгорел во время пожара.
— Ты слышал что-нибудь о… моей роли во всем этом?
Он нахмурился.
— Были всякие намеки. Я ничего не понял. Какие-то неясные обмолвки. Я остановился в гостинице. Но люди там совсем не разговорчивые.
— Я поссорилась с дедушкой в тот день. Слуги это слышали, потому что он кричал на меня. Он настаивал, чтобы я вышла замуж за кузена Артура, и грозился выгнать меня из дому.
— Как жаль, что меня там не было!
— В ту же ночь он умер. Сгорели две комнаты: его и соседняя. Пожар был только в них. Когда дедушку вынесли из его спальни, он был уже мертв… но не от удушья. У него была рана на голове. Подумали, что он мог упасть… но с другой стороны, это могло быть нечто другое.
— Значит, подумали, что его пристукнули.
— Никто не знал. Они вынесли приговор: «Смерть в результате несчастного случая». Но тем не менее, несколько человек слышали нашу ссору.
— Боже мой! Бедная моя Пиппа. Если бы я там был…
— Если бы! Со мной была моя тетя Грейс. Она была так добра ко мне, и кузен Артур тоже, а бабушка оставила мне в наследство деньги. Поэтому, я смогла приехать сюда.
Он крепко обнял меня.
— Моя любимая Пиппа, — сказал он. — Теперь я буду о тебе заботиться.
На какой-то момент я прижалась к нему, тем самым давая ему возможность поверить в это — и в то же время обманывая саму себя.
— Но теперь все позади. Весь этот кошмар. Я не должен был уезжать. Я не мог решиться на станции. Я хотел пойти за тобой, но потом подумал: «Как я могу? Я ей, наверное, не нужен».
— Я хотела поехать. Хотела. Хотела.
— Милая, милая Пиппа, если бы ты только поехала!
— Но куда? В это тайное место, которое ты хочешь найти? Охотничий замок в. лесу? Это как повторение прошлого. Франсин и я. Мы всегда были близки… как один человек. Мне иногда кажется, что я заново переживаю ее жизнь. Мы всегда были вместе, пока она так неосмотрительно не влюбилась по уши… Теперь я сделала то же самое.
Он серьезно посмотрел на меня.
— Любить меня — это самое мудрое, что ты можешь сделать.
Я покачала головой.
— Если бы ты был простым человеком — даже управляющим, как я сначала подумала. Я никогда толком не знала, кто ты. Если бы ты был кем угодно, но не тем, кто ты есть… со своими обязательствами… и особенно с Фреей.
— Мы будем выше всего этого. Я покажу тебе место, которое подберу нам для жилья. Наш дом. Я хочу отдать тебе все, что у меня есть.
— Ты не можешь. Ты не можешь дать мне свое имя.
— Я могу отдать тебе мою преданную любовь… всю до последней капли, Пиппа.
— Ты должен подумать о своем браке. Я полюбила Фрею. Она еще ребенок… и очень милый. Она заставит тебя полюбить ее.
— Никто не заставит меня разлюбить тебя, Пиппа. Пиппа, любимая, послушай, как поют птицы: «Ласточка в небе… Все в мире хорошо…» Помнишь? Это песня Пиппы. Все в мире будет хорошо, пока мы вместе.
— Я должна идти. Меня хватятся. Да и тебя тоже.
— Мы встретимся снова… завтра. Я найду место, где мы сможем быть вместе. Так надо. Мы не должны сопротивляться своим чувствам. Я это понял в тот момент, когда увидел тебя. Я сказал себе: «Вот единственная женщина в мире, и никто другой мне не нужен».
Я покачала головой. Я находилась между экстазом и отчаянием. Я чувствовала, что сдамся. Я знала, что должна принять то, что есть.
И он это тоже знал. Я слишком легко выдала свои чувства.
— Завтра. Завтра, Пиппа. Обещай. Здесь.
Я обещала, и мы вернулись к лошадям. Он помог мне сесть в седло. Он взял мою руку и умоляюще посмотрел на меня. Я так его любила, что сердцем чувствовала, что сделаю все, о чем он попросит.
Я убрала руку, потому что очень пугалась своих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90