Человек не может вечно пребывать в состоянии потрясения: стены тюрьмы по утрам уже не пугали меня, я к ним привыкла. Ощущение отрешенности, как если бы все случившееся полностью опустошило меня, перестало меня преследовать.
Впереди был суд, и каждый день приносил теперь облегчение, поскольку приближал его дату; я хотела, чтобы все поскорее закончилось.
Я не имела представления, чем завершится суд. Ниниан Грейнджер был неподражаем. Он вселял в меня надежду, которой я не могла в полной мере преисполниться, когда его не было рядом. Только в его присутствии я безоговорочно верила в него и в саму себя.
Мне разрешили свидания, но я ни на секунду не оставалась наедине с посетителями. В углу комнаты всегда сидела и следила за каждым моим движением бдительная женщина с пронзительным взглядом. Она не проявляла недружелюбия – она просто не проявляла ко мне никакого интереса. Я так и не узнала, считала ли она меня убийцей или безвинной жертвой злого рока.
Пришла Зилла. Она была само сострадание.
– Какое ужасное дело, – сказала она. – Но все должно кончиться благополучно, Девина. Твой симпатичный защитник как будто уверен в этом. Он встречался со мной несколько раз. Очень хочет разыскать Элен. Я сказала ему, что она, должно быть, уехала из Лондона, но, как мне думается, мать ее по-прежнему там.
– Лондон – большой город, – повторила я однажды сказанные Нинианом Грейнджером слова.
– Боюсь, что так. Мистер Грейнджер уехал в Лондон. Он поместил объявление в газетах с просьбой помочь ему в розысках.
– Вы думаете, он сумеет ее найти?
– Надеюсь. Эти люди делают огромное дело, ведь правда? Ох, Девина, я так хочу, чтобы ты поскорее снова была дома.
– Но сначала будет суд. Вы считаете, они поверят мне?
– Ниниан Грейнджер кажется мне очень хорошим адвокатом. Молод и полон энергии. Вызволить тебя из беды – значит для него очень много.
– Да, он работает у отца, рассчитывает стать его партнером и, мне кажется, хочет продемонстрировать ему свои таланты.
– Ты права. Но есть кое-что поважнее. Он действительно верит в тебя.
– Он ко мне очень добр. Не знаю, что бы я делала без него. Она молчала.
– Зилла, а как дома? – спросила я.
– Ужасно. Едва заслышав голоса разносчиков газет, слуги выбегают на улицу в надежде узнать какие-нибудь новости.
– И вам приходится все это выдерживать!
– Ты ведешь себя, как надо, Девина.
Не знаю. Все так странно запуталось. Я ощущаю себя как бы другим человеком. Я снова и снова все вспоминаю, снова и снова обдумываю все происшедшее. Вы видели… Джеми?
– Он приходил к дому. И показался мне совершенно выбитым из колеи. Я думаю, он навестит тебя. Хотя он не знает, следует ли это делать… правильно ли будет так поступить. Он до крайности всем потрясен.
– А кто не потрясен?
– Может быть, я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Вам зададут множество вопросов.
– Знаю и боюсь суда.
– А я жду его. Правда, нет ничего хуже, чем ждать. Я хочу, чтобы все скорее осталось позади, даже если…
– Не говори так, – сказала Зилла. – Не могу этого выносить.
Как положено, мы сидели за столом друг против друга, а из угла за нами неотрывно следила надзирательница. Зилла схватила меня за руки.
– Я думаю о тебе все время, – сказала она. – Все будет хорошо. Должно быть хорошо. Все увидят, наконец, что ты не могла совершить подобное.
Пришел навестить меня Джеми. Он показался мне вдруг другим человеком. Из него ушла радость. Он был бледен, под глазами залегли тени.
– Девина! – воскликнул он.
– О, Джеми, я так рада тебе.
– Какой ужас все это.
– Я знаю.
– Чем это кончится?
– Нужно ждать суда. Адвокат уверен в успехе. Он приложил руку ко лбу и закрыл ею глаза.
– Девина… люди говорят страшные вещи.
– Я знаю.
– Ты купила мышьяк. Ты оставила свою подпись в аптеке. Твое имя записано в журнале с указанием для покупки и прочего… и вскоре после этого твой отец умер…
– Я все это знаю, Джеми. И все объяснила.
– Люди говорят…
– Я догадываюсь, о чем говорят люди, однако Ниниан Грейнджер намерен доказать, что они неправы. Он собирается раскрыть истинную картину преступления.
– Но сможет ли он?
– Говорит, что сможет, Джеми. Должен смочь, поскольку такова правда. Мне кажется, ты думаешь… что это сделала я.
После довольно долгих колебаний он высказался в том смысле, что, конечно, никогда так не думал.
– А твои близкие? – спросила я. – Что думают они?
Он кусал губы и молчал.
– Мне кажется, – продолжила я, – что не слишком хорошо для священника оказаться причастным к такому делу, даже если оно не связано с ним непосредственно.
– Это плохо, – помолчав еще немного, сказал он, – и для любого другого, так ведь?
– Мне очень жаль, Джеми… очень жаль, что из-за меня ты испытываешь неудобства.
– Меня вызовут для дачи показаний в суд, – сказал он. Все вокруг только и говорят о твоем деле. Мои друзья-студенты… думают, будто я что-то знаю. Это ужасно.
– Да, ужасные события коснулись нас обоих. Тем не менее мистер Грейнджер уверен, что все закончится благополучно.
– Но сам факт суда ведь никуда не исчезнет? Люди не забудут.
Я смотрела на него в ужасе. Я не думала об этом. Я представляла себе, что, как только Ниниан Грейнджер убедит суд в моей невиновности, все кончится. Я вернусь домой, выйду замуж за Джеми, а все минувшее станет сном… а вовсе не неотвязным кошмаром.
Джеми изменился. Он стал отчужденным. Он уже не был тем пылким возлюбленным, которого я знала. Независимо от того, что он говорил, душу его грызли сомнения. Я ощутила неприязнь к нему.
Он догадался об этом, но был не в силах скрыть свои подлинные чувства. Наши отношения изменились.
Джеми терзался сомнениями. Они, словно черная туча, скрыли от него лучшее, что было в наших отношениях, и теперь я не сомневалась – его любовь оказалась недостаточно сильной, чтобы выдержать испытания.
Посещение Джеми не сделало меня счастливее.
Алестер Макрей ни разу не появился в комнате для свиданий. Наверно, он благодарил судьбу за то, что оказался в стороне от моего дела и избавил себя от всевозможных слухов и домыслов; он не приходил, поскольку превыше всего ценил свою репутацию в общественном мнении.
Мое дело рассматривал Верховный суд Шотландии по уголовным преступлениям. Зал был переполнен, и мне казалось, что единственная цель всех присутствовавших состояла в том, чтобы мучить меня. Ниниан Грейнджер подготовил меня к процессу. Я должна была, стоя у барьера, слушать, как сторона обвинения изложит мое дело, а затем – как сторона защиты попытается доказать, что обвинение ошибочно.
Чувства мои пребывали в полном смятении. Я беспрерывно переходила от надежды к отчаянию и обратно. Невиновность – самая надежная защита. Она придает мужество. Если человек говорит правду, она наверняка должна восторжествовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100