Говорившая, видимо, была здесь единственным человеком, не знавшим, кто я такая.
Тему немедленно сменили. Молодая женщина выглядела смущенной. Ей, должно быть, стало понятно, что она сказала что-то неподобающее. Я не сомневалась – после ей объяснят, кто сидел за столом.
Я была очень подавлена. Когда мы остались вдвоем, Ниниан попытался успокоить меня. Однако это оказалось непростым делом.
– Тебе не следовало жениться на мне, – сказала я. Тогда подобные происшествия не омрачали бы твою жизнь. Атак ты волей-неволей становишься причастным к ним. Это будет продолжаться вечно, всю жизнь.
– Нет, люди забудут.
– Она не забыла Мадлен Смит, а ее истории почти пятьдесят лет.
– Это был особый случай.
– Как и мой, Ниниан.
– У нас будет свой дом.
– Люди не перестанут говорить.
– Если бы только не было необходимости жить… в этом городе.
– Там, где я, будет всегда одно и то же. Я не смогла укрыться от прошлого даже в Кимберли.
Ниниан попытался выбросить эту тему из головы, но я видела, что он подавлен так же, как я.
Вероятно, по этой причине собственный дом появился у нас уже назавтра.
Он был небольшой, сложен из серого камня и стоял в квартале себе подобных, неподалеку от Принсис-стрит. Несмотря на то что все здесь напоминало мне о прошлом, я нашла свое новое местожительство не лишенным приятности. Я шла через парк и вспоминала Джеми, а потом Зиллу, которая именно здесь, на скамейке, как-то увидела нас.
Узнав о том, что мы с Нинианом нашли подходящий для себя дом, родители мужа не сумели скрыть облегчения; я поняла, что тень, брошенная судьбой на всю мою жизнь, запятнала и Ниниана.
Купленный дом располагался недалеко от отцовского, где прошло мое детство и случилась та ужасная трагедия. Я не могла заставить себя заглянуть к Зилле, которая должна уже была вернуться в Эдинбург. Интересно, служат ли еще Керквеллы и Восперы; знает ли Зилла, что я вернулась.
Мы переехали в свой дом, и я почувствовала некоторое облегчение. Вскоре затем обнаружилось, что я в положении.
Это открытие разительно изменило мою жизнь. Я прекратила размышлять о прошлом, забыла о том, что многие его помнят. Радость моя не знала границ, Ниниан разделял ее в полной мере. Даже его родители смягчились. Их приводила в восторг перспектива появления внука.
В один прекрасный день я получила записку. Ее принес посыльный. Почерк напоминал руку Зиллы, только в нем стало меньше размашистости; вскрыв конверт, я прочла следующее:
«Дорогая Девина!
Думаю, ты вернулась к своему настоящему имени, и до меня дошел слух, что ты в Эдинбурге. Дорогое дитя, почему ты не заглядываешь ко мне?
Мои дела обернулись не лучшим образом. Я болею. Болезнь поразила меня внезапно, и теперь я почти законченный инвалид. Не знаю, отчего так случилось. Сегодня я здорова и полна сил, а завтра не могу встать с постели. Это ужасно раздражает. Началось все с ужасного кашля, от которого я так и не смогла избавиться. Мне сказали, это чахотка. Как печально. Временами я совершенно больна, а бывают дни, когда все прекрасно. Я начинаю строить планы, а потом они лопаются подобно мыльным пузырям.
Приходи, если сможешь вынести свидание с несчастной.
Как всегда, с любовью к тебе,
Зилла».
После такой записки ничего не оставалось, как навестить Зиллу, что я скрепя сердце сделала.
Дверь открыла миссис Керквелл. Было впечатление, что она предупреждена о моем визите.
– Здравствуйте, миссис Керквелл. Как поживаете?
– Лучше не придумаешь, благодарю вас.
– Как дела у мистера Керквелла?
– Хорошо. А вы прекрасно выглядите. Честное слово, вы словили удачу в таком ужасном месте. Вы жили в осаде – я не ошибаюсь? Вы, верно, видели народ на улицах, когда Кимберли освободили? Кстати и Мейфкин с Ледисмитом тоже. Мистер Керквелл знает все о вашей войне. Он следит за новостями и рассказывает нам. И, конечно, теперь, когда вы здесь… очень интересно было бы вас послушать. Подумать только, наша мисс Девина среди этих дикарей.
– Они не дикари, миссис Керквелл.
– Почти дикари, чужестранцы ведь. И вы там оказались, как в клетке. Я же помню, когда вы были мне не выше колена, малышкой, – и вдруг оказаться в такой западне. Миссис Глентайр ждет вас.
– Она в самом деле очень больна, миссис Керквелл?
– То так, то этак. Бывают дни, когда она чувствует себя в полном порядке. И не догадаешься, что хворает. Конечно, она старается держаться. Кто бы мог подумать, что с подобной женщиной случится такое. Она будет очень рада повидаться с вами. Я сейчас же провожу вас наверх. Так она распорядилась.
Я поднялась по знакомой лестнице и вошла в знакомую комнату.
Зилла сидела в кресле возле окна. Меня поразил ее вид. Она очень исхудала, и, хотя волосы блестели, как всегда, этот блеск не вязался с ее новым обликом.
Я подошла к ней и взяла ее руки в свои.
– О, Девина, радость моя! Как чудесно, что ты зашла ко мне.
– Я ничего не знала, а то навестила бы вас раньше.
– Только потому, что я стала несчастной старой развалиной?
– Мне трудно было прийти в этот дом, – сказала я. – Боялась, что не смогу переступить порог.
Она кивнула и заговорила снова:
– Ты вышла за мистера Грейнджера. И каким оказался ваш брак?
– Замечательным.
– Он задавал мне так много вопросов. А потом исчез и вернулся с тобой. Такие в городе ходят слухи. Не могу поверить! Ничего себе – таким вот путем показать, как он в тебе заинтересован. А было время, когда мне казалось, что он увлечен мною. Но я поняла – он просто меня прощупывал. Он прирожденный следователь. Я его быстро раскусила. До чего же приятно снова тебя видеть. Расскажи мне об ужасах, которые выпали там на твою долю. Оказаться отрезанным от всего мира… без еды, наверно… жить только тем, что умудришься раздобыть. – Она вздрогнула. – Ты знаешь уже, что мы много слышали об осаде. Я никогда не забуду ночь, когда пришло известие об освобождении Мейфкинга. Какой шум был на улицах! Он продолжался до самого утра. А я думала о твоей участи. Я так рада снова видеть тебя.
– Расскажите мне о себе, Зилла.
– О, жизнь повернулась ко мне не той стороной, на которую я рассчитывала. У меня были свои виды на нее. Я собиралась завести дом в Лондоне. Собиралась поехать за границу. Собиралась наслаждаться жизнью. Все распланировала – и вдруг начался этот кашель. Сначала несильный. Но он никак не проходил. Доктор покачал головой и назначил обследование. Я прошла все анализы, и у меня нашли болезнь. Думается, я подхватила ее в грязных притонах, когда выступала вместе с «Веселыми рыжеголовыми».
– Я вам так сочувствую, Зилла. Менее всего ожидала этого от вас. Значит, вам необходимо вести спокойный образ жизни?
– Не только необходимо – бывают дни, когда я сама хочу покоя. У меня теперь они чередуются – светлые с черными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Тему немедленно сменили. Молодая женщина выглядела смущенной. Ей, должно быть, стало понятно, что она сказала что-то неподобающее. Я не сомневалась – после ей объяснят, кто сидел за столом.
Я была очень подавлена. Когда мы остались вдвоем, Ниниан попытался успокоить меня. Однако это оказалось непростым делом.
– Тебе не следовало жениться на мне, – сказала я. Тогда подобные происшествия не омрачали бы твою жизнь. Атак ты волей-неволей становишься причастным к ним. Это будет продолжаться вечно, всю жизнь.
– Нет, люди забудут.
– Она не забыла Мадлен Смит, а ее истории почти пятьдесят лет.
– Это был особый случай.
– Как и мой, Ниниан.
– У нас будет свой дом.
– Люди не перестанут говорить.
– Если бы только не было необходимости жить… в этом городе.
– Там, где я, будет всегда одно и то же. Я не смогла укрыться от прошлого даже в Кимберли.
Ниниан попытался выбросить эту тему из головы, но я видела, что он подавлен так же, как я.
Вероятно, по этой причине собственный дом появился у нас уже назавтра.
Он был небольшой, сложен из серого камня и стоял в квартале себе подобных, неподалеку от Принсис-стрит. Несмотря на то что все здесь напоминало мне о прошлом, я нашла свое новое местожительство не лишенным приятности. Я шла через парк и вспоминала Джеми, а потом Зиллу, которая именно здесь, на скамейке, как-то увидела нас.
Узнав о том, что мы с Нинианом нашли подходящий для себя дом, родители мужа не сумели скрыть облегчения; я поняла, что тень, брошенная судьбой на всю мою жизнь, запятнала и Ниниана.
Купленный дом располагался недалеко от отцовского, где прошло мое детство и случилась та ужасная трагедия. Я не могла заставить себя заглянуть к Зилле, которая должна уже была вернуться в Эдинбург. Интересно, служат ли еще Керквеллы и Восперы; знает ли Зилла, что я вернулась.
Мы переехали в свой дом, и я почувствовала некоторое облегчение. Вскоре затем обнаружилось, что я в положении.
Это открытие разительно изменило мою жизнь. Я прекратила размышлять о прошлом, забыла о том, что многие его помнят. Радость моя не знала границ, Ниниан разделял ее в полной мере. Даже его родители смягчились. Их приводила в восторг перспектива появления внука.
В один прекрасный день я получила записку. Ее принес посыльный. Почерк напоминал руку Зиллы, только в нем стало меньше размашистости; вскрыв конверт, я прочла следующее:
«Дорогая Девина!
Думаю, ты вернулась к своему настоящему имени, и до меня дошел слух, что ты в Эдинбурге. Дорогое дитя, почему ты не заглядываешь ко мне?
Мои дела обернулись не лучшим образом. Я болею. Болезнь поразила меня внезапно, и теперь я почти законченный инвалид. Не знаю, отчего так случилось. Сегодня я здорова и полна сил, а завтра не могу встать с постели. Это ужасно раздражает. Началось все с ужасного кашля, от которого я так и не смогла избавиться. Мне сказали, это чахотка. Как печально. Временами я совершенно больна, а бывают дни, когда все прекрасно. Я начинаю строить планы, а потом они лопаются подобно мыльным пузырям.
Приходи, если сможешь вынести свидание с несчастной.
Как всегда, с любовью к тебе,
Зилла».
После такой записки ничего не оставалось, как навестить Зиллу, что я скрепя сердце сделала.
Дверь открыла миссис Керквелл. Было впечатление, что она предупреждена о моем визите.
– Здравствуйте, миссис Керквелл. Как поживаете?
– Лучше не придумаешь, благодарю вас.
– Как дела у мистера Керквелла?
– Хорошо. А вы прекрасно выглядите. Честное слово, вы словили удачу в таком ужасном месте. Вы жили в осаде – я не ошибаюсь? Вы, верно, видели народ на улицах, когда Кимберли освободили? Кстати и Мейфкин с Ледисмитом тоже. Мистер Керквелл знает все о вашей войне. Он следит за новостями и рассказывает нам. И, конечно, теперь, когда вы здесь… очень интересно было бы вас послушать. Подумать только, наша мисс Девина среди этих дикарей.
– Они не дикари, миссис Керквелл.
– Почти дикари, чужестранцы ведь. И вы там оказались, как в клетке. Я же помню, когда вы были мне не выше колена, малышкой, – и вдруг оказаться в такой западне. Миссис Глентайр ждет вас.
– Она в самом деле очень больна, миссис Керквелл?
– То так, то этак. Бывают дни, когда она чувствует себя в полном порядке. И не догадаешься, что хворает. Конечно, она старается держаться. Кто бы мог подумать, что с подобной женщиной случится такое. Она будет очень рада повидаться с вами. Я сейчас же провожу вас наверх. Так она распорядилась.
Я поднялась по знакомой лестнице и вошла в знакомую комнату.
Зилла сидела в кресле возле окна. Меня поразил ее вид. Она очень исхудала, и, хотя волосы блестели, как всегда, этот блеск не вязался с ее новым обликом.
Я подошла к ней и взяла ее руки в свои.
– О, Девина, радость моя! Как чудесно, что ты зашла ко мне.
– Я ничего не знала, а то навестила бы вас раньше.
– Только потому, что я стала несчастной старой развалиной?
– Мне трудно было прийти в этот дом, – сказала я. – Боялась, что не смогу переступить порог.
Она кивнула и заговорила снова:
– Ты вышла за мистера Грейнджера. И каким оказался ваш брак?
– Замечательным.
– Он задавал мне так много вопросов. А потом исчез и вернулся с тобой. Такие в городе ходят слухи. Не могу поверить! Ничего себе – таким вот путем показать, как он в тебе заинтересован. А было время, когда мне казалось, что он увлечен мною. Но я поняла – он просто меня прощупывал. Он прирожденный следователь. Я его быстро раскусила. До чего же приятно снова тебя видеть. Расскажи мне об ужасах, которые выпали там на твою долю. Оказаться отрезанным от всего мира… без еды, наверно… жить только тем, что умудришься раздобыть. – Она вздрогнула. – Ты знаешь уже, что мы много слышали об осаде. Я никогда не забуду ночь, когда пришло известие об освобождении Мейфкинга. Какой шум был на улицах! Он продолжался до самого утра. А я думала о твоей участи. Я так рада снова видеть тебя.
– Расскажите мне о себе, Зилла.
– О, жизнь повернулась ко мне не той стороной, на которую я рассчитывала. У меня были свои виды на нее. Я собиралась завести дом в Лондоне. Собиралась поехать за границу. Собиралась наслаждаться жизнью. Все распланировала – и вдруг начался этот кашель. Сначала несильный. Но он никак не проходил. Доктор покачал головой и назначил обследование. Я прошла все анализы, и у меня нашли болезнь. Думается, я подхватила ее в грязных притонах, когда выступала вместе с «Веселыми рыжеголовыми».
– Я вам так сочувствую, Зилла. Менее всего ожидала этого от вас. Значит, вам необходимо вести спокойный образ жизни?
– Не только необходимо – бывают дни, когда я сама хочу покоя. У меня теперь они чередуются – светлые с черными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100